Ельцина Коржаков просто проходит на коллегию и бесцеремонно рассаживается рядом со своим хозяином.

Это не просто возмутительный факт, это нарушение всяких норм поведения, когда начальник личной охраны осмеливается присутствовать на коллегии Министерства обороны, где находятся Президент и премьер страны. Дальше — больше.

В ответ на суровую критику Черномырдина генералы молчат, не решаясь предлагать что-либо. И здесь (!) в который раз, в нарушение всех норм поведения, слово берет Коржаков (?). Грачев и его генералы отлично сознают, что любое их слово может остаться в истории, когда в случае изменения политической обстановки в России они будут преданы суду как палачи, расстрелявшие законно избранный парламент Коржаков, в отличие от них, таким комплексом не страдает. Он поставил на карту все. И теперь, поднявшись, он поучает Президента, премьера и всю коллегию Министерства обороны, объясняя им, как можно взять Белый Дом. В подтверждение своих слов он приводит одного из своих сотрудников и полковник (!) Захаров[6] втолковывает лучшим генералам страны, как удобнее идти на штурм.

Тут, наконец, не выдерживает даже очень осторожный Грачев.

Не глядя на Коржакова, он обращается к Президенту, попросив у того письменную санкцию на применение оружия в Москве, на ввод танков.

И Президент молчит. Оставив растерявшихся генералов, так и не ответив на вопрос Грачева, Ельцин уезжает с заседания коллегии. Через два часа под нажимом своего окружения он присылает письменный приказ Грачеву лично возглавить операцию. Хитрый Грачев, уже сумевший вывернуться в августе девяносто первого, когда он поочередно предавал то одних, то других, решает уступить пальму первенства другим, благо кандидатов и так слишком много.

Но тут происходит главное «ЧП». Группа «Альфа», на которую возлагаются основные надежды, отказывается штурмовать Белый Дом, как раньше, в августе девяносто первого. Дежурный офицер Никитинский[7] передает сообщение Коржакову, от которого это печальное известие попадает к Грачеву.

Министр обороны тут же предлагает отказаться от штурма. Но Коржаков, Барсуков, Захаров и Никитинский выезжают в расположение группы «Альфа» Путем долгих переговоров им удается убедить трех офицеров «Альфы» присоединиться к ним, якобы в качестве наблюдателей. Это майор Бибанаев, капитан Проворов и младший лейтенант Сергеев.[8]

Посадив на танк трех офицеров, Коржаков и Барсуков везут их к Белому Дому. Другой сотрудник личной охраны — Никитинский — в это время получает задание проверить снайперов, окруживших здание парламента.

При подъезде к Белому Дому танк внезапно тормозит, якобы увидев раненого. На мостовой, ближе к другой стороне улицы, действительно лежит человек весь в крови. Младший лейтенант Геннадий Сергеев, сотрудник «Альфы», бросается оказать ему помощь. Сверху за ним наблюдают Никитинский и уже выведенный на боевую позицию снайпер Евгений Семенов.[9]

Сергеев наклоняется, чтобы оказать помощь, и в этот момент следует выстрел. Снайпер бьет точно под бронежилет. Первый же выстрел оказался роковым. Сергеев убит прямо на месте. Через мгновение, конечно, случайно, погибает Семенов. Никитинский спускается вниз с крыши здания, а труп Сергеева грузят на танк и возвращаются в распоряжение группы «Альфа».

Точно рассчитанная провокация удается на все сто процентов. Возмущенная группа принимает решение идти на штурм Белого Дома, который лично возглавляет (?) начальник личной охраны Президента Александр Коржаков. Правда, в этот раз удалось далеко не все. «Альфа» оказалась слишком профессиональной группой, чтобы допустить следующие жертвы. Вопреки всем ожиданиям — Хасбулатов, Руцкой, Макашов, Баранников, Ачалов, Дунаев — все остались живы и арестованы. «Альфа», не потеряв более ни одного человека, не застрелив ни одного из руководителей другой стороны, обеспечила четкое и быстрое выполнение поставленной задачи.

Разгневанный Коржаков лично (!) на БТР и БПМ доставляет арестованных в Лефортовскую тюрьму. Но главное свершилось. Парламент прекратил свое существование. После этого Коржаков становится всевластной фигурой в Кремле. Отныне доступ к Президенту регулирует только он один. Отныне его подразделения и подчиненные ему отряды по эффективности и многочисленности не уступают, а кое в чем и превосходят, другие силовые структуры. Теперь практически все силовые министры — ФСК, службы разведки, обороны, внутренних дел — будут зависеть только от этого человека, ибо простым кивком головы он может, сделать то, чего не смог сотворить даже Председатель КГБ В. Крючков в августе девяносто первого — одновременно арестовать всех высших чиновников России, благо их безопасность поручена исключительно Коржакову.

В истории еще не было подобных примеров безграничной власти телохранителя над всеми высшими чиновниками страны. Генерал Власик, к примеру, подчинялся самому Берии, генерал Медведев считался сотрудником Андропова. Но и Берия, и Андропов при всех своих недостатках, были политическими лидерами великой страны. Коржаков, не будучи политической фигурой, превратился в таковую благодаря своей близости к Президенту. Теперь всесильный начальник охраны даже решал: пустить к Президенту Директора ФСК или отправить его обратно. Покойный Берия перевернулся бы в своем гробу, узнай он, что его доступ к Сталину будет регулировать какой-то Власик.

Вечером, когда самолет с группой «О» и арестованным Пашковым уже взял курс на Москву, Вадиму Георгиевичу позвонил Директор ФСК.

— Что у вас произошло с этим майором Никитинским — недовольно спросил он.

— Мы проверили, товарищ генерал. Он обвиняется во многих преступлениях, — официально доложил Вадим Георгиевич.

— Каких преступлениях? — Директор был недоволен.

— Целый букет. Это он организовал убийство Билюнаса, Корина, Коршунова, нападение на квартиру группы «Октава». По его приказу убрали чеченцев, стрелявших в Корина, убили Никифорову, Моторина. Этот человек преступник. Завтра утром у меня будут все доказательства.

— А сейчас их у вас нет.

— Есть показания Меликянца.

— Это мелкий мошенник. И на основании этих данных вы арестовываете представителя личной охраны Президента?

— Он убийца. В октябре девяносто третьего года он на глазах у полковника Пашкова застрелил, офицера Семенова.

— У вас есть доказательства?

— Пашков дает показания.

— Пашков еще не в Москве. Он может наговорить в Бельгии все, что угодно.

— Но он будет скоро в Москве.

— Это не аргумент.

Вадим Георгиевич начал понимать.

— Что я, должен сделать, товарищ генерал? — официально спросил он.

— Можно отпустить пока этого офицера под расписку о невыезде. В конце-концов, он же не бандит какой-нибудь.

— Он убийца, — горько ответил Вадим Георгиевич.

— Вы еще этого не доказали, — разозлился Директор ФСК. Упорство старого генерала раздражало его еще сильнее, чем собственная беспринципность. Полчаса назад ему позвонил сам начальник личной охраны Президента.

— Ты уже арестовываешь моих людей, — с явной угрозой в голосе сказал Коржаков, — забыл, как стал Директором?

— Он преступник. На него есть целое досье.

— Это на тебя есть целое досье. В общем так, отпустишь его, а мы здесь разберемся.

Формально Коржаков был даже прав. С офицером личной охраны должен был разбираться он сам, во избежание всяческого искажения информации.