Тринидада, и каких-то островов на севере, однако рейс из Лондона по-прежнему «задерживался», как было написано на табло, на три часа – теперь мешал уже встречный ветер.

Да, похоже, лечь спать ему придется не скоро. Он не мог послать сюда Мастерса, чтобы тот встретил девушку, ведь он обещал Моргану, что сделает это сам. Но, может быть, после ужина он почувствует себя подобрее.

Его ждала Раймунда, необыкновенно нарядная и красивая. Фитц обрадовался, значит, ее дурное настроение прошло, и она постаралась выглядеть как можно лучше. Она действительно была хороша.

– Мне это нравится, – сказал он, легко прикасаясь губами к ее щеке. – Очень красивый цвет – под стать солнцу на этом острове.

Раймунда повертелась немного перед ним, чтобы он оценил ее еще больше.

– Нравится? – спросила она, соблазнительно улыбаясь.

– Очень. – Фитц обнял ее за плечи, и они направились к его каюте. – Мне так жаль, что я целый день сегодня занят, – сказал он, – но необходимо было срочно заняться одним делом. О, Боже, как же я устал!

Раймунда с тревогой смотрела, как он сбрасывает с себя рубашку и джинсы и направляется в душ.

– После душа ты себя почувствуешь пободрее, – сказала она ласково. – Я принесу тебе чего-нибудь выпить – виски с содовой и два кубика льда, как ты любишь.

Фитц с удивлением посмотрел на нее. Что это с ней сегодня? Почему она так необычно ведет себя и явно сменила тактику, а он не сомневался, что это новая тактика, он достаточно хорошо ее изучил. И вообще, думал он, намыливаясь, их отношения похожи на бесконечное сражение. Она выстраивала свои войска и разрабатывала против него наступление, а у него, в свою очередь, выстраивалась непробиваемая оборона. Его работа (и его ахиллесова пята) – стремление находиться в обществе красивых женщин, вот что для него главное, именно это, а даже не секс. От секса он, разумеется, не отказывался, близость с женщиной – важная часть его жизни, но он любил женщин и просто как женщин, он любовался ими, ему нравилось бывать в их обществе, следить за ними, слушать их милую болтовню. Должно быть, их женское кокетство, оборочки и духи составляли необходимую приправу к голой и скучной реальности его деловой жизни. Он и сам точно не знал, почему они так нужны ему. Но точно знал одно: ни одна женщина не сможет встать между ним и этой скучной реальностью, в этом он не сомневался ни на минуту.

Когда он, мокрый, вышел из душа, Раймунда протянула ему стакан с виски.

– Нет, дай-ка я, – сказала она, беря большое белое полотенце и растирая его спину. – Так, теперь тебе наверняка получше.

– Ну, процентов на пятьдесят, – согласился Фитц. – А теперь для полного счастья мне не хватает хорошего ужина.

– Ужина? Ну ты, наверное, забыл, Фитц, у нас же нет повара.

– Да, ты права, я совсем забыл. Ну, тогда бутерброд… и потом я прекрасно готовлю омлеты, если ты любишь. Где-то у нас в холодильнике должна быть семга и другие продукты. Пока не приехал новый повар, мы будем готовить сами.

– Нет необходимости, – улыбнулась Раймунда, – Фитц, я придумала кое-что… мы идем в гости.

– О, Господи! Какие еще гости? – Фитц стоял совершенно голый со стаканом виски в руке и сердитым блеском в глазах.

– Нас сегодня пригласил принц Бендор Грюнвальд – он живет на вилле «Озирис». Все будет совершенно просто, дорогой, никаких формальностей, – добавила она, видя его недовольство.

– Понял, – сказал Фитц, окидывая взглядом ее элегантное шелковое платье. – Черт возьми, Раймунда, я совершенно вымотан. Я только что слетал в Майами и обратно, я целый день висел на телефоне – а теперь мне предлагают какую-то вечеринку в компании совершенно незнакомых мне людей, с которыми нужно вести какие-то разговоры.

– Черт бы тебя подрал, Фитц МакБейн, – с гневом воскликнула Раймунда, – я сижу на этой проклятой лодке уже целых четыре дня и не вижу ни души – я умираю от скуки. Ты с утра до вечера висишь на телефоне… здесь даже ужина нет, поскольку нет повара!

– Неужели так трудно отрезать немного хлеба, вытащить из холодильника семги, можно даже приготовить салат, открыть бутылочку вина? – Фитцу ужасно хотелось сказать ей, что он никуда не пойдет. Ему действительно не хотелось куда-то тащиться, и, когда они ехали сюда, он предупредил ее, что едет отдыхать, что доктор прописал ему полный отдых. Но в чем-то он не мог с ней не согласиться – он действительно почти не замечал ее все эти несколько дней, правда, не намеренно. Может, Раймунда просто надоела ему своей вечной сменой настроений, непонятными требованиями и скандалами.

– Хорошо, – сказал он, видя, как морщится ее лицо, – я пойду. Но только больше никаких гостей и приемов. Здесь нет никого – тем более в доме принца Бендора Грюнвальда, кого бы я пожелал видеть.

– Фитц, – Раймунда с торжествующей улыбкой повернулась к нему, обхватив руками его обнаженную шею, – когда ты желаешь чего-то… ты такая прелесть. – Она отступила, стряхивая капли воды с юбки.

Фитц допил свой стакан. Она бы сейчас сняла свое платье, если бы он сделал хоть малейшее движение в ее сторону; она бы сделала это – Раймунда знала, как играть в такие игры, но ему сейчас было не до того. Как бы ни была Раймунда хороша в своем оранжевом шелковом платье, покрытая ровным бронзовым загаром и с распущенными черными волосами, он мечтал лишь о тишине и покое, может быть, в компании с Моцартом.