И, видя, что кот с Ивом не поняли ни слова и даже избушка, все это время слушавшая наш разговор и вставлявшая время от времени глубокомысленные 'Угу', 'А то ж!', 'Ух ты!' и 'Вот ведь как!', озадаченно притихла, я спохватилась и объяснила, что имею в виду.

— Уж я этому пьярщику перья-то пообломаю, чтобы больше не сочинял небылицы! — пригрозил кот.

— Есть идеи, кто бы это мог быть? — поинтересовалась я.

Кот задумчиво почесал лапой за ухом, избушка в растерянности лязгнула печной затворкой.

— Да кому это надо-то? — протянул кот. — У Бабы Яги никогда врагов не было. И с людьми, и с нечистью всегда в ладу была.

— Ты сейчас про какую Ягу говоришь — настоящую или Василису? — уточнила я.

— Про обеих. Василиса хорошо с обязанностями Яги справлялась. За все это время люди ни разу не усомнились в подлинности Бабы Яги, а нечисть Василису приняла как преемницу Яги.

— Значит, всякие лешие, водяные и кикиморы были в курсе? — удивилась я.

— А как же им не быть, коли Баба Яга в лесу схоронена? Знает Леший — знает весь волшебный люд.

— А знает весь волшебный люд — и простой народ узнает, — скептически заметила я.

— Никогда! — убежденно возразил кот. — Баба Яга — это тот мостик, через который нечисть с простым людом связь имела. Если не устраивает что лешего или водяного, то они сами человеку не покажутся, а придут к Яге, да попросят ее передать людям их волю. Так было испокон веков заведено. Если люди узнают, что Баба Яга — это Василиса, прежнему почтению не бывать. Баба Яга-то свое доброе имя веками заслужила. Так что нечисть не выдаст.

— А Василиса как давно место Яги заняла? — вмешался Ив.

— Три весны минуло, — без запинки ответил кот.

— Три года, значит, — протянула я. — А слухи про то, что Яга — злая ведьма, недавно поползли?

— Да вот, вскоре после того, как Василиса в путь-дорогу отправилась. Шесть ночей все спокойно было, а на седьмой день богатырь явился, грозился 'людоедке' голову с плеч снести.

— Значит, прознали, что Яга в дороге и... — предположил Ив.

— Ой! — воскликнула я. — Как же мне это напоминает одну сказку!

— Ты свои сказки держи при себе, — осадил меня Варфоломей. — Не смей бабушкино имя в ее же избушке порочить.

— Да я не о том, — взволнованно отмахнулась я и провозгласила: — Царевна-лягушка!

Кот озадаченно замолк, а Ив спросил:

— Принцесса-жаба? А она-то тут при чем?

— Да как же вам неясно! — нетерпеливо воскликнула я.

Кот с Ивом недоумевающе переглянулись и одинаково круглыми глазами уставились на меня. Я в раздражении постучала кулаком по лбу.

— Жених Василисы увидел, что она вернулась, узнал, кем она была все это время, и решил отсечь ей пути к возвращению. Иван-царевич сжег лягушачью шкурку, а жених Василисы, как там его, Чернослив...

— Чернослав, — скривившись, поправил меня кот.

— Неважно, — отмахнулась я, — в общем, он решил очернить имя Бабы Яги, чтобы Василиса не захотела возвращаться.

— А не проще было бы спалить избушку? — резонно возразил Ив.

Избушка, все это время внимательно слушавшая разговоры, от возмущения подпрыгнула и раскудахталась:

— Как так? Меня — спалить?!

Кот красноречиво закатил глаза и, постучав по лбу, изрек:

— Да ты, Иван, все-таки Дурак, а не царевич. Кто ж такое вслух говорит?

— Прошу прощения, хлебосольная избушка, — смутился Ив, — я лишь предположил, как мог поступить этот злодей.

— Изверг! — не унималась избушка. — Да он хуже Лутонюшки!

Кот задумчиво постукивал кончиком хвоста по лавке.

— А ведь Иван прав, — наконец молвил он. — Если бы Чернослав желал оставить Василису при себе и лишить обратного пути, он бы хитрить не стал, а поступил бы как царевич из сказки... Слабонервную избушку я попрошу закрыть трубу и печную заслонку! — повысил голос он и, переглянувшись с нами, шепотом продолжил: — Сжег, и дело с концом. Тут же кому-то нужно именно очернить имя Яги. Спалить избу всегда успеется, а вот прежде лишить Бабу Ягу доброго имени и народной любви — это задача посложней. И кто-то добивается именно этого. Но поскольку врагов у нее нет, то это...

— Конкуренты, — выпалил Ив, и кот с уважением поднял на него глаза. Даже я с восхищением взглянула на рыцаря: мой урок о черном пиаре он явно усвоил на пятерку.

— Кто-то хочет занять место Яги, — взволнованно продолжил Ив. — Кто-то мечтает о таком же почете, уважении и власти, как и она.

— Значит, надо искать среди волшебников, — резюмировала я.

— Преимущественно — молодых да дерзких, — дополнил кот.

— А ведь в таком случае этот волшебник не знает, что Яга — это Василиса, — осенило меня. — Иначе он бы просто разоблачил ее как самозванку.

— Но при этом ему известно, что Яга ушла из дома и пока не вернулась, потому что слухи пошли только после ухода Василисы, — добавил Ив.

— Что же, он не мог проследить за ней до города и вычислить? — усомнилась я.

— Не мог, — усмехнулся кот. — Василиса-то избу покинула, переодетой в мальчика. Даже если кто и следил за домом, подумал бы, что это от Яги посетитель вышел, а сама она в доме осталась.

— Тогда откуда ему знать, что Яги в избе нет? — удивилась я. — Заболела старушка, лежит на печи, здоровье поправляет. Кто приходит — тому избушка старушечьим голосом отвечает, и они уходят в полной уверенности, что Яга дома, просто у нее не приемный день. А в избу тайком прокрасться невозможно — избушка бы про то знала.

Кот смущенно отвел глаза, избушка виновато вздохнула из печки.

— На пятый день, как Василиса ушла, — начал кот, — напала на нас с избушкой дремота. Забылись мы сном тяжелым, неспокойным, беспробудным. А как проснулись, поняли, что в избе кто-то побывал.

— Значит, версия с честолюбивым волшебником подтверждается, — заключила я. — Осталось определиться с кругом подозреваемых.