человек, которому не очень повезло. И я вам скажу, что неудачи озлобляют. Только немногие, очень сильные готовы бросить вызов судьбе и бороться с собственными неудачами. Большинство винит в них всех остальных. А я, должно быть, из большинства.

Эсмира отвернулась. И я поняла, что она сильно волнуется.

– Они не думали о моих чувствах, о моем к ним отношении. Не хочу даже об этом вспоминать! А наша Лена? Тоже хорошая стерва. Вы думаете, что она дура? Нет, она расчетливая и хитренькая девочка. Это я дура, что все время составляла письма за нее, Лена ведь и двух слов правильно написать не может. Но она понимает, что сейчас нас уволят. И если не найдется Стрекавин, мы никому не нужны. Вот и пытается понравиться вам, чтобы потом вы похлопотали за нее. Может, получит какое-нибудь теплое местечко, как у нас.

Эсмира снова помолчала секунд пятнадцать. Я понимала, что ей надо дать возможность выговориться. У нее столько всего накопилось!..

– Я, кандидат юридических наук, отвечала за всю переписку, а Лена носила только кофе и приятно улыбалась гостям, ни на что другое она не была способна. Нет, я не права. Она была очень способна, но на другие вещи. Например, обслужить шефа в его кабинете. Иногда она туда заходила, и я слышала, как щелкала задвижка на замке, а потом раздавался довольный смех нашего шефа. Вы думаете, я ее осуждаю? Ни в коем случае. И его не осуждаю. Это их право, их личное дело. Никто не должен вмешиваться в отношения двух взрослых людей. Только Лена получала зарплату на пятьсот долларов больше меня. Можете себе представить? Я ведь точно знала, сколько в конверте получает она, а сколько я. И только потому, что я не запиралась с нашим шефом в его кабинете. Можете себе представить, как я получала мою зарплату каждый месяц? Меня словно били по лицу.

– Нужно было уйти.

– Куда? Вы думаете, так легко устроиться на работу без нужных связей и знакомств? Думаете, легко получить работу, на которой вы будете только восемь-девять часов? Нужно отдать должное Лене, когда я спешила к ребенку, она всегда охотно меня отпускала. Наверное, мечтала в будущем сменить Лану. Не знаю. Я честно искала себе новое место работы. Но в одной конторе мне предложили зарплату в десять раз меньшую, в другой откровенно объяснили, что придется обслуживать шефа, потного мужика с пивным животиком и сальными волосами. В солидную компанию устроиться не так-то просто. А я посмотрела на этого мужика и поняла, что меня тошнит от одного его вида. И вернулась к Стрекавину.

– Вы знали, что ваша подруга принимала участие в соревнованиях по стрельбе? Знали, что она занималась именно этим видом спорта?

– Вы и ее подозреваете? – мрачно осведомилась Эсмира. – Напрасно. Лана как раз самая большая жертва случившегося. Я думаю, что, если бы Вадим Евгеньевич так неожиданно не исчез, он наверняка переоформил бы эту квартиру на ее имя. И вообще, у них отношения развивались по восходящей.

– Куда он мог исчезнуть, как вы думаете?

– Не думаю, а знаю, – неожиданно ответила Эсмира. – И по-моему, уже все понимают, кто был заинтересован в его устранении. И кто реально это мог сделать. Только один человек, неужели вы этого еще не поняли?

Я смотрела на нее и пыталась догадаться, о ком она говорит. Кто из тех, с кем я познакомилась и говорила, мог оказаться причастным к исчезновению Вадима Стрекавина? Кто? Николай, Берта Иосифовна, ее племянница Лана, моя подруга Валерия, сама Эсмира или ее напарница Лена? Кто еще? Каждого из них можно было подозревать, у каждого были свои мотивы. Если не Лана, то кто?

– Так о ком вы говорите? – была вынуждена я спросить, так как ничего не придумала. Неужели я пропустила какой-то важный факт, упустила из виду какое-то обстоятельство, способное продвинуть меня к разгадке этой тайны?

– По-моему, все было элементарно с самого начала, – вздохнула Эсмира, – только один человек мог организовать исчезновение Стрекавина и сделать так, чтобы мы не нашли следов. Только один человек мог это сделать. Это Артур, которому Вадим Евгеньевич абсолютно доверял. Я думаю, они встретились в то воскресенье и Артур куда-то увез своего шефа. Что было потом, не знает никто.

