ради его денег, а ради него самого, не понимая, как сами обманывают себя. Хотя на Западе умный мужчина – это всегда человек при деньгах. А в Москве мужчина при деньгах – это, как правило, вор или проходимец. Но мы отвлеклись. Значит, сделаем так. Я остаюсь дома и жду его здесь. Ты, Леня, едешь к дому Маши и ждешь его там. Ты, Эдгар, дежуришь у дома Алика. Если увидите Викинга, сразу звоните мне. Я буду ждать ваших звонков.

– А если он решит начать с тебя? – мрачно поинтересовался Эдгар.

– Надеюсь, у него хватит ума понять, что это сделать довольно сложно. У меня стальные жалюзи, двойные двери. Внизу охранники. От них, правда, мало пользы, но все-таки. Ломать дверь Викинг явно не будет, а я сегодня никому открывать не стану.

– Даже нам, – неожиданно вмешался Вейдеманис. И пояснил: – Он может захватить кого-нибудь из нас и силой вынудить подойти к двери. Если мы не назовем условного сигнала, дверь не открывай. Например, три семерки. Или другое число.

– Хорошо, три семерки, – согласился Дронго. – Но, честно говоря, я думаю, что это лишнее. Не представляю, чтобы тебя кто-нибудь заставил сделать что-то против твоей воли.

– И все-таки лучше подстраховаться, – возразил Вейдеманис.

Он поднялся, и в этот момент зазвонил городской телефон. Дронго взглянул на Эдгара и взял трубку.

– Здравствуй, – услышал он голос Демидова. – Узнал, кто говорит?

– Узнал.

– В общем, так. Твой подопечный, которого ты взял сегодня ночью, сбежал. И, я думаю, будет лучше, если ты об этом узнаешь. И совсем хорошо, если ты отсюда уедешь. Его могут и не найти.

Полковник был не только порядочным человеком, но и заботливым другом. Дронго оценил сказанное.

– Я все знаю, – заверил он Демидова.

И, чтобы не волновать полковника, добавил:

– Завтра мы уезжаем из Москвы.

– Счастливого пути. До свидания. Вернешься, тогда и поговорим.

Демидов положил трубку.

– Он попросил меня уехать, – объяснил Дронго. – И сказал, что Викинга «могут и не найти».

– Ты был прав, – сказал Вейдеманис, – очевидно, этот негодяй действительно агент, и поэтому ему все сходит с рук.

– Интересно, они знают обо всех его убийствах или он им ничего не рассказывает? В общем, Эдгар, я жду ваших звонков. Никакой самодеятельности. Он очень опасен, и вы это прекрасно знаете. Как только он появится, сразу звоните мне.

– Опять сдашь его в прокуратуру? – поинтересовался Вейдеманис.

– Нет. Я его честно предупредил, чтобы он сидел в тюрьме. Я ему сказал: попытаешься сбежать – найду и убью. Значит, я обязан выполнить обещание. Найти и убить мерзавца.

Когда Вейдеманис и Кружков ушли, Дронго закрыл входную дверь на все замки, проверил оружие, опустил жалюзи. В квартире стало непривычно темно. Он включил свет во всех комнатах. Прошел в столовую, где завтракала Джил, сел рядом.

– Они считают, что он может здесь появиться, – пояснил Дронго.

– Ты хочешь, чтобы я испугалась?

– Нет. Только хотел тебя честно предупредить. Если он здесь появится, то, возможно, будет не один.

– Рядом с тобой я ничего не боюсь, – ответила она. – И ты правильно сделал, что опустил жалюзи. Теперь у нас темно, как ночью, и мы снова можем лечь спать.

Он улыбнулся. Она сохраняла оптимизм, которого ему так не хватало. Потянулись томительные минуты ожидания. Дронго подумал, что весь его потенциал ограничен двумя помощниками – Вейдеманисом и Кружковым. Если Викинг сегодня не появится, то держать засаду у двух домов сразу они не смогут. Обоим наблюдателям нужно время от времени отлучаться – ну хотя бы попить, поесть, сходить в туалет. Долго они не выдержат, а Викингу нужна лишь минута, чтобы попасть в дом.

