– Ну вот ты какой, Тит, – сказал Константин Гаврилович. – Говорят, ты у нас «крутой». Вся Москва тебя боится.

– Ты мне руки развяжи, и я тебе покажу всю Москву, – грозно бросил сидевший на полу бандит.

– А ты мне не угрожай, – ласково посоветовал Константин Гаврилович. – Не надо мне угрожать, я ведь и обидеться могу.

– Ты кто такой? – спросил его Тит. – Зачем меня взяли? Или ты не знаешь, кто я такой?

– Все знаю, Тит, все знаю.

– А если знаешь, то почему свои яйца не бережешь? – презрительно спросил бандит. – Отрежут ведь вместе с головой. Ты самого Тита тронуть посмел. Думаешь, тебе это сойдет с рук?

– Нет, конечно. Только, я думаю, об этом никто не узнает.

– Дурак ты, – захохотал Тит, – ничего не понимаешь. Думаешь, захватил моего парня, и все тут? Да у меня на стоянке ребята стояли, они ведь знают, что я в казино приехал. Они там все перевернут, но найдут, куда меня увезли. И сожгут эту «салатницу» хреновую. И грузину голову оторвут.

– Твои ребята уже на том свете, Тит. Они вместо яичницы поджарились, – очень серьезно сказал Константин Гаврилович, – если хочешь, я тебе дам газету, можешь почитать, как их вчера поджарили. Наверно, сегодня в вечернем выпуске будет сообщение об их вознесении на небо. Только ты этого уже не прочитаешь.

– Ладно, хватит, – разозлился Тит, – стреляйте, сволочи, вы меня все равно не запугаете. Я – вор в законе.

– А мы тебя и не собираемся пугать, – улыбнулся Константин Гаврилович, – мы поговорить с тобой хотим.

– О чем поговорить? – не понял бандит.

– О жизни, – Константин Гаврилович взял стул и сел напротив бандита. – Давай откровенно, Тит. Ты уже понял, что попался. И попался глупо, как перепелка в сети. Если мы с тобой поладим, я тебя просто так застрелю. Безо всяких мучений и унижений. А если не поладим… Знаешь, что мы с тобой сделаем?

– Пытать будете, – презрительно сказал Тит, багровея от бешенства, – суки вонючие. Ничего у вас не выйдет. Мучайте, режьте на кусочки, я вам все равно ничего не скажу.

– Нет, ты не понял. Пытать мы тебя не будем. Зачем? Это глупо и нелогично. Мы сделаем по-другому. Мы тебя «опустим», Тит. Изнасилуем и все снимем на пленку. А потом пленку будем продавать по Москве. И весь город, все твои кореши, и все твои друзья, и все твои бабы, и все твои знакомые будут видеть, как насилуют Тита. Хорошая перспектива?

Тит побагровел еще больше. Он опять начал неистово дергать руками, словно пытаясь оторвать батарею. На губах у него показалась пена. Он был в ярости.

– Я до тебя доберусь, – шипел он, – ты меня еще узнаешь.

– Не выйдет, – усмехнулся Константин Гаврилович, – не доберешься ты до меня, Тит, ничего у тебя не получится. А я ведь сделаю то, что обещал. И потом просто тебя отпущу. Ты представляешь, какая у тебя будет после этого жизнь, Тит?

– Я тебя убью, – коротко сказал бандит.

– Ты еще не узнал, за что я хочу причинить такие неудобства твоей заднице, – презрительно сказал Константин Гаврилович, – и перестань мне угрожать. Мы немного в разных положениях.

– Ты сам не знаешь, что говоришь, – прохрипел Тит, – нельзя трогать вора. На тебя будут охотиться все паханы Москвы. Тебя и твоих людей не примет ни одна тюрьма.

– А мы туда и не собираемся, – возразил Константин Гаврилович, – у нас еще много времени впереди. Ты лучше спроси, что нам нужно.

– Иди ты… – огрызнулся бандит и замолчал, словно давая возможность своему мучителю высказаться.

Константин Гаврилович удовлетворенно посмотрел на стоявших в комнате Антона и Григория.

