Она не была девочкой, когда приехала в Москву, и Роман Анатольевич не был ее первым мужчиной. Но он был «первым» ее совратителем. Именно с ним она впервые познала подлинную науку притворства, научившись отдаваться мужчине безо всякого стыда и сожаления, памятуя лишь о выгоде, которую может принести ей эта близость.
Среди возникавших на ее пути мужчин попадались и такие, которые были ей просто неприятны физически. Но она научилась терпеть, не выдавая своей неприязни. Собственно, поэтому она и позвонила Роману Анатольевичу, попав в типичную для женщин западню. Каждая женщина, сблизившаяся с мужчиной, считает, что только она по-настоящему понимает своего партнера. Впуская его в свой дом, она искренне считает, что он в восторге от ее гостеприимства и запомнит его надолго. Даже закоренелая проститутка убеждена, что любой мужчина так или иначе обязан запомнить ее, отличая перед другими «жрицами любви».
В какой-то мере каждая женщина в постели выполняет материнские функции, успокаивая и услаждая своего партнера. Только в постели женщина способна оказаться сильнее мужчины во всех смыслах. Только здесь ее царство, и ни один самец, сколь бы сильным и мужественным он себя не считал, не сможет соревноваться здесь с настоящей женщиной. Но тут и кроется главная ошибка, которую женщины совершают уже тысячи лет. Побеждая в постели, услаждая тело своего партнера, она считает, что получает в полную собственность и его душу. Она даже не может представить себе, что мужчина иначе относится к этому процессу. Способный пройти сквозь тысячу препятствий, изощренный в своем обмане и коварстве, неистовый в своем стремлении завоевать женщину, он сразу охладевает к ней после того, как добьется обладания ею. И уже готов на такие же подвиги ради другой дамы сердца. Мужская непостоянность генетически заложена в каждом из самцов, тогда как женская непостоянность величина переменная и зависит от многих компонентов.
Светлана все еще помнила именно о том Романе Анатольевиче, который помог ей впервые попасть на телевидение и который опекал ее в трудные годы, когда она только приехала в Москву. Светлана даже не подозревала, что для него она была всего лишь одной из многих девчонок, с которыми его сводила судьба и чьи судьбы он безжалостно и страшно ломал.
Если бы Дронго знал, что она была близка с Романом Анатольевичем, он бы постарался предупредить ее получше, уберечь от рокового шага. Постарался бы убедить актрису не звонить и никому не рассказывать о его визите. Но он не знал, и она сделала роковую ошибку.
Когда в дверь постучали, она поспешила открыть, все еще надеясь, что он ей поверит. На пороге стоял Роман Анатольевич. Он смотрел на нее с каменным выражением лица.
– Выдала, сука, – таковы были его первые слова.
– Нет, – испуганно сказала она, отходя к стене, – нет, нет. Они меня пытали… они меня…
– Не ври, стерва, – злобно сказал Роман Анатольевич, – мы все проверили. Он один все время ходит. Не насиловал тебя никто.
– Их было двое… трое… – поправилась она.
– Двое или трое? – презрительно спросил он. – Я внизу у старушек узнал. После того как ты вошла в подъезд, за тобой сразу один мужчина вошел. И почти сразу вышел. Ты его как только увидела, так сразу все и выдала.
– Какие старушки, ночь ведь уже, – испуганно залепетала она.
Он улыбнулся.
– Я ведь в молодости в колонии сидел, Света, а там у меня хорошие учителя были. Все проверять советовали. И когда баба тебе лапшу на уши вешает, тоже проверять нужно.
– О чем вы говорите?
– Я позвонил в твой театр и узнал, когда кончился спектакль. И в котором часу тебя привезла машина. Разница минут десять-пятнадцать между твоим приездом и звонком ко мне. За это время они по очереди тебя изнасиловать успели и допросить, да? Дура ты, Светка, и платье неправильно порвала. Когда насилуют, платье так не рвут. Я ведь это хорошо знаю. Меня как раз за изнасилование посадили.
Она стояла у стены, замерев от ужаса. Только теперь она начала понимать, что именно наделала, позвонив Роману Анатольевичу. Она поняла, что незнакомец был прав, когда советовал ей никому и ничего не говорить. Но было уже поздно.
– Значит, насиловали тебя? – продолжал издеваться Роман Анатольевич.
Ему было уже под пятьдесят, но он все еще сохранял относительно стройную фигуру и густую шевелюру, чуть тронутую сединой. Он был в легкой куртке и вельветовых брюках серого цвета. Глядя на него, она всхлипнула от ужаса.
– Что ты ему сказала? – спросил Роман Анатольевич, и она поняла, что ее испытания начались по второму кругу.
– Ничего. Просто сказала, что меня предупреждали.
– Как предупреждали?
– Чтобы я с ним не встречалась.
– Значит, он был один?
Она поняла, что выдала себя, но возражать уже не было никаких сил.
– Я спрашиваю, он был один? – повысил голос Роман Анатольевич.
Она кивнула.
– Что он говорил?
– Спрашивал, почему я с ним не встретилась.
– И что ты ему сказала?
– Что мне запретили с ним встречаться.
– Он спрашивал, кто именно запрещал?
– Спрашивал.
– И ты назвала мое имя?
– Нет, – глухо ответила она.
Это было последнее ее убежище. Она не хотела сознаваться, что назвала имя Романа Анатольевича.
– Ты назвала имя? – спросил он ледяным голосом.
Все пережитое за день обрушилось на нее безжалостным ледяным душем. Она продолжала молча качать головой уже по инерции.
– Ты назвала ему мое имя? – требовательно настаивал Роман Анатольевич. Его глаза гипнотизировали ее.
– Нет! – закричала она, но это было ее признанием, и он понял все.
Он вздохнул.
– Сколько вас ни учи, – сказал он с сожалением, – вечно вы провинциалками остаетесь.
Она стояла, прижавшись к стене и все еще не сознавая, что время начало отсчитывать последние минуты ее жизни.
Он вернулся к входной двери, открыл и коротко сказал:
– Ребята, входите.
У нее не было сил сопротивляться и кричать. Она с ужасом увидела, как в квартиру входят незнакомые парни, внесшие с собой какой-то свернутый рулон. Бумага или линолеум, мелькнуло у нее в голове, и это была ее последняя ясная мысль.
– Только тихо, ребята, – попросил Роман Анатольевич, и ребята двинулись к ней.
В этот момент Дронго звонил Сусловой.
– Кажется, мне понадобится ваша помощь, – сказал он, – вы можете достать «игрушку» для моих ребятишек?
– Каких ребятишек?
– Тех самых, с которыми мы сегодня познакомились на телевидении.
– Я поняла. Когда она вам понадобится?
– Чем раньше, тем лучше.
– Я завезу ее к вам домой сегодня ночью.
– И останетесь?
