наизнанку‑то выворачиваешь? Если сама замуж не хочешь за него?
– Хочу со всех сторон поглядеть, – бездумно расхохоталась та. – Интересно же! Я своих мужиков с изнаночной видела, а американских еще нет.
– Ну ты и стерва, Оксанка! – не сдержалась бабка. – Бедный Юрко…
– Я сейчас же откажусь от американского гражданства! И получу российское! Или украинское. У меня есть такие возможности. Мне только нужен аппарат космической связи.
– Вот, правильно, – одобрила Оксана. – А то будешь всю жизнь своему президенту звонить да меня ракетами пугать Что бы еще такое попросить? По‑русски ты у меня
быстро заговоришь, это можно и не просить. Звать я тебя стану просто Ваня. Так, что бы еще? Ага! Матушку свою в Россию не возить, я свекровок не люблю. Начнет еще жизни учить…
– Все будет исполнено, богиня, как ты велишь! – клятвенно произнес переводчик. – Никогда не увидишь ни мамы, ни папы… Хотя у него очень много родственников. И очень богатых родственников.
– Пусть деньги шлют, а сами не ездят.
– Он так и передаст!
– Ну, пить ты и так не будешь… Что касается полноты, то я люблю стройных мужчин. Да ты тут особенно‑то не разъешься… Вот беда, случай представился, а попросить нечего! Ладно, Ваня, на сегодня хватит. Остальное завтра придумаю и скажу. Вот если бы ты еще сказал, как Юрко, – ба‑тур тыала хотун, тогда бы вообще вопросов не было. А пока что от манды кель.
– Он сделает все, что пожелает его избранница! – заверил переводчик. – Но эти слова невозможно перевести – ба‑тур тыала хотун. Это какой язык?
– Шаманский…
– Мистер Странг непременно его изучит! А сейчас ему нужен космический аппарат. Господин егерь, немедленно доставьте мистеру аппарат.
– Добре, – осторожно сказал Дременко, много чего не понимая из того, что происходит. – Только ты не обижайся, Елизавета Трофимовна. Американца у вас пока оставлю, а оружие заберу. Так, на всякий случай.
– Что ты, сват ? По какому праву? Трехлинейку уже забрали, у деда наган отняли!
– Незаконное хранение. И ради безопасности нашего гостя!
– Да что мы ему сделаем? Мы же операцию вон провели…
– Мало ли что… Изымаю! – И покатил пулемет к украинской двери. – От греха подальше. И от соблазна.
Но тут заметил на дедовой половине автомат прихватил и его, а потом еще достал из‑под лавки авоську с
– Ну вот на что вам столько оружия? – спросил. – Против кого? Конфисковываю. Будто бы добровольно сдали. Бумаги потом напишем.
– Сват, не смей! – кинулась было к нему Сова, но дверной проем, словно в бочке затычка, заслонил переводчик. – Это что, опять разоружение? И так уже с луком остались, даже стрел нет! А по какому праву ты распоряжаешься? Эй, сват?
– Я тебе не сват! Привыкли – сват, брат, кум… Какой я тебе сват?
– Ну ладно, не сват, а что тут командуешь? Ты кто такой?
– Депутат Верховной Рады!
– Ой‑ей‑ей, демутат! И кто же тебя назначил?
– Батько Гуменник и назначил. Сказал, если американцу понравится охота – будешь депутатом, как пан Кушнер! Сэру Джону, сама видишь, понравилось, довольный! А выдам Оксанку за него – буду за этим американцем как за каменной стеной! В президенты выдвинусь!
– Да не пойдет она за американца твоего, – устало огрызнулась Сова. – У нее жених есть, внук наш, Юрко. Для него и оружие бережем.
– Хватит морочить голову своим внуком!
– Тату, верни бабушке пулемет! – потребовала Оксана. – Немедленно. Это приданое Елизаветы Трофимовны.
– А ты не суйся! – осмелел родитель. – Неизвестно еще, кто подстрелил моего зятька! Зря он, что ли, кричит: партизаны?
– Да у него осколочное ранение!
– Где осколок? А? В общем, изымаю!
– Верни пулемет, тату! Как не стыдно! Это же приданое бабушки!
– Отступись, – отмахнулась бабка. – Нехай берет. Не зря говорят, НАТА на Восток идет. Вот уже и до нашей хаты докатилась и разоружает…
– Пора наркоз принимать, – и налила в стакан горилки. – Давай‑ка, милый, приподними головку. Тебе сейчас нужен здоровый сон.
– Пропиши‑ка и мне наркозу, – попросила Сова. – Под наркозом оно легче жить в наше время…
– Джон готов из ваших рук и яд принять. – Переводчика пробивало на слезу. – Он готов стать вашим слугой, о прекрасная леди. Потому что он сошел с ума… То есть потерял рассудок.
Обвешанный оружием и удовлетворенный голова администрации впрягся в пулемет и взялся за ручку украинской двери.
– Пусть особенно‑то не теряет, – однако же заметил от
