Пусть эта книга священнаяСпутница вам неизменнаяБудет везде и всегда.Пусть эта книга спасенияВам подает утешениеВ годы борьбы и труда.Эти глаголы чудесные,Как отголоски небесныеВ грустной юдоли земной,Пусть в ваше сердце вливаются, —И небеса сочетаютсяС чистою вашей душой.Афины2 апреля 1883* * *Я баловень судьбы… Уж с колыбелиБогатство, почести, высокий санК возвышенной меня манили цели, —Рождением к величью я призван.– Но что мне роскошь, злато, власть и сила?Не та же ль беспристрастная могилаПоглотит весь мишурный этот блеск,И все, что здесь лишь внешностью нам льстило,Исчезнет, как волны мгновенный всплеск.Есть дар иной, божественный, бесценный,Он в жизни для меня всего святей,И ни одно сокровище вселеннойНе заменит его душе моей:То песнь моя! – Пускай прольются звукиМоих стихов в сердца толпы людской,Пусть скорбного они врачуют мукиИ радуют счастливого душой!Когда же звуки песни вдохновеннойДостигнут человеческих сердец,Тогда я смело славы заслуженнойПриму неувядаемый венец.Но пусть не тем, что знатного я рода,Что царская во мне струится кровь,Родного православного народаЯ заслужу доверье и любовь, —Но тем, что песни русские, родныеЯ буду петь немолчно, до конца,И что во славу матушки РоссииСвященный подвиг совершу певца.Афины4 апреля 1883* * *Умолкли рыдания бури кипучей,Клокочущей бездны волна улеглась;Опять выплывает луна из-за тучи,Над гладью морской тишина разлилась.В борьбе непрестанной с мятежною страстьюОпять побежден ненасытный недуг,И с новою силой, и с новою властьюВоспрянет опять торжествующий дух!Красное Село2 июля 1883* * *Уж гасли в комнатах огни…Благоухали розы…Мы сели на скамью в тениРазвесистой березы.Мы были молоды с тобой!Так счастливы мы былиНас окружавшею весной;Так горячо любили!Двурогий месяц наводилНа нас свое сиянье:Я ничего не говорил,Боясь прервать молчанье;Безмолвно синих глаз твоихТы опускала взоры:Красноречивей слов иныхНемые разговоры.Чего не смел поверить я,Что в сердце ты таила,Все это песня соловьяЗа нас договорила.Павловск30 июля 1883* * *Принцессе Елизавете Саксен-Альтенбургской
Взошла луна… Полуночь просияла,И средь немой, волшебной тишиныПеснь соловья так сладко зазвучала,С лазоревой пролившись тишины.Ты полюбила, – я любим тобою,Возможно мне, о друг, тебя любить!И ныне песнью я зальюсь такою,Какую ты могла лишь вдохновить.Стрельна8 сентября 1883* * *Растворил я окно, – стало грустно невмочь, —Опустился пред ним на колени,И в лицо мне пахнула весенняя ночьБлаговонным дыханьем сирени.А вдали где-то чудно так пел соловей:Я внимал ему с грустью глубокойИ с тоскою о родине вспомнил своей;Об отчизне я вспомнил далекой,Где родной соловей песнь родную поетИ, не зная земных огорчений,Заливается целую ночь напролетНад душистою веткой сирени.Мейнинген13 мая 1885Умер, бедняга! В больнице военнойДолго родимый лежал;Эту солдатскую жизнь постепенноТяжкий недуг доконал…Рано его от семьи оторвали:Горько заплакала мать,Всю глубину материнской печалиТрудно пером описать!С невыразимой тоскою во взореМужа жена обняла;Полную чашу великого горяРано она испила.И протянул к нему с плачем ручонкиМальчик- малютка грудной……Из виду скрылись родные избенки,Край он покинул родной.В гвардию был он назначен, в пехоту,В полк наш по долгом пути:Сдали его в Государеву ротуЦарскую службу нести.С виду пригожий он был новобранец,Стройный и рослый такой,Кровь с молоком, во всю щеку румянец,Бойкий, смышленый, живой;С еле заметным пушком над губами,С честным открытым лицом,Волосом рус, с голубыми глазами,Ну, молодец молодцом.Был у ефрейтора он на поруке,К участи новой привык,Приноровился к военной науке,Сметливый был ученик.Старым его уж считали солдатом,Стал он любимцем полка;В этом Измайловце щеголеватомКто бы узнал мужика!Он безупречно во всяком нарядеСлужбу свою отбывал,А по стрельбе скоро в первом разрядеРотный его записал.Мы бы в учебной команде зимоюСтали его обучать,И подготовленный, он бы весноюВ роту вернулся опять;Славным со временем был бы онвзводным…Но не сбылись те мечты!…Кончились лагери; ветром холоднымЖелтые сдуло листы,Серый спустился туман на столицу,Льются дожди без конца…В осень ненастную сдали в больницуНашего мы молодца.Таял он, словно свеча, понемногуВ нашем суровом краю;Кротко, безропотно Господу БогуОтдал он душу свою.Без материнского благословеньяЭтот солдат молодой.Ласковой, нежной рукою закрытыНе были эти глаза,И ни одна о той жизни прожитойНе пролилася слеза!Полк о кончине его известили, —Хлопоты с мертвым пошли:В старый одели мундир, положилиВ гроб и в часовню снесли.К выносу тела в военной больницеВзвод был от нас наряжен…По небу тучи неслись вереницейВ утро его похорон;Выла и плакала снежная вьюгаС жалобным воплем таким,Плача об участи нашего друга,Словно рыдая над ним!Вынесли гроб; привязали на дроги,И по худой мостовойСерая кляча знакомой дорогойИх потащила рысцой.Сзади и мы побрели за ворота,Чтоб до угла хоть дойти:Всюду до первого лишь поворотаНадо за гробом идти.Дрогам вослед мы глядели, гляделиДолго с печалью немой…Перекрестилися, шапки наделиИ воротились домой…Люди чужие солдата зароютВ мерзлой земле глубоко,Там, за заставой, где ветры лишь воют,Где-то в глуши далеко.Спи же, товарищ ты наш, одиноко! Спи же, покойся себеВ этой могилке сырой и глубокой!Вечная память тебе! Мыза Смерди22 августа 1885Научи меня, Боже, любитьВсем умом Тебя, всем помышленьем,Чтоб и душу Тебе посвятитьИ всю жизнь с каждым сердца биеньем.Научи Ты меня соблюдатьЛишь Твою милосердную волю,Научи никогда не роптатьНа свою многотрудную долю.Всех, которых пришел искупитьТы Своею Пречистою Кровью,Бескорыстной, глубокой любовьюНаучи меня, Боже, любить!Павловск4 сентября 1886* * *Озеро светлое, озеро чистое,Гладь, тишина и покой! Солнце горячее, солнце лучистоеНад голубою волной!О, если б сердце тревожное, бурноеТак же могло быть светло,Как это озеро в утро лазурное,Только что солнце взошло!Фридрихсгафен27 сентября 1887* * *Когда меня волной холоднойОбъемлет мира суета —
