– Не будем говорить об этом! – отмахнулся Лидс.

– А я считаю, что поговорить об этом придется, – настаивал Мейсон. – Подумайте, что произойдет, если полиция найдет эти бумаги в квартире Конвэя.

– Какие бумаги?

– Э, нет! Я не желаю раскрывать свои карты, пока вы не раскрыли своих, – улыбнулся адвокат. – Однако я вас знаю уже достаточно хорошо, чтобы определить, когда вы лжете, а когда говорите правду.

– Мне нечего сказать вам, – насупился Лидс.

– Тогда я вам скажу кое-что. Вы не Олден Лидс. Ваше настоящее имя – Билл Хогарти. Вы взяли имя Лидса в конце 1907 года…

– Расскажи ему все, Олден! – взмолилась Эмили Миликант. – Разве ты не понимаешь, что это единственный выход!

– Да к тому же у нас нет времени сидеть здесь всю ночь, – поторопил Мейсон.

Лидс примял табак в трубке.

– Ладно, я расскажу ему о себе, – согласился он, – но о тебе, Эмили, я ничего говорить не буду.

– Не делай глупостей, – попросила женщина. – Расскажи ему все. Понимаешь, все!

Тот только отрицательно покачал головой.

– Ладно. Тогда я сама расскажу о себе, – внезапно заявила Эмили и повернулась к Перри Мейсону: – Я танцевала… Приехала на Клондайк в качестве танцовщицы дансинг-холла «М энд Н». Среди них были разные девушки, как порядочные, так и совершенно испорченные. Во мне всегда жила жажда приключений, и мне хотелось побольше ездить по миру, все испытать, я и в самом деле много путешествовала и многое успела сделать. За все это время, думаю, не совершила ничего такого, за что мне сейчас было бы стыдно.

Когда я уезжала из Сиэтла, мне сказали, что я могу работать в дансинг-холле и тем не менее остаться честной девушкой. Это и вправду оказалось так, но заработать денег при этом, как выяснилось, было невозможно. В общем-то, я не ангел, но никогда в жизни не отдавалась мужчине из-за денег. Когда в 1906 году я приехала на Клондайк, мне исполнилось девятнадцать; это значит, что сейчас мне уже пятьдесят два… – Эмили вздохнула. – Ну, теперь, Олден, твоя очередь рассказывать.

– Я приехал на Юкон в 1906-м, – начал тот. – Нашел себе компаньона, звали его Билл Хогарти, и мы отправились в район Тананы на поиски золота. Хогарти был влюблен в Эмили, и они переписывались. Эмили продолжала работать в дансинг-холле, однако работа эта не очень-то была ей по душе. Она решила покончить с ней и приобрести долю в каком-нибудь деле. Билл в письмах убеждал ее приехать, предполагая, что ему удастся уговорить меня уступить ей треть нашего дела.

Она приехала. Никогда не забуду, как выглядела Эмили, когда я впервые увидел ее в нашей хижине. И чем больше я смотрел на нее, тем больше понимал, что влюбился в нее по уши. Работа старателя очень тяжелая. Меня все раздражало. Я ругал Билла за то, что он притащил хорошенькую девушку в этот проклятый край золотоискателей. Билл заявил мне, чтобы я не совал свой нос не в свои дела. Слово за слово, и через два дня мы с ним уже не разговаривали. Эмили пыталась нас помирить, но чем больше она прикладывала к этому усилий, тем хуже становились наши отношения.

Настоящие холода еще не наступили, но мороз уже чувствовался, и, главное, приближалась темнота – как известно, в том краю светло только летом. Мы с Биллом ушли из хижины, предоставив ее в распоряжение Эмили. Сами мы спали на земле, набросав на нее веток, прижимаясь, чтобы согреться, друг к другу. Но при этом не разговаривали. Однажды мы проснулись и обнаружили, что Эмили ушла, оставив записку, в которой написала, что так больше продолжаться не может, что здесь у нее все равно ничего не получится и чтобы мы не пытались ее преследовать и искать. Из-за этой записки мы не бросились за ней следом, да это было бы бесполезно: все равно мы не смогли бы ее найти.

Мы снова вернулись к работе. Билл готов был перегрызть мне глотку, те же чувства владели и мною. Но наконец нам повезло: мы наткнулись на богатую золотоносную жилу, и Билл сказал: «Согласен ты или нет, но Эмили получит свою долю». Я ответил ему что-то грубое, и мы сцепились. Никто из нас не выиграл в этой схватке: я был старше и сильнее, а он моложе и проворнее. Когда у нас выдохлись в борьбе все силы, мы вернулись в хижину, чтобы умыться, а потом принялись выковыривать из породы золото, насобирав его целую кучу.

