– Што? – переспросил Коэн.

– Посмотри на нее. Ты когда-нибудь видел такие камни?

Коэн был вынужден признать, что полукруг каменных глыб у входа в пещеру и впрямь выглядит необычно – каждая из них превосходила в высоту рост человека, была сильно стертой и на диво блестящей. Такой же полукруг виднелся на потолке. В общем и целом они походили на каменный компьютер, построенный каким-нибудь друидом, у которого были довольно туманные представления о геометрии, впрочем, сила тяжести тоже представлялась ему очень непонятной штукой.

– А стены?

Коэн вгляделся в ближайшую стену. На ее поверхности проступали прожилки красного хрусталя. У Коэна создалось впечатление, что глубоко внутри камня беспрестанно вспыхивают и гаснут крошечные огоньки.

Кроме того, здесь был страшный сквозняк. Из черных глубин пещеры дул устойчивый ветерок.

– По-моему, когда мы вошли, он дул в другую сторону, – прошептала Бетан. – А ты что скажешь, Двацветок?

– Ну, я не специалист по пещерам, – отозвался турист. – Но я как раз подумал, что вон там, на потолке, висят очень интересные штучки. Немного похожи на луковки, правда.

Они посмотрели туда.

– Не могу точно указать почему, – продолжал Двацветок, – но мне кажется, что нам стоит убраться отсюда и побыстрее.

– О да, – саркастически откликнулся Коэн. – Шейчаш попрошим ражвяжать наш и тут же очутимшя на швободе…

Коэн провел в обществе Двацветка не так много времени, иначе он не удивился бы, когда маленький турист обрадованно кивнул. Громко, медленно и четко выговаривая слова, Двацветок обратился к своим пленителям:

– Извините? Вы не могли бы развязать нас и отпустить на свободу? Здесь довольно сыро и очень дует. Извините еще раз.

Бетан покосилась на Коэна.

– Что, он в самом деле должен был это сказать?

– Прижнаю, это нечто новенькое.

Как ни странно, от окружающей костер группы действительно отделились три человека и направились в сторону пленников. Впрочем, судя по их лицам, развязывать они никого не собирались. Скорее наоборот, двое из подошедших принадлежали к тем людям, которые, увидев связанную жертву, начинают поигрывать ножом, делать скользкие предложения, много и плотоядно ухмыляться.

Вытащив меч и приставив его к сердцу Двацветка, Херрена сразу дала понять, кто она такая.

– Кто из вас волшебник Ринсвинд? – поинтересовалась она. – У вас было четыре лошади. Он здесь?

– Э-э, не знаю, где он, – ответил Двацветок. – Он пошел собирать лук.

– Но вы его друзья, и это значит, что он пустится на ваши поиски, – заключила Херрена, мельком взглянув на Коэна с Бетан и внимательно посмотрев на Сундук.

Траймон особенно подчеркнул, что Сундук лучше не трогать. Любопытство, может, и убило кошку, но любопытства Херрены хватило бы на то, чтобы зверски уничтожить целый прайд львов.

Она разрезала сеть и ухватилась за крышку.

Двацветок поморщился, как от боли.

– Закрыто, – констатировала она через некоторое время. – Где ключ, коротышка?

– Нет… нет ключа, – промямлил Двацветок.

– Но здесь есть замочная скважина, – указала она.

– Ну да, но если он хочет оставаться закрытым, он остается закрытым, – смущенно объяснил турист.

Херрена заметила, что Ганчия с издевкой ухмыляется.

– Я желаю, чтобы его открыли, – зарычала она. – Ганчия, займись.

Она зашагала обратно к костру.

Ганчия вытащил длинный тонкий нож и нагнулся к самому лицу Двацветка.

– Она пожелала увидеть сундук открытым, – он посмотрел на второго бандита и ухмыльнулся. – Она хочет, чтобы его открыли, Вимс.

– Ага.

Ганчия медленно повертел ножом перед носом Двацветка.

– Послушай, – терпеливо сказал турист. – По-моему, ты не понял. Никто не может открыть Сундук, если он пребывает в замкнутом настроении.

– Ах да, я забыл, – задумчиво протянул Ганчия. – Это же магический ящик! У него еще ножки должны быть. Эй, Вимс, есть с твоей стороны какие-нибудь ноги? Нет?

Он поднес нож к Двацветкову горлу.

– Это меня по-настоящему огорчает, – сообщил он. – И Вимса тоже. Вимс не очень-то разговорчив, зато у него отлично получается резать людей на кусочки. Так что открой… этот… ящик!

Он повернулся и пнул Сундук в бок, оставив на дереве скверного вида вмятину.

Что-то тихо и коротко щелкнуло.

Ганчия ухмыльнулся. Крышка медленно, тяжеловесно приподнялась. Далекий свет костра, сверкнув, отразился от золота – от огромной кучи золота в виде блюд, цепей и монет, тяжелого и мерцающего в прыгающих тенях.

– Вот и ладушки, – негромко сказал Ганчия.

Он оглянулся на стоящих у костра и ничего не замечающих напарников, которые, похоже, переругивались с кем-то у входа в пещеру. Потом оценивающе взглянул на Вимса. Его губы беззвучно зашевелились, лицо напряглось от непривычных усилий, потребовавшихся для мысленных подсчетов.

Затем Ганчия посмотрел на свой нож.

И тут пол зашевелился.