– Почему? – ошеломленно выдохнула я.

– Квартира, – пояснила Эсмира, – такая огромная сумма оказалась для Артура слишком большим испытанием. Он знал, что Стрекавин собирается перевести квартиру на имя Ланы. Знал об их встречах, ведь он сам привозил Лану на Чистые пруды. У него были запасные ключи. Вторые ключи были у самого Вадима Евгеньевича. Нужно было завладеть всеми ключами, а потом предложить мне квартиру переоформить. Он знал, что порядочный Петр Петрович никогда не позволит себе вспомнить об этой квартире при других людях. Петр Петрович даже не подозревал, на кого она была оформлена. Может, считал, что ее арендуют. Оставались мы с Леной. Но нам Артур пообещал заплатить большие деньги. И его можно понять. Супруга ждала ребенка, ему нужны были деньги. Он ведь игрок по натуре. Вы знаете, как он попал к нам на работу? Проиграл в казино сто тысяч долларов, и Стрекавин заплатил за него всю сумму долга, но предложил работать на себя. Так сказать, отработать долг. И Артур согласился. Но вы должны понимать человеческую натуру. Более всего мы ненавидим своих благодетелей, которым чем-то обязаны.

– А Берта Иосифовна? Валерия? Это ведь она оформляла квартиру.

– Артур мог об этом не знать. Берта позвонила ему и потребовала ключи для Ланы. Но он и не думал отдавать. Его не испугали ее требования. Она ведь не могла обратиться официально. К этой квартире Берта Иосифовна не имела никакого отношения. Как и Валерия.

– Но наследница Вадима Евгеньевича – его супруга. И у него осталась дочь.

– Кто-то должен был рассказать о квартире Марии Антоновне, чтобы она узнала. Но боюсь, что никто не решился бы. Ведь даже ее брат ничего не знал о квартире, а если бы даже узнал, то не стал бы ей рассказывать, чтобы ее не травмировать.

Век живи – век учись. Вот так.

– Предположим, что вы правы, – сказала я Эсмире. – Предположим, Артур действительно имел какое-то отношение к исчезновению своего шефа. Но кто тогда убил его самого? Кто это мог сделать?

– Не знаю. Я об этом много думала. Артура ненавидела Берта, она его терпеть не могла и считала, что он должен передать ключи от квартиры ее племяннице. Артура ненавидел Николай Антонович, это правда. И наконец, Артура, по-моему, не любила и Валерия, родственница Поповых. Она считала его слишком независимым.

– Про Валерию я все знаю, это моя подруга.

– Тем более. Кто-то из них троих мог организовать это убийство.

– А ваши водители? Трое мужчин?

– Нет. Ни в коем случае. Петр Петрович человек глубоко религиозный, он никогда на такое не пошел бы. Шурик Голяев просто амеба, у него нет никаких амбиций. Единственный среди них – Равиль, но у него просто не хватило бы мозгов. Слишком сложная комбинация. Нет, нет, это абсолютно исключено.

– А вы?

– Не поняла. Что вы хотите сказать?

– Вы знали о квартире, подозревали Артура в исчезновении его шефа. И вы единственная могли переоформить все документы на квартиру. Вам не кажется, что вы тоже среди подозреваемых?

– Кажется, – согласилась Эсмира, – но я этого не делала. Кроме того, у меня есть, как это говорят, алиби. Два дня назад я провела весь вечер в гостях. Вместе с мужем. Меня видели там человек тридцать. Это было на другом конце Москвы. Я не успела бы приехать на Чистые пруды, убить Артура и снова вернуться к мужу. Кроме того, я не умею водить машину. Я не могла бы сесть за руль, в отличие от всех остальных. И у меня нет прав. Значит, пришлось бы ловить такси, ездить туда и обратно. Кроме того, я не знала, что Артур будет в доме на Чистых прудах в определенное время. Не говоря уже о том, что у меня нет оружия и я не умею стрелять.

– Николай сказал, что он тоже не разбирается в оружии и не умеет стрелять. Подождите, – я вдруг задохнулась от волнения, – все правильно. В разговоре со мной Берта Иосифовна сказала такую непонятную мне фразу – «Рабы всегда мечтают станцевать на могилах своих хозяев». Если эта фраза относится к Артуру, тогда выходит, что не только вы догадывались о его возможной причастности к исчезновению Вадима Евгеньевича. Тогда получается, что она тоже смогла все правильно вычислить. И в