оказываясь в Европе или в Америке.

– Они прибудут ночью, – любезно ответил мне Абдулмамед.

– Где они будут жить? – поинтересовался я. – Тоже в «Дорчестере»?

– Нет, в «Ройял Ланкастере». Они сняли обычный двухместный номер, – сообщил он.

Рахима сделала вид, что не слышит. Она смотрела в окно. А я решил, что нужно будет обратить ее внимание на этот факт. Миллионер Тудор Григориу снимает обычный двухместный номер в хорошем отеле Лондона. А я должен из-за прихотей моей супруги оплачивать сюит в одном из лучших отелей города. И это учитывая, что у меня денег раз в сто меньше, чем у Тудора. Но на Рахиму такие разговоры не действуют. Она привыкла к тому, что деньги на кредитной карточке «Американ-экспресс». А кредит не ограничен, можешь тратить столько, сколько захочешь.

Мы уже подъезжали к отелю, когда зазвонил мой телефон. Это был отец. Он приветствовал нас в Лондоне и пригласил на ужин в резиденцию. Я пообещал, что мы придем, и убрал аппарат.

– Я не пойду, – заявила Рахима. – Мне нужно прийти в себя, отдохнуть после дороги.

– Ты очень устала? – Иногда она просто выводит меня из себя. Летела полтора часа бизнес-классом из Швейцарии в Англию. Интересно, от чего можно было устать?

– Мне нужно отдохнуть, – повторила Рахима, повышая голос. Ее кукольное лицо выражало недовольство.

Водитель и Абдулмамед испуганно выскочили из автомобиля, даже не решаясь выгружать наш багаж. Подозвали швейцара, делая вид, что не слышат нашей перепалки.

– Дура, – сказал я негромко, – что ты устраиваешь при людях? Мы приехали сюда, чтобы встретить вместе Рождество и Новый год.

– Я не хотела ехать, – громко ответила она. Кажется, слишком громко. И по-моему, сделала это нарочно, чтобы все ее слышали, – это ты уговорил меня сюда приехать.

– Завтра Рождество, – напомнил я, – или ты забыла?

– А ты теперь у нас католик? – отозвалась Рахима. – Или твой отец католик? Посол мусульманской страны, отмечающий Рождество. – Выйдя из машины, она сильно хлопнула дверцей.

Делая вид, что ничего не происходит, я с улыбкой вылез из автомобиля. Все смотрели на Рахиму. Нельзя устраивать скандал при сотрудниках посольства. Они расскажут об этом не только всему посольству, но и всем приезжающим сюда гостям. Сначала об этом узнает мой отец, затем – мать. И наконец, родители Рахимы. Поэтому мне нужно было улыбаться и демонстрировать окружающим, что все идет нормально.

Мы вошли в просторный холл, где нас встретил предупредительный портье. Про себя я решил, что нужно просто немного подождать. Уже через час Рахима будет в другом настроении, и тогда я смогу ее убедить поехать на ужин к моим родителям.

И, конечно же, вечером мы вместе поехали. При ее характере сидеть одной в номере даже самой роскошной гостиницы почти невозможно. А в Лондоне все магазины по ночам закрыты, это Рахима тоже хорошо знала. В театры попасть трудно, да она их и не очень любила. А пойти без меня в ночной клуб побоялась бы. Все-таки ей было не так много лет, и она выросла в полупатриархальной семье. Правда, Рахима быстро освоилась, став завсегдатаем самых роскошных магазинов Швейцарии, но здесь не тихая маленькая страна, где все друг друга знают и все друг с другом здороваются. Лондон – это отдельный мир, не всегда понятный и гостеприимный.

Рахима надела темно-синее платье с длинными рукавами. Она заказывала его в Италии, специально ездила для этого в Милан. Платье ей очень шло. Честное слово, объективно я понимал, что внешне она производит впечатление симпатичной девочки, больше похожей на фарфоровую куколку, чем на живую женщину. На наших девочек она совсем не походила – в ней скорее просматривалась своеобразная китайская красота. Говорят, среди предков ее матери были корейцы и уйгуры. Вообще считается, что, если в человеке смешивается кровь разных народов, он бывает не только умным, но и красивым. К сожалению, первая половина этого утверждения моей супругой не подтверждалась, но зато вторая выглядела почти справедливой. Даже в холле отеля на нее тут же обернулся один англичанин. Иногда я думаю, что, если бы она не была моей женой, я бы мог в нее даже влюбиться. Красивая, стройная, с роскошными волосами, аккуратными чертами лица и невозможно сволочным характером. Нет в мире совершенства, это я теперь знаю точно.