– Вот так лучше. А нужно нам, Тит, только одно – узнать, кто и почему попросил тебя выйти на сотрудника компании «Квант» Кирилла Головкина? Кто и почему? И кто был второй твой напарник, с которым ты обрабатывал Головкина, обещая ему четверть миллиона. Ты ведь не стал бы платить такие деньги просто так. Кто тебе обещал эти деньги?

Тит презрительно отвернулся.

– Я тебе напомню твоего коллегу. Высокий, худой и с усиками. Может, вспомнишь, кто этот человек? И как его звали?

Тит по-прежнему молчал.

– Значит, поговорили по-всякому, – поднялся со стула Константин Гаврилович, – теперь на меня не обижайся. Начнем с твоего паренька. Посмотрим, какой он крепкий.

– Подождите! – закричал тот, полумертвый от ужаса. Он слышал всю перепалку Тита с захватившим их мучителем. – Я все расскажу!

– Заткнись! – крикнул ему Тит.

– Очень хорошо, – повернулся ко второму пленнику Константин Гаврилович, – так что ты нам хочешь рассказать?

– Я знаю, про кого вы говорите, – сказал телохранитель Тита, – я знаю этого человека.

– Как его зовут? – быстро спросил Константин Гаврилович.

– Молчать! – дернулся Тит.

– Это Червяков! – закричал пленник, словно опасаясь, что ему не дадут говорить. – Червяков!

– Кто такой Червяков?

– Он владелец ресторана, – отчаянно кричал пленник, – у него есть ресторан «Буря» в Люблино. Он владелец ресторана.

– Ну вот и молодец, – одобрительно кивнул Константин Гаврилович, – значит, он прав, Тит.

– Дурак, – ответил Тит, и непонятно было, к кому это больше относилось. К своему телохранителю, наивно полагавшему, что своим признанием он может спасти собственную жизнь. Или к Константину Гавриловичу, посчитавшему, что он все узнал. Но последний принял это на свой счет.

– С Червяковым мы поговорим сами. А ты нам скажи, зачем ты предлагал Головкину такие деньги? И кто тебе поручил его обработать?

Тит отвернулся. Было ясно, что от него ничего не добиться.

– Значит, будем говорить по-другому, – подвел итог Константин Гаврилович, – готовьте инструменты, ребята. Мы ему сейчас операцию делать будем.

К нему подошел Антон.

– Он прав, – негромко сказал Антон, – я законы блатных знаю. Нельзя «опускать» вора в законе. Они нам этого не простят. Он правильно говорит. Нас будут искать по всей Москве.

– Ты еще меня поучи, – засмеялся Константин Гаврилович. – А кто сказал, что это ты будешь его насиловать? У нас здесь сидит молодой петушок. – И он показал на внезапно побледневшего телохранителя Тита.

И сразу наступила тишина. Тит криво улыбнулся, с шумом задышал. Телохранитель сидел бледный и испуганный, словно его самого должны были изнасиловать. Григорий и Антон стояли пораженные. Они даже не представляли всей изощренной фантазии Константина Гавриловича. Откуда им было знать, что он пришел на работу в КГБ в начале пятидесятых, когда еще были живы и работали те, кто считал применение пыток к подследственным «изменникам Родины» вполне оправданным и обоснованным делом. Откуда им было знать, что он прошел свою «палаческую науку» еще тогда, на заре своей юности, и теперь вспоминал о тех уроках с большим удовольствием.

А может, просто в нем взыграли садистские комплексы, которые изначально сидят в каждом мужчине, но так или иначе подавляются. Тем не менее при всяком удобном случае они вылезают наружу, превращая добродетельных отцов семейства в изощренных садистов, а заботливых мужей в настоящих палачей.

– Ты не посмеешь, – шепотом сказал Тит, уже понимая, что его мучитель решится на все.

– Несите «козлы», – вместо ответа распорядился Константин Гаврилович, и оба его помощника вышли из комнаты.

– Чего тебе нужно? – спросил Тит, все еще надеясь отсрочить позорный момент.

– Кто послал тебя к Головкину? От кого ты получал указание и деньги? Только не ври, что от Червякова.