В ту ночь Билл решил меня убить: эту решимость я прочел в его глазах. Он посчитал, что с моей смертью приобретет все золото – мое, свое и вдобавок получит еще и долю Эмили. К тому времени он уже почувствовал, что я нравлюсь ей куда больше, чем он. Из оружия у нас были револьвер и винтовка. Я незаметно вынес винтовку из хижины, когда ходил за дровами, и спрятал так, чтобы она всегда была под рукой. Теперь мне постоянно приходилось быть начеку. То, чего я так опасался, случилось тем же вечером, около восьми часов. Билл сильно набрался и со злостью швырнул бутылку в угол. Я понял, что сейчас он бросится на меня. Билл хотел что-то сказать, но не мог произнести ни слова, только губы его дрожали. Когда он достал револьвер, я был уже у двери. Как я уже говорил, я давно ожидал нечто подобное. Билл оказался проворнее меня. Он успел выстрелить дважды, но оба раза промахнулся. Я выбежал на улицу, он выскочил следом. Я все же успел вытащить винтовку и выстрелил.

И вот я очутился в этой глуши один, имея на руках кучу золота и… мертвого напарника. Приближалась зима. Это была настоящая западня. Если я заявлю обо всем случившемся властям, сюда набегут старатели и вычистят всю жилу. У меня был единственный выход: я оттащил Билла подальше от хижины, выкопал яму и похоронил его. Это было именно то, что он собирался сделать со мной. Я проработал в том месте еще около десяти дней. С золотом мне очень повезло. Пришлось сделать целых пять ходок, чтобы перетащить его от хижины к лодке. Вот в каком положении я оказался. Надо было торопиться: в любой момент река могла начать покрываться льдом. Я владел несметным богатством и почти… никто не знал, что моим компаньоном являлся Билл Хогарти…

И вот я уже шел по реке, продвигаясь вперед очень медленно. В конце концов река замерзла, я нанял индейца с собачьей упряжкой. Весьма утомительное путешествие, но довольно быстрое. Я ехал под именем Билла Хогарти и говорил всем, что мы нашли золотоносную жилу, что мой компаньон остался ждать меня на месте, а я отправился раньше, чтобы сдать золото в банк и купить кое-что из снаряжения. Стараясь избегать разговоров со знакомыми, я ехал быстро, как только мог…

Покинув те края под именем Билла Хогарти, я отправился в Сиэтл, где взял уже собственное имя. Теперь, если власти и обнаружат тело, то не смогут идентифицировать его как труп Хогарти, потому что есть записи о том, что он уехал из страны и, добравшись до Сиэтла, исчез. Они не смогут его идентифицировать и как труп Лидса, потому что Лидс живет и здравствует по сей день. Это было самым умным из того, что я мог придумать. И еще я подумал, что если мне повезет, то моего напарника обнаружат не раньше чем через год или два. Итак, под именем Хогарти я добрался до Сиэтла и разыскал Эмили. Она ответила мне на мои чувства взаимностью, мы поженились. Зиму провели в Сиэтле, и уехал я оттуда уже под именем Олдена Лидса.

Лидс на минуту замолк и поднес спичку к своей трубке.

– Помнится, – медленно произнес он, – тогда все было по-другому. Молодая страна, молодые люди… Тогда даже старый человек был моложе многих сегодняшних молодых. Ныне мы страдаем от экономических трудностей: наша страна дряхла, наши взгляды на жизнь – тоже. Люди успокоились и перестали к чему-то стремиться. Вы можете перерыть сегодня весь этот чертов город, но не найдете и полдюжины таких парней, какие были в те времена на Юконе. Но я не собираюсь становиться старым и умирать. И не хочу смотреть, как вместе со мной умирает эта проклятая страна. Нет молодежи, которая заняла бы наше место. Сейчас полно плакс, которые проливают слезы потому, что их не поддерживает правительство…

В наступившей тишине вдруг раздался стук в дверь.

– Кто там? – спросил адвокат.

– Телеграмма мистеру Мейсону, – послышался в ответ голос рассыльного. – Его нет у себя, и я подумал, что он может быть здесь. Он говорил клерку, что собирается зайти к мистеру Смиту.

– Мейсон – это я. Сунь телеграмму под дверь, – попросил адвокат. – А я взамен просуну тебе доллар.

Через секунду в щели под дверью показался голубой конверт, со своей стороны адвокат подтолкнул в ту же щель доллар.

– Спасибо! – поблагодарил Мейсон. – Подожди минуту, я скажу, нужно ли посылать ответ.