между ними не было. Правда, когда Слюсаренко наезжал по делам в столицу и его пытались расспросить об очередных идеях Воронова, он мрачнел и угрюмо отмалчивался.

Сейчас Марееву встречаться со Слюсаренко не очень-то хотелось, предстоящий с ним разговор не вызывал положительных эмоций. Но и обойти начальника станции было невозможно, тем более что разрешение на беседу с Вороновым Мареев получил косвенным путем, через Институт сейсмологии, которому была подчинена «Горная». И у него не было уверенности в том, что это разрешение согласовано со Слюсаренко. При таких обстоятельствах действовать через его голову означало прежде всего повредить Воронову.

Думая об этом, Мареев подошел к калитке в массивной каменной стене, которой, неизвестно зачем, со всех сторон была обнесена станция. Его ждали. Вероятно, о предстоящем посещении «Горной» московским корреспондентом из института все-таки сообщили, да и прилет вертолета вряд ли мог остаться незамеченным.

Мареева тут же провели в кабинет начальника. Вопреки ожиданию Слюсаренко встретил его приветливо.

– Опять Воронов, - ворчливо, но без тени раздражения сказал он, оценивающе поглядывая на Мареева. - «Генератор идей» - так вы, кажется, его называете? Вот он где у меня - этот ваш генератор. - Начальник станции выразительно рубанул рукой по затылку. Но глаза его при этом добродушно усмехались. - Что ж, побеседуйте. У нас тут за последнее время немало интересного.

Его угрюмое лицо с крупными чертами, словно вырубленными топором, осветилось неожиданно мягкой улыбкой, и Мареев невольно подумал о том, как опасно судить о людях и взаимоотношениях между ними на расстоянии, основываясь на отрывочных суждениях малознакомых людей и собственных отвлеченных симпатиях и антипатиях.

Как ни странно, сам Воронов встретил Мареева куда менее радушно. Когда журналист появился в его рабочем кабинете, он, склонившись над столом, что-то быстро писал и на приветствие ответил не сразу. Потом он все-таки поднялся из-за стола и протянул вошедшему руку, но весь его вид выражал явное неудовольствие. Мареев, однако, не обиделся, понимая, что отрывает хозяина кабинета от дела, к тому же от любимого дела…

Сперва беседа складывалась трудно: Мареев спрашивал, Воронов отвечал подчеркнуто односложно, как бы давая понять заезжему корреспонденту, что их встреча не вызывает у него особого энтузиазма. Но, встретив внимательного и понимающего собеседника - Мареев по образованию был физиком, - к тому же доброжелательно настроенного, Воронов постепенно разговорился и даже увлекся. Мареев именно на это и рассчитывал.

– Как вы, вероятно, знаете, - говорил Воронов, - электрические свойства горных пород - электропроводность и некоторые другие характеристики зависят от распределения напряжений. Это давно было замечено. А изменение картины распределения напряжений способно дать информацию о надвигающемся землетрясении. Вот нам и удалось в последние годы эту скрытую информацию расшифровать. Мы создали обширную сеть датчиков на разных глубинах, все сведения сходятся сюда на станцию, обработка идет по специальной программе на компьютере.

– А прогнозировать подобным методом вы пытались? - поинтересовался Мареев.

– Да, у нас тут вполне подходящий естественный полигон - землетрясения происходят довольно часто, правда, в последние пятнадцать - двадцать лет не очень сильные. И наши прогнозы неплохо оправдываются - процентов на восемьдесят.

– Но это же грандиозно! - восхитился Мареев. - Такое еще никому не удавалось.

– Многое еще предстоит проверить, - возразил Воронов. - К тому же программа для вычислений составлена с учетом специфики нашего района. В общем виде мы эту задачу решать еще не научились.

– Ну, а что… в портфеле? - осторожно поинтересовался Мареев, впрочем, без особой надежды на сколько-нибудь определенный ответ - он не забыл, что Воронов не любит преждевременно делиться своими идеями с журналистами.

Но Воронов неожиданно засмеялся и многозначительно постучал себя по лбу:

– В этом?… Есть кое-что. - Он лукаво взглянул на Мареева. - Не знаю только, стоит ли говорить? Ведь вы об этом сейчас же напишете.

– Обязательно, - в тон ему произнес Мареев. - Обязательно напишу, если, разумеется, идея того заслуживает.

– Заслуживает, заслуживает, - без ложной скромности отозвался Воронов. - Но идея - это идея…

– Что-нибудь из области активного воздействия на возможные землетрясения? - предположил Мареев.

– Да, есть такая вполне реальная возможность, - заговорил Воронов, вновь увлекаясь. - И я убежден, что человек в силах решить эту задачу.

Он вдруг замолчал.

– Так в чем же дело? - осторожно спросил Мареев, когда молчание затянулось.

– Мне говорят: нельзя разбрасываться, сперва надо закончить с прогнозированием, а уж потом заниматься активными методами. Тем более они весьма проблематичны. А я считаю, что вопрос нужно решать комплексно - прогнозирование и активное воздействие - это две стороны одной и той же геофизической проблемы.

Он вопросительно посмотрел на Мареева, как бы приглашая его высказать свое мнение.

– Мне трудно судить, - сказал Мареев. - Подход как будто бы верный, диалектический. Но я ведь не знаю, о чем конкретно идет речь.

– Конкретно? Ну хорошо. - Воронов вскочил и быстро заходил из угла в угол. - Это два противоположных процесса: напряжения изменяют электрические свойства горных пород, а изменяя электрические свойства, можно вызывать направленные деформации вещества земной коры.

– Что-то вроде пьезоэлектрического эффекта?

– Именно. Весь фокус в том, чтобы в определенных точках приложить к горным породам некоторую разность потенциалов, соответствующую сложившейся картине напряжений.

– И эта картина изменится?

– Да, таким путем можно снять угрожающие напряжения и тем самым разрядить «сейсмическую бомбу», подготовленную природой к очередному «взрыву».

– Грандиозно! - вновь не выдержал Мареев. - Так за чем же дело стало?

Воронов улыбнулся - снисходительно и в то же время немного грустно.

– К сожалению, - сказал он, усаживаясь на прежнее место, - пока что все это в основном из области идей.

– И ничего не сделано?

– Я сказал: можно снять напряжения… Можно. В принципе. Впрочем, техническая возможность создания необходимых разностей потенциалов у нас уже есть. Мы заложили на довольно обширном полигоне большое число электродов. Подвели кабели. Смонтирована система управления с выходом на ЭВМ. Но нет главного - программы для «руководства» всем этим хозяйством.

Воронов надолго замолчал. Мареев терпеливо ждал, когда он заговорит снова, чувствуя, что сказано еще не все.

И действительно, спустя несколько минут хозяин кабинета снова вскочил и, принявшись быстро ходить по комнате, продолжил:

– Понимаете, система очень сложная, с множеством обратных связей… Теоретические принципы как будто бы ясны, но, так сказать, качественно. Эти принципы еще не воплотились в точные математические формулы, которые можно было бы заложить в машину.

– Но вы, должно быть, проводили какие-то эксперименты?

– Кое-что… Но вот тут-то мы и подошли к главному препятствию.

– Нет соответствующего математического обеспечения? - предположил Мареев. - Или необходимой вычислительной техники?

– Да нет, препятствие это не технического и не вычислительного свойства… а скорее, так сказать, философского.

Мареев удивленно посмотрел на Воронова.