чудо, веру в отца. А это гораздо хуже, чем убийство. Это травма души человеческой, рана, которая не заживет никогда.

Я чувствовал себя совершенно опустошенным. Я проиграл по всем статьям. В тот момент, когда дверцы кабины открылись, я услышал за спиной голос мальчика:

— Папа, он сказал правду?

Я шагнул в кабину. И в этот миг Облонков все понял. Осознал, что, если я уйду, он остается один на один со своим сыном и с его вопросами. В эту секунду он понял, что может потерять сына навсегда, потому что тот перестанет верить отцу. И он крикнул мне в спину:

— Подожди!

Я повернулся к нему…

В субботу утром на дачу приехал Чупиков. В этот момент, во сне, Резо снова сидел в шкафу, а убийца точно знал, где именно он прячется. Внезапно проснувшись и услышав шаги во дворе, Резо потянулся к одежде, чтобы вытащить пистолет, но оружия в кармане не оказалось. Резо вскочил с постели и бросился к столу в надежде отыскать пистолет. Шаги приближались, и Резо начал испытывать тот же панический страх, который овладел им в день, когда убийцы ворвались в его квартиру. Чупиков был уже перед дверью, когда Резо вспомнил, что положил пистолет под подушку. Он бросился к постели. В этот момент адвокат отпер дверь и вошел в дом. Резо вытащил руку из-под подушки и утер испарину со лба.

— Что-нибудь случилось? — Вошедший в комнату Чупиков вопросительно посмотрел на Резо.

— Сон плохой видел, — признался Резо. Чупиков вышел в соседнюю комнату, чтобы Резо мог без помех одеться. Когда тот появился, адвокат указал на кресло.

— Садись, — сказал он.

— Завтракать не будете? — спросил Резо.

— Сейчас не до этого. Мне сегодня звонили из агентства, которому я поручил следить за твоей квартирой.

— Когда звонили? Который сейчас час?

— Уже половина двенадцатого. — Адвокат посмотрел на часы. — Мне кажется, что ты все еще не пришел в себя.

— Да, — кивнул Резо. — Мне все еще плохо.

— Они позвонили мне в девять утра, — продолжал адвокат. — Позвонил сам Рауль, директор агентства. Догадываешься, что он мне сказал?

— Нет. — Резо подумал, что уже ничто не может его встревожить.

— Они отказываются от дальнейшей работы. И даже согласны оставить себе всего лишь половину гонорара. Дело в том, что они абсолютно точно установили, кто дежурит у тебя на квартире…

Чупиков сделал паузу, но Резо молчал.

— У тебя дома дежурят люди из ФСБ, — объяснил адвокат. — И никаких уголовников там нет. Только офицеры контрразведки, которым поручено устроить засаду на твоей квартире. А это значит, что либо ты обманул нас, рассказав про Бурого и убийц, либо тебя действительно подставили. Одно из двух, Резо. И учти: твое письмо в УВИР мы так и не смогли найти. Любой прокурор может сказать, что мы с тобой придумали всю эту историю про туристов, убийц и преступника Бурого, чтобы избежать наказания за двойное убийство.

— Как я мог обмануть? — всплеснул руками Резо. — Неужели вы думаете, что я действительно убил своего компаньона и женщину, а потом сбежал от сотрудников ФСБ, придумав этого Бурого? Это же глупо…

— Понимаешь, что получается… — продолжал Чупиков. — Если за тобой действительно охотятся сотрудники контрразведки, то почему забирать тебя из милиции они приехали с уголовником? Как-то нелогично получается, ты не находишь?

— Откуда я знаю? — проворчал Резо. — Может, они специально его привезли. Чтобы меня убрать, а потом его. И свалить все на него.

— Так не бывает, — улыбнулся Чупиков. — Если хотят подстроить, то вместе не возят, чтобы исключить риск. Убивают поодиночке.

— А как с самолетами? — спросил Резо. — Пассажиров проверили?

— Проверили. Ты ошибался. Самолеты Аэрофлота летают в Цюрих ежедневно. И плюс еще летают самолеты компании «Swissair». Если учесть, что ты не помнишь фамилий людей, которые полетят, то получается задача со многими неизвестными.

— Так что же нам делать?

— Не знаю. Я уговорил Рауля не снимать до вечера наблюдение, но, сам понимаешь, им совсем не хочется связываться с ФСБ. Сейчас на твоей квартире дежурят трое. Брылин все время сидит там. Отвечает на все звонки, проверяет всю твою почту. Они, видимо, уверены, что ты рано или поздно там появишься. Или появится кто-нибудь из твоих друзей.

— Может, мне лучше пойти туда и сдаться? Пусть стреляют — и дело с концом.

— Не нервничай, — посоветовал Чупиков. — Для нас самое важное — установить, кто именно заинтересован в твоей ликвидации. И кто полетит в Цюрих, если действительно кто-то полетит.

— Устанавливайте тогда! — закричал Резо. — Сегодня уже суббота. Они улетят в понедельник — и все. Мы ничего не сможем доказать, Хотите, чтобы я стал бомжем? Без документов и без денег: Если не верите, довезите меня до границы с Украиной или Казахстаном, и я там перейду где-нибудь границу, чтобы потом улететь в Грузию. Может, так лучше будет, а?

— Если будешь кричать, вообще ничего не получится, — заметил Чупиков. — Подполковник Демидов уже неделю сидит на проверке твоего дела. Но пока ничего не выходит. Нет письма в УВИР, не можем найти следов Бурого, нет никаких доказательств того, что ФСБ хотела тебя ликвидировать.

— И не только меня, — вспомнил Резо. — Они ведь хотели убить и самого подполковника.

— Возможно, — согласился Чупиков. — А может, и нет. Потому что нет никаких доказательств.

— Вы мой адвокат или нет? — горячился Резо. — Почему вы говорите так, словно хотите меня обвинить?

— Я говорю так, чтобы ты понял всю сложность положения, — объяснил Чупиков. — Нужно искать конкретный выход, а не кричать, доказывая свою невиновность. Меня ты, положим, убедил, но нам еще нужно убедить судей и прокуроров. А это будет сложнее, если учесть, что у нас нет никаких доказательств. Абсолютно никаких.

— Да, конечно, — в растерянности пробормотал Резо. — Не знаю, что делать.

— Думать, — сказал Чупиков, поднимаясь со стула. — Да, я тебе продукты привез. Надеюсь, на два дня хватит. Самолет вылетает в понедельник утром. Или завтра утром. А может, во вторник утром. Мы не знаем точно, кто именно полетит. Хотя Демидов обещал проверить всех мужчин в туристических группах.

— По воскресеньям группы не летают, — заметил Резо.

— Точно, — согласился Чупиков, — в воскресенье нет групповых туров. Зато в понедельник полетят сразу две группы. И во вторник — тоже две.

— Может, мне дадут списки и я постараюсь вспомнить фамилии? — предложил Резо.

— Если ты сказал правду и вас решили убрать из-за этих фамилий, то ничего не получится. Раз паспорта новые, то фамилии могут быть любые. Учитывая, что ты еще жив, они могут сменить все фамилии, — сказал Чупиков.

— Лучше бы я был мертвым?

— Я этого не говорил. Я стараюсь быть предельно откровенным со своими клиентами. Не люблю показного оптимизма. Если положение серьезное, я честно предупреждаю об этом своих клиентов. Как врач, который должен говорить больному правду о его болезни. Будь здоров — и без глупостей. Не выходи из дома. Вполне возможно, что они тебя ищут по всему городу.