вьющимся густым седым волосам.

– Это никогда, никогда не должно всплыть, – сказал он.

– Прекратите тянуть время.

– Я умолял брата. Мне требовалось десять тысяч долларов. Он прочитал мне лекцию о моих методах ведения дел. Я не мог оценить его слов, потому что если бы не получил эти десять тысяч, то потерпел бы полный крах. Я не сомневался, что если мне удастся прокрутить эту сделку, то у меня появится значительный капитал, который позволит не рисковать понапрасну в будущем. В конце концов брат обещал мне помочь. Он заявил, что на этот вечер у него запланированы еще кое-какие дела, однако перед тем, как лечь спать, он выпишет чек на десять тысяч и пошлет его по почте.

– На ваше имя? – уточнил Мейсон.

– Нет, того лица, которому причитались деньги. Времени не оставалось, чтобы пропустить их через мой счет.

– Ваш брат выполнил обещание?

– Нет. Он исчез, ничего не сделав.

– Тогда смело можно предположить, что после вашего посещения Франклин Шор столкнулся с чем-то, что заставило его немедленно скрыться, и он даже забыл об обещании вам.

– Я полностью согласен с вами.

– Когда вы узнали о его исчезновении?

– Только на следующее утро.

– В последний день, когда вы могли что-то предпринять?

Шор кивнул.

– И вы, скорее всего, уже заверили своих партнеров, что решили необходимые вопросы?

– В половине десятого утра я позвонил человеку, которому причитался платеж, и пообещал ему, что он получит чек до закрытия банков во второй половине дня. Чек выписан на его имя и подписан Франклином Б. Шором. Примерно через десять минут после того, как я повесил трубку, со мной связалась Матильда и попросила немедленно приехать. Она рассказала мне о том, что случилось.

– Насколько я помню, факт исчезновения Франклина Шора скрывался день или два, – заметил Мейсон.

Джеральд Шор кивнул.

Мейсон посмотрел ему прямо в глаза.

– За это время были получены крупные суммы наличных по нескольким чекам, не так ли?

Джеральд Шор снова кивнул.

– Ну?

– И среди них по чеку на имя Родни Френча на сумму десять тысяч долларов.

– Вы должны были деньги этому Родни Френчу? – уточнил Мейсон.

– Да.

– И именно ему вы обещали заплатить?

– Да.

– Откуда взялся чек?

– Его подписал я, – признался Джеральд Шор. – Я подделал подпись брата. Франклин обещал мне, что я могу рассчитывать на эти деньги. Я считал, что имею на них право.

– Матильда Шор не в курсе, что вы подделали подпись?

– Никто не знает. Я… постарался. И, к счастью, в тот вечер мой брат звонил своему бухгалтеру по какому-то другому вопросу и упомянул, что собирается выписать чек на имя Родни Френча на десять тысяч долларов. Наверное, мистер Мейсон, – продолжал Джеральд Шор, горло которого сдавливали эмоции, – я не в состоянии объяснить вам, что все это значило для меня. Это оказалось поворотным пунктом в моей карьере. До того момента я часто впутывался во всякие аферы, обещавшие богатство чуть ли не мгновенно, – законные, но, тем не менее, рискованные. Поступок брата так повлиял на меня, что я встал на правильный путь. Я решил стать похожим на него. Я дал себе слово доказать, что, как и он, в состоянии делать деньги. Я хотел финансовой обеспеченности. После того случая я взял себя в руки. Я проанализировал все свои действия и оказался не в восторге от своих подвигов. Это было десять лет назад. Теперь я с полной откровенностью могу заявить, мистер Мейсон, что изменился с тех пор, причем во многих отношениях.

– Продолжайте, – подбодрил Мейсон, – вы меня заинтересовали.

– Во-первых, я понял, что жизнь состоит не только из денег.

– Вы имеете в виду получение знаний или философский подход ко всему происходящему? – уточнил Мейсон.

– Нет, – покачал головой Джеральд Шор. – Ответственность и долг человека перед другими людьми.

– В каком смысле?

– Раньше я считал, что человек должен жить так, как хочет. Это его жизнь. Можно делать с ней то, что пожелаешь. Теперь я понял, что это не так. Человек несвободен. Он постоянно оказывает влияние на окружающих – своим характером, словами, образом жизни…

Внезапно Джеральд Шор замолчал: его душили эмоции. Мейсон ждал, не произнося ни слова, время от времени затягиваясь сигаретой.

Через несколько минут Джеральд Шор снова заговорил:

– Давайте, к примеру, возьмем Хелен. Ей тогда было четырнадцать лет, и она, используя банальную фразу, стояла на пороге жизни. Она всегда уважала меня и обращалась за советом. Моральные ценности играли для нее огромную роль. Если бы что-то случилось, и она узнала… Мистер Мейсон, с тех пор я изменился, у меня появились совсем другие цели. Я начал строить жизнь так, чтобы те, кто брал с меня пример, не разочаровались бы в этом…

– Продолжайте, пожалуйста, – тихим голосом попросил Мейсон, с симпатией глядя на Джеральда Шора.

– Пожалуй, это все. Я перестал думать только о деньгах, начал интересоваться другими людьми, причем не тем, что могу получить от них, а тем, какую пользу им могу принести сам. Я понял, что обязан придерживаться определенных правил поведения, чтобы не упасть в грязь лицом в глазах, по крайней мере, молодого поколения. И вот теперь я признался в подделке подписи, открыл вам все это. Я совершил преступление и думал, что его не раскроют. Я надеялся, что мне не придется платить за содеянное.

Мейсон подождал, пока Шор не успокоится, а затем поинтересовался:

– Родни Френч задавал какие-нибудь вопросы?

– Нет. Правда, он звонил бухгалтеру Франклина, чтобы выяснить, говорил ли Франклин что-нибудь об этом чеке. Он позвонил только потому, что чек не пришел с утренней почтой. Когда ему ответили, что бухгалтерия в курсе, что такой чек выписан, Френч взял деньги и держал язык за зубами.

– В противном случае он мог бы пойти на шантаж после того, как выяснил про исчезновение Франклина?

– Понятия не имею, Мейсон. Правда, предполагаю, что, когда он узнал об этом и о том, что я отрицал встречу с братом в тот вечер, у него возникли подозрения.

– Но почему вы решили, что ваш брат на вас сердится и постарается отстраниться?

– Разве вы не понимаете? – воскликнул Шор. – Газетчики раскопали массу информации. Достоянием общественности стали детали финансовых сделок, осуществлявшихся моим братом, сумма его счетов в банке, чеки, выписанные перед исчезновением, и, естественно, упоминалось, что последним оказался чек на имя Родни Френча на десять тысяч долларов.

Мейсон обдумал сказанное Шором.

– И вы считаете, что ваш брат не простил вас? – уточнил он.

– Я надеялся, что он поймет и простит, но когда он позвонил Хелен, а не мне… сами делайте выводы.

Мейсон затушил сигарету.

– Если лейтенант Трэгг узнает все факты, он точно обвинит вас в убийстве, – заметил Мейсон.

– Да я сам это понимаю и ничего не могу поделать. Я чувствую себя как пловец, которого несет по