эту сумочку. Знаете, бывают такие удобные мужские сумочки… Так что все деньги были там. Скажите, а что, деньги… все-таки пропали?

— Пропали, — кивнул я.

— Какой ужас! — Он изменился в лице. Было очевидно: теперь Провеленгиос скорбел по-настоящему — по пропавшим деньгам. — Тем не менее договор был подписан, а все деньги выплачены, — поспешно добавил брат покойного.

Я посмотрел на Алену. Она покачала головой. Провеленгиос понял, что опять сказал что-то не то, и снова попятился к двери.

— До свидания, до свидания. Я вам позвоню, — бормотал он, пытаясь открыть замок. Открыв дверь, почувствовал себя гораздо увереннее и сказал на прощание: — И все-таки подписанный договор — это закон. Не забывайте об этом, Леонид Александрович. Ведь никто не виноват в том, что случилось.

Провеленгиос захлопнул за собой дверь с такой силой, что у меня в ушах зашумело. И я вдруг расхохотался. Очевидно, это было нечто вроде шока, возможно, нервный срыв. Глядя на меня, и Алена рассмеялась. Мы смеялись громко, с надрывом. А потом внезапно воцарилась тишина.

— Какой мерзавец! — сказала она минуту спустя.

— Да, мерзавец, — согласился я. — Хотя в каком-то смысле весьма занятный тип. Абсолютный цинизм в сочетании с его ловкостью даже вызывает уважение.

— Что будешь делать, Леня? — спросила Алена.

— Найду тех, кто убил Виталика, — ответил я не колеблясь. — И Семена Алексеевича. А потом посмотрим.

— Ты не беспокойся, — сказала Алена, — мы постараемся найти деньги. Может, продадим что- нибудь.

А я подумал о деньгах, про которые я рассказал Семену Алексеевичу. Возможно, уже тогда у меня в голове зрел некий план. Или мне просто казалось, что у меня есть какой-то план? В любом случае я твердо знал, что теперь не успокоюсь. Теперь меня уже невозможно было бы остановить. Я знал, куда идти и что делать. Я все знал и поэтому стал очень опасен…

— Леня, — услышал я голос Алены, — как ты выйдешь в таком виде?

— Поедем к вам, — предложил я. — Найди Андрея, пусть сделает мне какой-нибудь укол. Мне нельзя здесь оставаться, следующий гость может оказаться посерьезней Провеленгиоса.

— Одевайся, — сказала Алена. — Давай я тебе помогу. Где твой пиджак? И где у тебя лежат носки? Я не успела их найти.

Когда она принесла носки, я потянулся за ними, но Алена отстранила мою руку.

— Сама, — сказала она. — Ты силы береги, тебе еще нужно до такси дойти, а по дороге всякое может случиться.

Потом она помогла мне надеть кобуру. После чего я отыскал пиджак, собрал документы и взял запасную обойму.

— Только осторожно. — Я взглянул на Алену. — Поймаешь такси и подъедешь к дому. Но не подходи к моей машине. Я вчера поставил ее около будки дежурного.

— Ее уже отогнали во двор. Я дала им ключи.

— Очень хорошо. Не подходи к ней. Даже не смотри на нее. Останови машину, только не первую попавшуюся. Обязательно пропусти первую, поняла?

— Не беспокойся. Я все поняла.

— Мне ждать в подъезде?

— Может, помочь тебе спуститься вниз?

— Дойдем вместе до кабины лифта, — сказал я. — Потом ты поедешь первой, а я подожду, когда ты выйдешь, и тоже вниз.

Все получилось, как мы задумали. Мы вышли из квартиры, и Алена спустилась первой. Я дождался, когда она выйдет из подъезда, и только потом спустился вниз. Алена подъехала на такси через пять минут, помогла мне сесть в машину, и мы поехали к ним домой. По дороге я два раза просил водителя свернуть в другую сторону, чтобы проверить, нет ли за нами слежки. Мне показалось, что слежки не было. Очевидно, убийцы Виталика не ожидали, что я так быстро приду в себя. Когда мы подъехали к нашему старому дому, Алена расплатилась и помогла мне выбраться из машины. Уже в подъезде я вспомнил про фотографию.

— Алена… — сказал я.

— Что? — Мне показалось, она почувствовала, что именно я хочу ей сообщить.

— Ты меня извини.

— За что?

— За фотографию. Я там убрал тебя… Ну, ты понимаешь…

— Правильно сделал. Зачем тебе фотография чужой жены? — сказала она рассудительно. Но голос ее чуть дрогнул. Или мне почудилось?

Чупиков посмотрел на вывеску. Все верно. Частное сыскное агентство «Щит». Он вошел. На проходной сидел молодой человек в легкой спортивной куртке, в джинсах и в кроссовках. Он явно скучал.

— Куда? — спросил охранник.

— Мне нужно видеть вашего директора, — объяснил Чупиков. — У меня к нему важное дело.

— Документы есть?

Чупиков достал свое удостоверение. Парень целую минуту изучал его, при этом шевелил губами. Наконец кивнул и поднял трубку внутреннего телефона.

— К нашему Раулю пришли, — сказал он. — Адвокат пришел. Чупиков Евгений Алексеевич. Сейчас выйдут.

Парень положил трубку.

Ждать пришлось довольно долго. Наконец появилась девушка в строгом темном костюме.

— Добрый день, — сказала она. — Вы Чупиков?

— Да. Я звонил вашему директору…

— Знаем. Идемте.

Они поднялись по лестнице. Прошли по длинному коридору и вошли в приемную, где сидела еще одна девушка. Она кивнула, и Чупикова провели в просторный кабинет, с панелями из карельской березы.

— Добрый день. — Директор поднялся с кресла. Он был чуть ниже среднего роста, смуглолицый, с жесткими волосами, подстриженными под ежик. Седоватая щеточка усов, резкие морщины, тяжелый подбородок… и внимательный, несколько ироничный взгляд.

Поговаривали, что раньше он работал в немецкой разведке. Точнее, в разведке ГДР. А после развала своей страны переехал к нам и получил убежище и гражданство. После распада уже Советского Союза он основал частное сыскное агентство. Чупиков слышал, что среди сотрудников Рауля — в основном бывшие офицеры элитных подразделений КГБ и МВД. Но первые впечатления были негативными, ему не понравился охранник, сидевший внизу.

— Здравствуйте, — сказал Чупиков, пожимая директору руку.

Тот указал на кресло. Девушка-секретарь внесла две чашки кофе, конфеты, печенье и даже сигареты.

— Я звонил вам.

— Помню, — улыбнулся Рауль. — Какое у вас ко мне дело?

— Мне нужны опытные люди, чтобы проследить за одной квартирой, — ответил Чупиков. — Два или три дня будет достаточно, — добавил он.

— За какой квартирой? Кто там проживает? Где находится?