Приближалось наступление ее вечного сна, и она не могла тратить свое ценное время на поиски. Кроме того, она, вероятно, знала, что позднее у нее будет еще один шанс. И теперь этот шанс появился.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Сэм.

— Нет, понимаешь, — ответил Дейв. — Кто взял те книги, из-за которых ты попал в эту переделку? Кто отправил их на макулатуру вместе с твоими газетами? Это был я. А тебе не кажется, что она знает об этом?

— Ты думаешь, что она все еще нуждается в тебе? — спросила Нейоми.

— Да, но не так, как это было раньше. Теперь она нуждается только в моей смерти. — Он повернулся: и его умные, печальные глаза остановились на Сэме. — А теперь она нуждается в тебе.

Сэм несколько смущенно засмеялся. — Не сомневаюсь, что лет тридцать назад она могла вскружить голову кому угодно, — сказал он. — Но ее годы ушли. И вообще она не в моем вкусе.

— Наверное, ты не так меня понял, — сказал Дейв. — Ты ей нужен, Сэм, не для того, чтобы спать с тобой, а для того, чтобы стать твоей сутью.

Прошло несколько секунд, прежде чем Сэм сказал:

„Постой, подожди минутку“.

„Ты же слышал, что я сказал, но не совсем осознал это“, — сказал ему Дейв. И в голосе его слышалась нетерпеливость, но и усталость, ужасная усталость. — „Ну давай, я тебе еще кое-что расскажу“.

После того как Аделия убила Джона Пауэра, она отвезла его тело достаточно далеко, не желая первой попасть под подозрение. В тот день, как всегда, она открыла библиотеку. Отчасти оттого, что если виновный в преступлении не вращается в привычной для него обстановке, у него все написано на лице. Изменения в ней уже начинали проявляться, и ей было просто необходимо воспользоваться жизненными силами этих детей. Только не спрашивай почему, этого я не знаю. Возможно, она как медведь, который перед зимней спячкой должен насытиться впрок. Но я точно знаю, что ей нужно было, во что бы то ни стало, провести в тот понедельник „Час сказки“… и она провела его.

В какой-то момент, во время „Часа сказки“, когца дети сидели вокруг нее, полностью отключившись под ее воздействием, она сказала Тому и Пэтси, что им нужно прийти в библиотеку во вторник утром, несмотря на то, что летом по вторникам и четвергам библиотека не работала. Они пришли, и тогда она поглотила их жизненные силы, а сама погрузилась в сон, тот сон, который очень напоминает смерть. А тут через тридцать лет появляешься ты, Сэм. Ты знаком со мной, а Аделии нужно свести со мной счеты, вот отсюда все и идет… но здесь кое-что еще и получше. Ведь ты тоже знаешь о полиции в библиотеке.

— Но я не знаю, откуда…

— Нет. Ты знаешь откуда тебе это известно, и от этого ты подходишь ей лучше, чем другие. Потому что есть тайны настолько отвратительные, что мы вынуждены скрывать их даже от самих себя… так вот для таких, как Аделия Лортц, эти тайны — лучше всяких других. Плюс к этому твои другие дивиденды: ты молод, неженат и у тебя нет близких друзей. Ведь это правда?

— До сегодняшнего дня это было так, — сказал Сэм, на немного задумавшись. — Я бы сказал, что те мои единственные друзья, которых я приобрел здесь, в Джанкшн Сити, переехали. Но считаю тебя, Дейв, и Нейоми своими друзьями. Настоящими. Самыми близкими.

Нейоми взяла руку Сэма и легонько сжала ее.

— Я ценю это, — сказал Дейв, — но это не имеет никакого значения, потому что в ее намерения входит лишить жизни нас с Сарой. Как однажды она выразилась „Чем больше народа, тем веселее“. Она вынуждена уносить с собой человеческие жизни, чтобы преодолеть трудности перемен, а пробуждение — это для нее тоже перемена.

— Значит ты говоришь, что она собирается как-то завладеть Сэмом? спросила Нейоми.