Несчастный сутенер, видимо, поэтому так его и боялся. Он подозревал, что у Викинга есть связи с МВД, и понимал, что его предательство будет раскрыто. Дронго сидел на диване и ждал звонка. Но ему позвонил совсем другой человек. Когда раздался телефонный звонок, он сразу взял трубку.

– Это я, – услышал он далекий и незнакомый голос.

– Я вас слушаю, – недоуменно сказал Дронго.

Он не узнал этот непонятный тяжелый голос человека, казалось, выдавливающего из себя звуки. И вдруг он понял, кто это. И его снова затрясло.

– Это я, – подтвердил Арзуманян. – Вы знаете, что случилось?

Нужно было ответить, нужно было сказать, что он уже все знает. Но Дронго молчал.

– Мы его не довезли до больницы, – услышал он. – У меня больше никого не осталось. Алло! Вы меня слышите?

– Да, – ответил Дронго.

Перед лицом такого горя он не мог найти слова утешения.

– Я остался один. И я хочу вас просить. Найдите убийцу. Найдите всех, кто стрелял в мою машину.

– Откуда вы говорите?

– Из больницы, – с трудом произнес Арзуманян. – Мне вчера было плохо, и меня уложили в больницу. Говорят, у меня гипертонический криз. Но это не криз. Просто мое сердце плачет по моей семье, а врачи этого не понимают.

– Я найду убийцу, – твердо сказал Дронго, поднимаясь с дивана.

– Найдите, – слабым голосом повторил Арзуманян.

– Я его убью.

Дронго словно давал клятву.

– Убейте, – повторил, как эхо, Арзуманян. И положил трубку.

Дронго закрыл глаза. Даже если Викинг самый ценный агент за всю историю МВД, то и тогда он обречен. Ради Гордеева он не стал стрелять тогда в доме. А зря. Нужно было застрелить мерзавца на месте. Но теперь Гордеева нет, и он может достать Викинга, если тот рискнет появиться. Оставалось ждать. Дронго снова сел на диван, глядя на телефон.

Через час снова позвонили. И опять это был совсем не тот человек, которого он ждал.

– Здравствуй! – раздался знакомый голос.

Дронго нахмурился. Неужели и этот звонит, чтобы отговорить его от поисков Викинга? На этот раз он сразу узнал голос Кахи Батумского.

– Здравствуйте, – ответил Дронго.

Ему не хотелось говорить «добрый день». День не мог быть добрым, если утром сбежал Викинг. День обещал быть очень тревожным.

– Мы твою просьбу выполнили, – без всяких предисловий сказал Кахи, – нашли одного из тех, кто был в машине. Но ты пошел дальше. Ты решил найти всех.

Дронго молчал.

– Мы всегда не любили Викинга, – неожиданно сказал Кахи, – но теперь он стал твоим личным врагом. Все говорят, что он волшебник, а я думаю, что его фокусы можно просто объяснить…

Дронго по-прежнему молчал.

– Если он действительно фокусник, а не волшебник, то мы его найдем, – пообещал Кахи. – Но ты будь осторожен! Он очень злой и мстительный. Ты меня понял?

– Понял. Только я думаю, что о его «фокусах» всем давно известно. Просто выгодно делать вид, что ничего не знаешь.

– Я не знал, – гордо сообщил Кахи Батумский, – хотел ему верить. Думал – псих, чокнутый, но проверенный за решеткой друг. А он, оказывается, и не псих, и не друг. Говорят, второй раз сбежал. Такой удачливый. Мы теперь его проверять будем. Посмотрим, как он нам это объяснит.

Кахи говорил о «суде чести», который могли устроить Викингу «воры в законе». Он и не подозревал,