Нурали отвел глаза. Но ничего не ответил.

– Я не напрасно спросил вас про ваших секретарей, – жестко напомнил Дронго, – мне было не просто интересно, спите вы с ними или нет. В конце концов, это ваше личное дело. Но мне важна была степень вашей беспринципности. Или вашего цинизма, называйте это как хотите. Вы легко подтвердили, что спите с обеими.

– А зачем мне обманывать? – спросил Нурали. – Я ведь их не насилую и не принуждаю.

– Учитывая зарплату, которую вы им платите, это самое настоящее использование своего должностного положения. Они рискуют потерять свое место, если будут вам отказывать. Но вернемся к случившемуся в этом доме. Вы ведь достаточно откровенно и цинично признались мне, что знали Злату до того, как приехали сюда.

– Ее знал весь город, – огрызнулся Халдаров. – Ну и что?

– За полтора часа до рокового выстрела Виктор и Злата поругались. И я подозреваю, что вы были отчасти виновником этого скандала.

– Глупости. Ей кто-то позвонил и куда-то пригласил. А Виктор все услышал. Вот они и поругались.

– И она вам об этом рассказала.

– Почему вы так решили?

– Вы сказали, что она спрашивала вас, как можно отсюда уехать. Помните?

– Какой вы злопамятный, – заметил Нурали. – Да, мы с ней успели поговорить.

– Ваш разговор кто-то слышал?

– Нет. Мне кажется, что нет.

– Где вы с ней разговаривали?

– В моей комнате. Она зашла ко мне. Хотя, впрочем, какая разница, где именно мы говорили?

– Большая. Очень большая. Я не думаю, что вы пытались ее соблазнить прямо в этом доме, но вы были явно не прочь восстановить ваши прежние отношения. Верно?

– Не помню.

– И очевидно, кто-то об этом узнал. А теперь, пожалуйста, вспомните, что было за несколько минут до того, как вы пошли в душ. Только откровенно. Иначе может раздаться третий выстрел, и пуля попадет в другое, более уязвимое место.

– Вы мне угрожаете?

– Я вас предупреждаю.

– Если вы спрашиваете про Злату, то да. Я никогда не против того, чтобы переспать с красивой женщиной. Тем более что она понимала в этом толк. Но я с ней не спал. Я для этого недостаточно испорчен, господин Дронго. Недостаточно циничен, если говорить вашими словами. Я с ней, конечно, флиртовал, мог сказать какую-то фривольную фразу, но не более того.

– Что было потом? После того, как она от вас вышла?

– Ничего.

– И вы сразу отправились принимать душ?

Халдаров усмехнулся:

– Что вы хотите?

– Правду.

– Хорошо. Ко мне пришла Валя и была у меня некоторое время. Вам обязательно нужно рассказывать подробности? Или вас интересует, какие позы мне больше нравятся?

– Не паясничайте, – строго одернул его Дронго. – Она вошла к вам, и между вами что-то произошло?

– Послушайте, вы задаете просто неприличные вопросы. Я не имею в виду их смысл. Я имею в виду их содержание. Конечно, произошло. А почему не должно было произойти? Что в этом плохого или запретного? Я прилетел сюда к любимой женщине, с которой давно знаком и с которой мы встречаемся. Я даже думаю, что со временем мы сможем узаконить наши отношения. Почему я должен выглядеть аскетичным кретином. Я нормальный мужчина и встречаюсь с женщиной, которая мне нравится. А ей, очевидно, нравлюсь я. Вы получили ответ на свой вопрос?

– Вполне. И вы пошли в душ?

– Да. А Валя, услышав выстрел, поспешила наверх. Вот и все. Ничего особенного у нас не было. Если не считать наших отношений, что касается только нас обоих.

– Видимо, не только вас, – задумчиво произнес Дронго.

– Ну, хватит, – поморщился Халдаров, – меня хотели убить, а вы сидите и теряете время, проверяя, с кем именно я сплю и когда. Глупо, господин Дронго. Я был о вас гораздо лучшего мнения.

– Последний вопрос. Что вы делали внизу, перед домом?

– Гуляли.

– Вы целовались?

– Даже моему ангельскому терпению приходит конец, – разозлился Нурали, – нет, мы не целовались. Я вообще не целуюсь на улице. Я ее только обнял за талию.

– Сидите в комнате и ждите полицию, – посоветовал Дронго, – на вашем месте я бы не выходил отсюда. И учтите, что это в ваших интересах.

Он поднялся и вышел из комнаты Халдарова. Прошел дальше. Подойдя к двухкомнатным апартаментам Валентины Лапесской, постучал в дверь. Где-то вдали уже слышалось завывание подъезжавшей полицейской машины.

– Войдите! – крикнула Валентина.

Дронго медленно открыл дверь. Прошел в комнату. Она поднялась при его появлении.

– Извините, что я вас беспокою, – сказал Дронго, – сейчас здесь будет полиция, и я хотел переговорить с вами до того, как они здесь появятся.

– Со мной? – удивилась она. – Пожалуйста. Что вас интересует?

– Вы были вместе с господином Халдаровым внизу, у дома. Что вы там делали?

– Ничего. Мы просто ходили вокруг дома.

– Как именно ходили? Извините, что я задаю вам такой нескромный вопрос. Взявшись за руки? Обнявшись? Рядом? Или на некотором расстоянии друг от друга?

– Это имеет отношение к покушению на Нурали? – усмехнулась она.

– Самое прямое, – ответил Дронго, – поэтому будьте любезны ответить на мой вопрос.

– Мы шли рядом друг с другом, – немного подумав, ответила Валентина.

– Он вас обнимал?

– Нет. Хотя да. Один раз обнял. Так, легко, по-дружески. Почему вы задаете такие глупые вопросы?

Они услышали, как подъехали два автомобиля сотрудников полиции. Внизу раздались громкие голоса. Очевидно, гостей встречали Игорь Дегтярев и Арво Сумманен.

– Кажется, ваши полномочия уже закончились, – язвительно заметила Валентина, – или у вас есть еще вопросы, господин эксперт?

«Как она похожа на свою мать, – подумал Дронго. – Но нужно все выяснить до конца, хотя, кажется, я уже знаю, как все произошло. Или догадываюсь».

– Есть, – ответил Дронго. – Когда в вашем замке убили Злату, где вы были в тот момент? Я имею в виду в момент выстрела.

– Здесь, – недовольно ответила Валентина. – Хотя нет. В этот момент я вошла к Нурали. И когда услышала выстрел, я выбежала, чтобы узнать в чем дело.

– Сколько времени вы у него пробыли?

– Я не помню, – нервно и быстро ответила Валентина. – Почему в доме своих братьев я должна засекать время, когда выхожу из одной комнаты в другую?

– У вас не каждый день случаются убийства, – терпеливо напомнил Дронго, – и поэтому тот день вы обязаны были запомнить.

– Это и так был тяжелый день для нашей семьи, – вспыхнула Валентина, – вы можете себе представить, что мы все пережили. У Марты после происшедшего все время истерики, Алеша даже свой бильярд забросил, не поднимается к себе в комнату, которую братья специально для него оборудовали, я держусь на лекарствах, мама в такой депрессии. А вы говорите, что я не помню. Я все помню. Прекрасно помню. Эта