— Я хочу сказать, Сара, не только это. Думаю, что она будет пытаться уничтожить в Сэме все то, что делает его тем, что он есть. Мне кажется, что она попытается сделать с его сознанием то же, что ребенок делает с тыквой к празднику Всех Святых, когда из тыквы все вынимается и получается фонарь с прорезанными отверстиями в виде глаз, носа и рта; и после этого она будет делать с ним все, что захочет. И после того, как это произойдет, — если произойдет так — он только внешне будет похож на человека по имени Сэм Пиблз, но он уже не будет человеком, так же как Аделия Лортц никогда не была человеком. В ней есть что-то нечеловеческое, нечто невидимое и неуювимое. Я с самого начала это чувствовал. Оно где-то лубоко, но всегда проявляется так или иначе. Откуда же взялась Аделия Лортц? Где жила до того, как приехала в Джанкшн Сити? Я думаю, что если бы проверить, то можно было бы обнаружить, что все эти рекомендации, которые она показывала мистеру Лэвину — чистый обман, но никто в городе ничего не знал. Намерение Джона Пауэра разобраться в этом решило его судьбу. Но все же, как мне кажется, когда-то существовала настоящая Аделия Лортц… где нибудь в Пас Кристиане, штат Мейн… и это нечто приняло ее облик и заставило ее действовать. А теперь она хочет сделать то же самое с нами. Если мы допустим это, то очень скоро, в каком-нибудь другом городе… Сан-Франциско, штат Калифорния… или Бутте, штат Монтана… или Кингстоне, штат Род-Айленд… появится человек по имени Сэм Пиблз. Большинству людей он будет нравиться. Детям он будет особенно нравиться… хотя не исключено, что они будут побаиваться его, необъяснимо и бессловесно.

И, конечно, он будет библиотекарем.

Сэм взглянул на свои часы и с ужасом увидел, что уже почти 3 часа дня. До полуночи осталось всего девять часов, и тогда снова придет тот человек с серебристыми глазами. А может быть, вернется Аделия Лортц. Или они оба.

— Как ты думаешь, Дейв, что мне делать? Может быть пойти на местное кладбище, найти там тело Аделии и продырявить ей сердце?

— Было бы очень забавно, особенно потому, что она была кремирована.

— Ну и дела! — сказал Сэм с некоторой безысходностью и опять откинулся на спинку стула. Нейоми снова взяла его за руку.

— В любом случае, ты ничего не предпримешь в одиночку, — с решительностью проговорила она. — Дейв говорит, что с нами она сделает то же, что и с тобой, но не это самое главное. В беде друзья должны быть вместе. Вот в чем суть. Иначе какой во всем этом смысл?

Сэм поднес ее руку к своим губам и с благодарностью поцеловал ее.

— Спасибо, но не знаю, чем я мог бы помочь вам, а вы — мне. Похоже, что вообще невозможно что- либо сделать. Вот если только… — Он с надеждой взглянул на Дейва: — Если только мне совершить побег?

Дейв покачал головой.

— Она — или это „нечто“ — все видит. Я уже говорил об этом. Наверное, к полуночи ты мог бы добраться почти до самого Денвера, если все время нажимать на газ и при этом улизнуть от полиции, но будь уверен, что там, когда ты выйдешь из машины, тебя будет приветствовать Аделия. Или, когда проедешь одну — две мили в непроглядной темноте, ты увидишь на соседнем сиденьи Полицейского из библиотеки.

Одна мысль об этом — абсолютно белое лицо и глаза с серебряным отливом в отсвете зеленых огоньков щитка управления заставила Сэма вздрогнуть.

— И что же тогда делать?

— Наверное, вы оба знаете, что нужно предпринять в первую очередь, сказал Дейв. Он допил свой чай со льдом и поставил стакан на подоконник веранды. — Задумайтесь об этом и вы поймете.

И на какое-то мгновение их взгляды устремились в поле, туда, где стоял элеватор. В голове Сэма наступило полное смятение; в его памяти пронеслись лишь отдельные несвязанные обрывки рассказа Дейва Дункана, а в ушах раздавался голос Полицейского из библиотеки, который немного шепелявя говорил: „Я не желаю выслушивать ваши жалкие отговорки, вы должны не позднее полуночи… и тогда я