полей разом стала нестабильной. Произошел прожог – горячая плазма коснулась стенок камеры удержания, мгновенно испаряя их и тем тысячекратно увеличивая давление. Сорок пять реакторов взорвались практически одновременно, разметав платформы СО на мелкие куски и нагретый до пяти миллионов градусов радиоактивный газ.
– Путь свободен,– сообщил Рубра ожидающему флоту.
Вокруг обиталища отворились триста червоточин. Космоястребы вынырнули в обычное пространство. Две сотни должны были уничтожить промышленные станции, лишив Киру промышленной базы для производства боеприпасов. Биотехкорабли вышли на векторы атаки практически мгновенно. Из пусковых колыбелей рванулись кинетические снаряды, разгоняясь на шестнадцати g в направлении станции. Путь их был рассчитан таким образом, чтобы осколки отлетали прочь от обиталища, уменьшая возможность столкновения их с коралловой оболочкой.
Остальные сто космоястребов патрулировали пространство эскадрильями по десять, передавая по сродству приказы и без того перепуганным адовым соколам не покидать посадочных уступов. Под узкими рубиново-красными лучами прицельных лазеров коралл уступов отблескивал, точно черный лед под утренним солнцем. Отраженный свет играл на зловещих монстрах, примостившихся поверх пьедесталов, когда космоястребы совмещали свои расходящиеся траектории с вращением обиталища.
Вокруг станции клубились облака блестящих обломков разрушенных промышленных станций. Торжествующие космоястребы развернулись над краем металлической тучи, обгоняя фронт волны высокоскоростных обломков. Адовы ястребы в немом бессилии взирали на разрушения со своих пьедесталов.
– Точность, достойная подражания, —заметил Рубра когистанскому Согласию. – Только имейте в виду, что убытки, когда все это кончится, «Магелланик ИТГ» взыщет с вас.
Отворились три сотни червоточин, и космоястребы, демонстрируя великолепную слаженность, исчезли в тот же миг. Вся атака продолжалась девяносто три секунды.
Даже в угаре страсти Кира Салтер ощутила, как вскипают тревогой близкие разумы. Она попыталась сбросить Станьона со своей спины и подняться. Когда он уперся, стиснув ее еще крепче, она просто метнула ему в грудь энергистический заряд. Он, отшатнувшись, хрюкнул от боли.
– Что за игры, ты, сука?! – прорычал Станьон.
– Тихо ты.
Салтер поднялась, усилием воли уничтожая наставленные им синяки. Испарился пот, волосы вновь сложились в идеальную прическу. На теле материализовалось простенькое алое платьице.
На другой стороне оконечности бурлили страхом и яростью адовы ястребы. А за ними туманилась жизнь, испуская запах холодной целеустремленности. И Рубра, постоянно нашептывающий что-то на задворках сознания Киры, лучился довольством.
– Черт!
Зазвенел настольный процессор. По экрану поползли строки – тревога по системе СО и алые значки сбоев по всей системной схеме.
Звук начал прерываться, экран померк. И чем мрачнее Кира смотрела на злосчастный компьютер, тем больше тот лихорадило.
– Что случилось? – спросил Эрдал Килкейди – второй ее любовник, двадцатилетний красавчик, никакими иными достоинствами не обладавший.
– На нас напали, кретин! – огрызнулась она. – Эти долбаные эденисты!
Проклятье, а все так хорошо шло! Идиоты подростки верили ее словам, они уже начинали прибывать. Еще пара месяцев, и население обиталища выросло бы до приемлемого уровня.
А теперь – нате. Должно быть, постоянные вылеты адовых соколов запугали эденистов до того, что они взялись за дело.
Ожог на груди Станьона затянулся, тело скрыла одежда.
– Пошли, доберемся до командного центра СО и надерем там пару задниц, – предложил он.
Кира поколебалась. Центр СО располагался в космопорте. В том, что само обиталище не подвергнется атаке, она была уверена – Рубра не позволит, но космопорт может оказаться неплохой мишенью.
