– Я весь внимание.

– Хорошо. Итак, я хочу, чтобы ты сделал следующее…

– Да?

– Я хочу, чтобы ты помог мне вылезти, прежде чем я сорвусь с этого камня, – поднялся Ринсвиндов голос из глубин лестничного колодца.

Двацветок открыл рот, быстро закрыл его, подбежал к квадратной дыре и посмотрел вниз. В красноватом свете звезды он различил глядящие на него глаза Ринсвинда.

Двацветок улегся на живот и протянул руку. Рука волшебника вцепилась в его запястье с такой силой, что турист сразу понял: если он не вытащит Ринсвинда наверх, то на всем Диске не найдется способа разжать эти пальцы.

– Я рад, что ты жив, – объявил Двацветок.

– Прекрасно. Я тоже, – отозвался Ринсвинд.

Он немного повисел в темноте. После такой драки это было почти приятно – но только почти.

– Ты вытащишь меня или нет? – намекнул он.

– У меня такое впечатление, что это может оказаться несколько затруднительной задачей, – пробормотал Двацветок. – По-моему, у меня это не получится.

– За что же ты держишься?

– За тебя.

– Я имею в виду, кроме меня.

– То есть как это, кроме тебя? – удивился Двацветок.

Ринсвинд произнес некое слово.

– Ладно, послушай, – сказал Двацветок. – Ступеньки ведь идут кругом, по спирали. Если я вроде как раскачаю тебя, а потом ты отпустишь руку…

– Если ты собираешься предложить, чтобы я попробовал пролететь целых двадцать футов в темной, хоть глаз выколи, башне и постарался попасть на пару маленьких скользких ступенек, которых там может уже не быть, то лучше сразу забудь об этом, – отрезал Ринсвинд.

– Тогда есть еще один вариант.

– Выкладывай.

– Ты можешь пролететь пятьсот футов в темной, хоть глаз коли, башне и врезаться в камни внизу, которые там точно есть, – изрек турист.

В темноте под ним наступила мертвая тишина.

– Это был сарказм, – обвиняюще заметил Ринсвинд.

– Мне показалось, что я констатирую очевидный факт.

Ринсвинд крякнул.

– Наверное, вряд ли ты сможешь сотворить какое-нибудь чудо… – начал Двацветок.

– Вряд ли.

– Вот и я так подумал.

Далеко внизу полыхнул свет, послышались беспорядочные крики. Затем снова вспыхнул свет, снова раздались вопли, и показалась вереница факелов, поднимающихся по длинной спиральной лестнице.

– Кто-то идет сюда, – объявил Двацветок, никогда не упускающий возможности сообщить что-нибудь новенькое.

– Искренне надеюсь, что этот «кто-то» все-таки не идет, а бежит, – сказал Ринсвинд. – Я уже перестал чувствовать свою руку.

– Везет тебе, – отозвался Двацветок. – Я-то свою еще чувствую.

Передний факел остановился, и в полой башне прозвучал голос, наполнивший ее неразборчивым эхом.

– По-моему, – заметил Двацветок, ощущая, что сползает все дальше в дыру, – кто-то крикнул нам, чтобы мы держались.

Ринсвинд произнес еще одно слово.

– Вряд ли я смогу продержаться хотя бы еще немного, – добавил волшебник более низким и настойчивым голосом.

– Попытайся.

– Бесполезно. Я чувствую, как моя рука соскальзывает!

Двацветок вздохнул. Придется прибегнуть к крайним мерам.

– Хорошо, – сказал он. – Тогда падай. Мне лично плевать.

– Что? – переспросил Ринсвинд, который настолько удивился, что даже забыл соскользнуть.

– Давай, умирай. Воспользуйся легким выходом.

– Легким?!

– Все, что тебе нужно, – это с воплем улететь вниз и переломать себе все кости, – продолжал Двацветок. – Это может сделать кто угодно. Валяй. Конечно, тебе следует остаться в живых, чтобы произнести Заклинания и спасти Диск. Но не думай об этом. Не надо. Кому какое дело, если все мы сгорим? Давай, думай только о себе. Падай.

Наступило долгое, сконфуженное молчание.

– Не знаю почему, – сказал наконец Ринсвинд, пожалуй, несколько громче, чем нужно, – но с тех пор, как я познакомился с тобой, я, похоже, провожу уйму времени, качаясь на кончиках пальцев над страшными пропастями.

– Под напастями, – поправил Двацветок.

– Под какими напастями? – не понял Ринсвинд.

– Под страшными, – услужливо ответил Двацветок, пытаясь не обращать внимания на то, что его тело медленно, но неумолимо сползает по каменным плитам. – Качаясь под страшными напастями. Ты не любишь высоты.

– Против высоты я ничего не имею, – донесся из темноты голос Ринсвинда. – Высота – нормальная штука. В настоящий момент меня больше занимают пропасти. Знаешь, что я сделаю, когда мы отсюда выберемся?

– Нет, – откликнулся Двацветок, цепляясь пальцами ног за выбоину в каменных плитах и пытаясь удержать себя в неподвижности одной силой воли.

– Я построю себе дом в самой равнинной местности, которую только смогу найти. В нем будет один этаж – первый, я даже сандалии буду носить исключительно на тонкой подошве…

Передний факел преодолел последний виток лестницы, и Двацветок, посмотрев вниз, узрел ухмыляющееся лицо Коэна. Внизу виднелся успокаивающе массивный силуэт Сундука, стремительно несущегося вверх по ступенькам.

– Все в порядке? – спросил Коэн. – Могу я чем-нибудь помочь?

Ринсвинд сделал глубокий вздох.

Двацветок узнал симптомы. Ринсвинд собирался сказать что-нибудь вроде: «Да, у меня тут затылок чешется, пожалуйста, почеши его, когда будешь проходить мимо» или «Нет, я обожаю висеть над бездонной пропастью». Двацветок решил, что это будет последней каплей.

– Вытащи Ринсвинда на лестницу, – быстро вмешался турист.

Волшебник обмяк, и рык оборвался на полуслове.

Коэн поймал его за пояс и, бесцеремонно дернув, поставил на ступеньки.

– Жуткий бардак внизу творится, – словоохотливо сообщил он. – Кто это был?

– А ты не видел, у него… – Ринсвинд сглотнул, – у него были… ну… щупальца там всякие и прочие штуковины?

– Да нет, – ответил Коэн. – Обычные ошметки. Несколько разбросанные, правда.

Ринсвинд посмотрел на Двацветка. Тот покачал головой.

– Просто один волшебник позволил одержать над собой верх… – объяснил Ринсвинд.

Пошатываясь, с ноющими в агонии руками волшебник поднялся с помощью Коэна обратно на крышу и добавил:

– А ты как сюда попал?

Коэн указал на Сундук, который подбежал к Двацветку и откинул крышку, как пес, который знает, что