Отец прислал за нами свою машину с нашим государственным флагом. Нам открыли дверцы автомобиля, и мы уселись в салон, словно я посол при дворе Ее Величества. А может, так и будет? Со временем мой отец уйдет в отставку или станет на родине министром иностранных дел. Ведь если отец Рахимы будет премьером, то лучшей кандидатуры на должность руководителя внешнеполитического ведомства ему не найти. Да и президент должен понимать, что ему выгодно иметь в качестве министра такого опытного дипломата, связанного близкими родственными отношениями с его личным другом, ставшим премьером.

Всю дорогу Рахима демонстрировала мне свое недовольство. А когда мы уже подъезжали к резиденции, повернула голову и спросила:

– Твой отец опять пригласил эту дрянь?

– Кого? – От изумления я не понял, о ком она говорит.

– Ну, эту бывшую манекенщицу, – зло пояснила Рахима. – Если она думает, что, выйдя замуж за Салима Мухтарова, может спокойно появляться в приличном обществе, то глубоко ошибается. Всем известно, что она была любовницей Саитмурада. Он купил ей квартиру. А потом была близка с этим олигархом – Дименштейном, с которым жила два года и который сделал ее вице-мисс России. Об этом писали все российские журналы…

– Ты бы поменьше обращала внимание на «желтую» прессу, – посоветовал я.

– При чем тут пресса? – нервно перебила меня Рахима. – У нее было такое бурное прошлое, что я удивляюсь твоему отцу. Как он может принимать в своем доме такую дешевку? Он же посол нашей страны. Если ему нужно встретиться с ее мужем, то пусть приглашает его в свой офис. Но ужинать с такой женщиной и принимать ее в резиденции посла…

Водитель посмотрел в зеркало заднего вида, и я понял, что он слушает наш разговор.

– Тише, – резко оборвал я Рахиму, – это не наше дело.

– Я только хочу тебя предупредить. Если ты начнешь строить этой дешевке глазки или попытаешься сделать ей комплимент, я сразу встану и уйду. Ты меня понимаешь? Достаточно того, как в ее присутствии тает твой отец. Я на месте твоей матери не пускала бы ее на порог…

– Хватит, – схватил я за руку эту полоумную, – не нужно так громко.

– Отпусти! – Она вырвала руку. – И учти, что я тебе сказала. И не сажай меня рядом с ней, мне это совсем не нужно.

Я промолчал. Иногда я думал, что нужно хотя бы один раз напомнить ей, кто хозяин в семье. Может, мне ее ударить? Два или три раза я ее уже толкал, несколько раз сильно сжимал ей руку. Но это не помогло. Иногда она доводила меня так, что мне действительно хотелось ее ударить. Но бить мать моего сына – это последнее дело. К тому же я не сомневался, что она тут же позвонит своему отцу. Нет, я не боялся, но знал, что мне придется оправдываться, объяснять, почему я ее ударил. Или, еще хуже, – ее отец мог прилететь к нам в Швейцарию. Однажды, когда мы поругались, находясь на отдыхе в Каннах, и я оставил ее одну, уехав в Ниццу, где мы жили, Рахима позвонила и пожаловалась отцу. У нее было полно денег, она спокойно могла сесть в такси и приехать в Ниццу. Но предпочла сообщить отцу, что я бросил ее в другом городе. Мой тесть перезвонил мне на мобильный телефон, и мне пришлось полчаса оправдываться за мой поступок. А потом я поехал обратно в Канны и нашел ее в ресторане, рядом с магазином, где мы поругались. Рахима как ни в чем не бывало доедала свой обед. Можете себе представить? Спокойно обедала, пока я мотался из города в город. Я думал, что могу ее задушить. Но увидев меня, она вдруг улыбнулась и спросила:

– Обедать будешь?

Интересно отметить, что в тот вечер у нас был особенно бурный секс. Я вообще обратил внимание, что на мою супругу скандалы действуют возбуждающе. По-моему, она настоящая истеричка. Стоит нам помириться после очередного «выяснения отношений», как ее тянет на секс. Учитывая мой московский опыт, я научил ее кое-чему за эти несколько лет, но применять весь «арсенал» знаний, полученных в Москве, конечно, не решался. Иногда мы только меняли позы. Правда, Рахима смотрела разные