Едва Салтср неуверенно шагнула к двери, как зазвонил черный бакелитовый телефон на тумбочке у кровати. В энергистическом поле, окружавшем одержимых, этот примитивный способ связи единственный работал безотказно. Кира прижала трубку к уху.
– Да?
– Говорит Рубра.
Кира напряглась. Ей-то казалось, что в эту комнату ему заглянуть не удастся. И сколько еще систем для него открыты?
– Что тебе нужно?
– Мне ничего не нужно. Я просто предупреждаю. Космоястребы с Когистана сейчас уничтожают производственные мощности обиталища. У тебя не будет больше боевых ос, чтобы вооружать адовых соколов. Нам не нравится угроза, которую они представляют. Не пытайся перезарядиться в других местах, или будет хуже.
– Вы ничего нам не сделаете, – бросила Салтер, пытаясь вложить в голос побольше самоуверенности.
– Ошибаешься. Эденисты уважают жизнь, поэтому на сей раз не пострадал ни один адов сокол. Однако могу гарантировать, что при следующей атаке они не будут настолько добры. Я уничтожил платформы СО, так что в будущем им будет куда проще нанести удар. Остаток войны и тебе, и адовым соколам придется проторчать здесь. Ясно?
Голос замолк.
Кира застыла, стиснув трубку так, что пальцы побелели. На ковер сыпалась бакелитовая крошка.
– Найти мне Дариата, – приказала она Станьону. – Мне плевать, где он. Найди и приведи сюда. Сейчас же!
Астероид Шомор в системе Шалон. Не самое известное поселение, даже в своей системе. Покупать у залетных звездолетчиков экзотические грузы здешним жителям было не по карману, а вывозить произведенное мало кто соглашался. Окружающие его промышленные станции устарели от недостатка вложений, а продукция их отстала от жизни на поколение. Десять процентов взрослого населения оставались без работы, делая квалифицированную рабочую силу основным (и невосполнимым) продуктом экспорта Шомора. Виновато в этом было поспешное решение руководства астероида пятнадцать лет назад объявить о своей независимости от компании-основателя. С того радостного дня жизнь на Шоморе покатилась под уклон. Даже среди прибежищ для неуделков он держался в нижних строках списка.
Но здесь говорили по-французски и позволяли отдельным кораблям причаливать, невзирая на карантин. Могло быть и хуже, решил для себя Андре Дюшамп, хотя и ненамного. Он сидел за столиком в заведении, сходившем тут за уличное кафе, и наблюдал за течением местной светской жизни. Позади вздымалась вертикально каменная стена биосферной пещеры, усеянная на протяжении первых ста метров окнами и балконами. Вдали раскинулись под неровным сиянием световых трубок, развешанных вдоль по осевой раме, желто-зеленые поля и молодые сады.
Ландшафт был пристойным, вино – приемлемым, положение, в котором оказался Андре, – если не терпимым, то хотя бы стабильным... на ближайшие дни. Дюшамп глотнул еще вина и попытался расслабиться. Жаль, конечно, что не выгорела его первоначальная идея – продать правительству Шомора боевых ос (после Лалонда в пусковых шахтах корабля оставалось еще пятнадцать снарядов). В казне астероида не было денег, кроме того, контракты на оборону уже раздали трем межпланетным грузовикам. Хотя проку от денег все равно было бы немного – запасы запчастей у двух ремонтных компаний, деливших между собой космопорт, были одинаково жалки. Конечно, можно было бы расплатиться с командой. Мадлен с Десмондом ничего не говорили, но настроение их было Андре знакомо. А этот проклятый англичанишка Эрик – стоило им причалить, как Мадлен уволокла его в местный госпиталь. Ладно, подождут кровососы эскулапы.
Дюшамп даже не мог припомнить, когда перед ним стоял настолько скудный выбор – да и выбора, строго говоря, не было. Это он понял, едва пристыковавшись (предварительно Андре проверил, нет ли и
