– И вы его вылечили?

– Почти.

– Что значит «почти»?

– Он практически здоров. Даже более того – у него бывают постоянные позывы к совокуплению. Его сексуальная активность выше, чем у нормальных людей. За исключением одного момента…

– Что именно? – не выдержал Дронго, когда его собеседник замолчал.

– У него не может быть детей, – пояснил врач, – нежизнеспособная сперма. Он не был способен к оплодотворению, а таким семейным парам обычно рекомендуют искусственное оплодотворение яйцеклетки партнерши.

– Но он был способен к совокуплению с женщинами?

– Еще как! И он не был аскетом, тратил огромные деньги на проституток. Правда, теперь пользовался презервативом.

– Он мог удовлетворять женщин?

– Конечно. Он был нормальным мужчиной. У него не могло быть детей, но во всем остальном он был вполне нормальным. Даже слишком. Никаких проблем с этим у него не было.

– Спасибо. Ты мне очень помог.

Дронго положил трубку, но, немного подумав, поднял ее снова.

– Здравствуй, – сказал он, набрав номер и услышав знакомый голос. – Нам нужно срочно встретиться.

Дронго вышел из здания и посмотрел на небо. Собирались тучи, но до дождя было еще далеко. В Баку вообще дожди не слишком частые гости. Зато ветры хозяйничают в городе триста дней в году. Считалось, что само название Баку происходило от персидского «Бад кубе», что в переводе означало «Обдуваемый ветром».

Дронго повернулся и зашагал на соседнюю улицу, к зданию прокуратуры республики.

Эта улица носила имя великого поэта Низами, но отрезок в центре города назывался Торговой улицей. В шестидесятые годы здесь прохаживались пижоны, как тогда называли одетых по последней моде молодых людей. Дронго поднимался по улице, вспоминая, как ребенком гулял здесь со своим отцом. С тех пор все поменялось, теперь здесь были другие магазины, другие учреждения. А чуть дальше возвышались построенные в последние годы отель «Плаза-Рэдисон» и здание Международного банка. Если подняться еще выше, можно было пройти мимо Центрального универмага, помпезного здания Министерства внутренних дел, примыкавшего к колхозному рынку. Когда-то этот рынок считался самым дорогим в городе. Сюда приходили за покупками сотрудники центральных ведомств, находившихся рядом. Но постепенно дороговизна начала отпугивать все больше и больше. Рынок захирел, многие торговые ряды пустовали.

Дронго поднимался по улице все выше и выше. Баку расположен амфитеатром вокруг бульвара, его улицы поднимаются наверх, как ступеньки, хотя и не такие крутые, как в Лиссабоне. Город скорее похож на Неаполь, но гораздо больше своего итальянского собрата.

Здание прокуратуры республики находилось в одном квартале от здания МВД. Оба ведомства охранялись сотрудниками полиции. Дронго вошел в бюро пропусков, предъявил паспорт. Джафаров уже заказал для него пропуск, и поэтому разрешение было получено достаточно быстро. Через несколько минут он сидел в кабинете.

Кабинет следователя по особо важным делам был небольшим, но уютным, выходившим на боковую улицу. В углу стоял старый сейф с немного облупившейся краской. Вдоль стены тянулись шкафы, заполненные книгами и папками с документами. За спиной Джафарова висела карта Азербайджана. А на столике, слева от него, на котором стояли три телефона, был еще и небольшой портрет президента республики.

Дронго с любопытством огляделся, устраиваясь на стуле, спиной к окну и лицом к входной двери.

– У тебя удобно, – кивнул он хозяину кабинета, – только почему у тебя три телефонных аппарата? Или тебе провели правительственную связь?

– Нет, – улыбнулся следователь, – нам она не положена. Такой телефон есть только у начальников управлений и заместителей прокурора республики. У меня один обычный городской, а два других – прямая связь с генеральным прокурором и его заместителем по следствию. Никаких секретов.

– Не работа, а санаторий, – пошутил Дронго. – Ты сколько раз был ранен?

– Два. Нет, три! Да, три раза. А почему ты спрашиваешь?

– К вопросу о санатории. Хочешь, поделюсь новостями, которые мне удалось получить за сегодняшнее утро?

– Важные новости?

– Для тебя – да. Информация в обмен на информацию. Договорились?

– Ты никак не хочешь успокоиться! Тебе же посоветовали не браться за это дело.

– А я не люблю слушать чужих советов, даже если меня просит об этом мой старый знакомый. Да, забыл тебе сказать: супруга Рагима Самедова лично просила меня о помощи.

– Надеюсь, у вас с ней не было ничего предосудительного? Иначе тебе нужно срочно уезжать: в Баку не любят подобных фокусов.

– Не нужно мне этого говорить, – мрачно ответил Дронго. И перевел разговор: – Во-первых, мне удалось найти «телефонного хулигана». Оказалось, что это никакой не хулиган, а руководитель учреждения, звонивший своему бухгалтеру. Он решил, что это она сняла трубку, и с ходу начал ругаться. А дочь Самедовых от страха бросила трубку. Через несколько минут он снова позвонил, но уже с другого аппарата, и опять обругал своего бухгалтера, которая неправильно оформила платежное поручение. У меня есть распечатки по всем аппаратам. Оказывается, нужно было проверить соседние телефоны. Так вот: он позвонил с другого аппарата и наконец попал в свой офис. Как видишь, все просто – нужно было проверить другие аппараты, но полицейским не смогла прийти в голову подобная свежая мысль.

– Дай распечатки, – потребовал Джафаров. Он взял бумаги и долго изучал их, проверяя номера телефонов. Затем поднял голову и широко улыбнулся: – Будем считать, что убедил. Теперь расскажи о другой информации.

– Погибший Парвиз Самедов отличался любвеобильностью и особым отношением к женщинам. С одной стороны, он не мог без них жить, а с другой – постоянно их третировал и обижал. Кое-что становится ясным. Врач, который его лечил, уверяет меня, что у него были нежизнеспособные сперматозоиды, поэтому у него не могло быть детей.

– Ну и что?

– Он лечился от сифилиса. Несколько лет назад, до возвращения в Баку. Представляешь, как он ненавидел всех женщин? И презирал их, хотя они меньше всего виноваты в его собственной неосмотрительности.

– А что дает твоя информация?

– Нужно проверить, что он делал на даче своего двоюродного брата, – пояснил Дронго. – Возможно, он оказался там случайно и удар убийцы был направлен против другого человека.

– От этого нам не легче. – Джафаров взглянул на часы: – Через двадцать минут ко мне на допрос должен приехать Бахрам, водитель Самедова. Хочешь присутствовать на допросе?

– А как ты думаешь?

– Тогда оставайся. Может, водитель скажет нам то, чего не хочет говорить его хозяин.

– Боюсь, что ты не до конца понял мою информацию, – пояснил Дронго. – Если Парвиз был болен и у него не могло быть детей, об этом могла узнать его молодая жена.

– Что, ты ее тоже подозреваешь?

– Пока нет. Но нам нужно проверить всех, и в первую очередь братьев Самедовых. Тебе следовало бы вызвать их на допрос.

– Ты, очевидно, не все понимаешь. Кто я такой, чтобы вызывать на допрос самого заместителя председателя Верховного суда? Он и не приедет по моей повестке. Просто порвет и выбросит ее. Или попросит генерального прокурора отправить меня в психиатрическую больницу для обследования. Да и вообще, кто у нас посмеет обвинить такого чиновника в убийстве? Теперь ты все осознал?