неправедно нажито их имущество. И поэтому они все время боятся. Боятся все потерять, боятся, что у них отнимут деньги, как они в свое время отняли их у других. За исключением нескольких человек, заработавших свои капиталы тяжелым трудом, все остальные – обычные проходимцы и жулики, воспользовавшиеся общим бардаком начала девяностых.
– Тогда время было такое, – заметил Арзуманян, – каждый хапал все что мог. Одни смогли хапнуть больше, другие меньше.
– И те, у кого меньше, всегда завидуют тем, у кого больше.
– Наверное, – согласился Арзуманян, – только мне от этого не легче. Я хочу знать, кто и зачем организовал нападение на меня. Я хочу посмотреть этому человеку в глаза. Ради этого я готов платить сколько угодно, притворяться, ждать. Лишь бы узнать, кто это. Плюнуть ему в глаза. Или удавить собственными руками.
– Сначала нужно его найти, – Дронго закончил листать документы и отложил папку в сторону. – Я дам вам номер телефона Эдгара Вейдеманиса. Если вам потребуется срочно связаться с нами, звоните ему. Желательно не пользоваться своими телефонами. Ни домашними, ни, тем более, мобильными. Вы меня поняли?
– Конечно.
– И отправьте брата обратно в Санкт-Петербург, – посоветовал Дронго на прощание.
Арзуманян взглянул на него и тяжело спросил:
– Вы думаете, они попытаются напасть еще раз?
– Они не выполнили своего главного поручения – не смогли вас устранить. А деньги им наверняка заплатили вперед. Значит, они могут сделать еще одну попытку. На вашем месте я бы не покидал дачу до отъезда в Лондон. И наймите себе несколько личных телохранителей.
– Я их не боюсь! – зло ответил Арзуманян. – Мне терять нечего.
– А сын? – напомнил Дронго. – У него в этом мире больше никого не осталось. Если с вами что-нибудь случится, кто поедет с ним в Лондон?
Арзуманян отвернулся. Затем усилием воли взял себя в руки.
– Извините. Кажется, я веду себя, как мальчишка. Вы правы. Напрасно я вызвал брата. Смешно подумать, что он и наши собаки могут меня защитить. Я сегодня же вызову людей из частного охранного агентства.
Дронго кивнул. Он понимал, насколько сложным будет расследование этого дела.
«И Джил совсем не вовремя приезжает», – в который раз с нарастающей тревогой подумал он.
Глава пятая
Весь вечер они с Эдгаром просматривали материалы Арзуманяна? Рекламные проспекты, естественно, рассказывали лишь о достижениях нефтяной компании и ее руководителей. Пришлось выходить в Интернет, чтобы получить больше информации. Однако среди нескольких тысяч страниц, посвященных нефтяной компании, о ее руководителях не было никаких дополнительных данных.
Поздно вечером Дронго позвонил Владимиру Владимировичу и попросил проверить автомобиль, номер которого он запомнил. Владимир Владимирович перезвонил через сорок минут.
– Ты опять попал в какую-то неприятную историю? – спросил он.
– Это вопрос или утверждение? – поинтересовался Дронго.
– Пока вопрос, – проворчал старый знакомый. – Эта машина из отдела собственной безопасности МВД. Они за тобой следили?
– По-моему, да.
– Ты в этом уверен?
– Да. Я сам видел, как они ехали за моей машиной.
– Что ты опять натворил?
– Ничего. Я провожу обычное расследование по просьбе одного бизнесмена.
– Наверное, твой бизнесмен связан с какими-то сотрудниками милиции и поэтому вызывает такой интерес. В общем, ты лучше с ним завязывай, тогда у тебя не будет проблем. И учти, что я тебе ничего не говорил. Чтобы выяснить номер этого автомобиля, мне пришлось звонить замминистра.
– Я не могу бросить это расследование, – твердо сказал Дронго.
– Почему? Неужели тебя прельщают его гонорары? Раньше ты таким не был.
– У него убили семью, – пояснил Дронго. – Киллеры ждали его у дома. Они стреляли в автомобиль и видели, что там находятся дети. Представляете? Попали в бензобак. Машина взорвалась и загорелась. Жена и дочка погибли у него на глазах. Сына же он чудом успел вытащить, но мальчик получил сильные ожоги. Вы и сейчас думаете, что я работаю только из-за гонорара и мне нужно прекратить расследование?
– Не кипятись, – посоветовал Владимир Владимирович и, помолчав, сказал: – Извини. Я ничего не знал.
Только сильные люди могут извиняться. Уметь признавать собственные ошибки – качество великодушных людей.
– Вы не обязаны были знать такие подробности.
– Ладно. Не нужно бросать мне спасательные круги. Как-нибудь выплыву. В общем, я понял. Ты говорил об этом деле с кем-нибудь из сотрудников милиции?
Дронго не хотелось отвечать на этот вопрос. Но врать не имело смысла.
– Кажется, я ошибся, – уныло признался Дронго.
– Вот именно, – ответил Владимир Владимирович, – возможно, расследование этого дела находится под контролем отдела собственной безопасности МВД. Не знаю, какие там подробности, но раз они тобой заинтересовались, то сие представляется весьма возможным. В общем, ты не маленький. Будь осторожен и особо не зарывайся.
– Хорошо. Спасибо.
– И еще… – добавил Владимир Владимирович.
– Что? – спросил Дронго.
– Ты правильно сделал, что решил помочь человеку. Я не знаю, кто стрелял в его машину, но первый раз слышу о таких киллерах. Это же бешеные псы! Их нельзя лечить, нужно уничтожать.
Дронго положил трубку. Вейдеманис вопросительно смотрел на него.
– Автомобиль был из отдела собственной безопасности МВД, – пояснил Дронго.
Это была своеобразная внутренняя контрразведка в милиции. Вейдеманис об этом хорошо знал.
– Думаешь, Демидов им сообщил? – удивился Эдгар.
– Нет. Скорее, он постарался уточнить детали расследования, чем невольно спровоцировал наблюдение за мной. Хотя подожди… Я вспомнил. Он звонил сначала прокурору и у него узнавал номер телефона Гордеева. Может быть, прокурор. Но он не стал бы звонить в МВД, зная, что к нему обратился Демидов. Нет. Не получается. Я должен поговорить с Демидовым еще раз.
– Завтра утром, – взглянул на часы Вейдеманис.
– Завтра приезжает Джил, – вспомнил Дронго.
– Я тебя поздравляю, – пробормотал Эдгар. – Может, тебе лучше пока не заниматься этим расследованием?
– Ну, хватит. Давай снова за компьютер. Попытаемся выжать какую-нибудь информацию. Я должен еще позвонить одному старому другу.
Часы показывали двенадцатый час, когда Дронго дозвонился до Тбилиси.
– Батоно Давид, здравствуйте! – громко сказал он, услышав знакомый глуховатый голос.
– Здравствуй, дорогой, – ответил старик. – Ты стал меня забывать. Редко звонишь.
– Признаюсь, виноват.
– И давно к нам не приезжал. Хотя сейчас приезжай – не приезжай, ничего не изменится. Плохо у нас стало. Совсем плохо, дорогой. Людям скоро есть нечего будет. Ты слышал, нашего Джабу из тюрьмы выпустили. Такого человека в тюрьме держали! У тебя ко мне дело?
– У меня к вам большая просьба, батоно Давид.
– Для тебя сделаю все что хочешь.
