– Ты забыл, что я училась в Великобритании, – напомнила Джил, – у меня полно друзей не только в Лондоне, но и в Эдинбурге. Между прочим, завтра мы приглашены на ужин к лорду…

– Завтра я поеду расследовать случай, произошедший в замке Гоффорда, – перебил ее Дронго. – Теперь дальше. Тебе рассказали неправду. Никто и никого не резал. Дело в том, что этого русского олигарха, как ты его назвала, обвиняют в убийстве. А он отрицает, что убил свою знакомую. Кто-то в нее выстрелил из его пистолета. Но он уверяет, что сам не стрелял. Вот поэтому я сюда и приехал. Может, он действительно не виноват.

– Английская полиция должна была все проверить. Не может быть, чтобы они арестовали невиновного человека. Они такие профессионалы. Наверно, они проверили это оружие.

– Проверили, – устало согласился Дронго, – и там действительно нашли его отпечатки пальцев. Но только на стволе. А на рукоятке их не было. И на курке их тоже не было. Он же не мог стрелять, держа оружие за ствол. И пистолет нашли выброшенным в окно совсем с другой стороны. Ты и правда считаешь, что мы должны обсуждать этот вопрос в первые минуты нашей встречи?

Джил замерла. Повернула голову.

– Извини, – сказала она, – я не хотела тебя обидеть. Просто мне показалось обидным и несправедливым, что такой человек, как ты, должен выгораживать преступника. Это было бы не совсем правильно.

– Я пытаюсь установить истину, – мягко возразил он, поднимаясь и обнимая Джил, – кажется, я готов отправиться в ванную после этих двух перелетов.

В этот момент позвонил его телефон. Он достал аппарат, нахмурился, покачал головой.

– Я не успел позвонить, – прошептал он.

Телефон продолжал звонить.

– Из дома? – поняла Джил.

Он кивнул.

– Да, – ответил Дронго, – я слушаю тебя, папа.

– Ты прекрасно знаешь, что мы всегда волнуемся, когда ты куда-то летишь, – услышал он в трубке голос отца, – у нас уже два часа ночи, и мы с мамой не спим, ждем, когда ты позвонишь. Раньше ты не забывал позвонить сразу после прилета. А теперь стал забывать.

– Так получилось, – виновато ответил Дронго. Он действительно звонил родителям и Джил сразу после каждого перелета. А сегодня забыл. Ему было стыдно, что он не позвонил прямо из аэропорта, но он больше думал о приезде Джил и совсем забыл позвонить в Баку.

– Будем считать, что это получилось случайно, – великодушно согласился отец. – Как ты себя чувствуешь?

Он прекрасно знал, как его сын не любит самолеты. Эта нелюбовь передалась сыну от отца.

– Хорошо.

– Летели нормально?

– Да.

– Ты уже в отеле?

– Конечно. Как ты себя чувствуешь?

– Думаю, что хорошо.

– А мама?

– Говорит, что прекрасно. Но я ей не очень верю.

– Не болейте, – попросил он.

– Постараемся. Джил с тобой?

– Она прилетела немного раньше меня.

– Передай ей привет. Скажи, что мы ее очень любим. Пусть чаще прилетает к нам. До свидания.

– До свидания.

– Получил взыскание, – поняла Джил, – так тебе и нужно. В этом мире еще есть один человек, который может делать тебе замечания. И я очень этому рада.

– Я тоже рад, – улыбнулся Дронго, – ему уже девятый десяток, а он все еще волнуется за меня, интересуется моими делами, беспокоится, когда я летаю на дальние расстояния. В последнее время он болеет, ты ведь знаешь, у него часто болят ноги. И я даже думаю, что мне нужно полететь с ним в Израиль. Мы однажды были с ним там, десять лет назад. Может, стоит поехать еще раз. Правда, тогда он чувствовал себя прекрасно. А сейчас у него иногда болят ноги.

– В его возрасте у людей уже не работают не только ноги, но и голова, – рассудительно сказала Джил, – а он у тебя молодец. Ты идешь под душ?

– Если ты меня отпустишь.

Он прошел в ванную комнату, включил горячий душ. Обычно он вставал под очень горячую воду, которая могла ошпарить любого другого, почти под кипяток. Он поднял голову, закрыв глаза. Нужно действительно полететь вместе с отцом в Израиль. Или в Россию, где можно будет показать его лучшим врачам. Хотя отец наверняка откажется. Он уже давно не летает на самолетах, а отправлять поездом в Москву в его возрасте будет довольно проблематично.

Он достал полотенце, вытер тело и обернулся, чтобы взять белье, которое положил рядом с собой. Майки и трусов не было. Он удивился. Осмотрелся. Куда они могли подеваться? Надел банный халат, который оказался ему мал. Впрочем, это было неудивительно – ему были малы все халаты, которые находились в отелях. При его баскетбольном росте в сто восемьдесят семь сантиметров все халаты казались куцыми, а гостиничные тапочки были маленькими и не подходили под его сорок шестой размер.

Дронго вышел из ванной. Джил лежала уже в постели. Она взглянула на него и вдруг улыбнулась.

– Я нарочно спрятала твое белье, думала, что ты выйдешь раздетым. Но ваше целомудрие не позволяет вам появляться в таком виде даже перед своей супругой.

– Перед очень молодой супругой, – заметил Дронго.

– У нас не такая большая разница, господин эксперт, – заметила Джил. – Может, вы наконец снимете ваш халат и окажетесь рядом со мной? Или будете искать свое белье?

– Не буду, – улыбнулся Дронго.

И в этот момент позвонил городской телефон. Он пожал плечами, запахнул халат и взял трубку.

– Вы заказывали ужин в номер? – спросил портье.

– Через час, – рявкнул Дронго, бросая трубку.

– Какое самомнение, – успела прошептать, улыбнувшись, Джил, когда он бросил халат на стул.

Утром за завтраком Эдгар сообщил, что машина, которую он заказал, уже находится в отеле. Это был правосторонний «Ауди» серебристого цвета. Хотя машина была довольно старая, ей было больше семи лет, но оказалась вполне исправной и была заправлена, как полагалось по европейским стандартам. Возвращая машину, ее также следовало заправить. Это было не только правило европейской вежливости, а норма, прописанная в стандартном договоре.

Джил с самого утра нервничала за завтраком, явно не решаясь попросить взять ее с собой. Наконец, когда завтрак закончился, она не выдержала:

– Раз уж я прилетела в Шотландию, может, вы возьмете меня с собой? В конце концов, могу я хотя бы однажды побывать на месте преступления и убедиться в твоей гениальности?

– А если у меня ничего не получится? – мрачно переспросил Дронго. – И тогда ты убедишься в моей глупости? Или в моей никчемности? Потерпеть поражение у тебя на глазах – значит потерять твое уважение.

– Не потеряешь, – улыбнулась Джил, – я буду вести себя тихо и смирно, обещаю тебе. Просто буду за вами ходить и смотреть.

– Ты представляешь, что именно они могут подумать, когда я скажу, что приехал на расследование с тобой? – спросил Дронго. – Они решат, что я просто издеваюсь над ними или мы прилетели сюда погулять и весело провести время в этих горах.

– Скажи, что я твой секретарь, – сразу нашлась Джил, – ты ведь можешь приехать со своим личным секретарем. Так им и объясни. В маленьком Гоффорде вряд ли есть люди, которые знают тебя или меня в лицо. Можешь один раз соврать.