постоянно. Рубра неустанно играл в свои игры – инсинуации, сомнения, мрачные намеки.

Дариату казалось, что за последние тридцать лет он достиг нечеловеческих высот в искусстве терпения. Но сейчас он обнаружил, что искусство это оказалось неприменимо. Он начинал уже задумываться, не хранит ли Рубра и впрямь некие страшные тайны, а это было совсем глупо – поддаваться на развязанную старым негодяем кампанию хитроумной дезинформации. И все же, если бы у Анастасии был какой-то секрет от него, то единственным посвященным был бы... Рубра.

Но если тайна и впрямь существует, почему Рубра не открыл ее до сих пор? Она они понимали, что борьба их может закончиться только смертью одного из них.

Анастасия никогда не заставила бы его предать себя. Только не ласковая Анастасия, всегда предупреждавшая его об Анстиде. Ее владыка, Тоале, открывал последствия всякого дела. Анастасия понимала, что такое судьба. «Почему я не прислушался к ней?»

– Анастасия не оставила мне ничего, —проговорил он.

– Да ну? В таком случае предлагаю сделку, Дариат.

– Мне это неинтересно.

– А зря. Я предлагаю присоединиться ко мне.

– Что?

– Присоединись ко мне, здесь, в нейронных слоях. Перенеси себя, как умирающий эденист. Мы станем нераздельны.

– Да ты, блин, шутки шутишь.

– Ничуть. Я уже давно над этим раздумываю. Нынешняя ситуация может плохо кончиться для нас обоих. Оба мы на ножах с Кирой – этого не изменить. Но вдвоем мы легко одолеем ее, очистим обиталище от ее прихвостней. Ты еще сможешь править Валиском.

– Ты правил межзвездной промышленной империей, Рубра, а до чего ты опустился теперь? Ты жалок, Рубра. Ты достоин лишь презрения. А приятнее всего то, что ты это знаешь.

Рубра перенес центр своего внимания с юноши в полотняном костюме на обиталище в целом. Бонни Левин опять пропала – чертова баба изрядно наловчилась обходить его программы слежения. Он автоматически расширил подпрограммы, окружавшие и защищавшие оставшихся неодержанных. Очень скоро она выйдет на одного из них.

– Он отказался,– сообщил Рубра когистанскому Согласию.

– Весьма жаль. Салтер прилагает изрядные усилия, чтобы собрать своих поклонников- полуночников.

– Кого-кого?

– Так называют себя те, кого обманула ее передача. К несчастью, многие юные адамисты находят ее соблазнительной.

– А то я не знаю! Видели бы вы, что она с ними делает, когда они прилетают. Этим адовым соколам нельзя было позволить собирать их.

– Мы мало чем можем помочь. У нас нет возможности отслеживать каждый прыжок адовых соколов.

– Увы.

– О да. Адовы ястребы тревожат нас и без этого. Покуда они не использовались для нападения. Но, вступив в бой, обладая ресурсами Валиска, они могут стать серьезной проблемой.

– Это я не в первый раз слышу. Хотите сказать, что решились наконец?

– Да. С твоего разрешения мы хотели бы уничтожить их угрозу.

– Поступай с ними, как они с тобой, только раньше. Ну-ну, вы уже начали мыслить по-моему. Для вас еще не все потеряно. Ладно, приступайте.

– Спасибо, Рубра. Мы знаем, что тебе трудно пойти на это.

– Не промахнитесь только. Некоторые промышленные станции чертовски близки к моей оболочке.

Рубра всегда поддерживал на орбитах вокруг Валиска больше платформ стратегической обороны, чем это было принято, – при его склонности к паранойе неудивительно, что он хотел по возможности обезопасить свое местное пространство. Сорок пять платформ прикрывали область пятидесяти тысяч километров в поперечнике, в центре которой находились обиталище и его свита из промышленных станций. В дополнение к ним две сотни сенсорных спутников обшаривали пространство как внутри этой зоны, так и за ее пределами. В сфере интересов Валиска еще никто и никогда не пытался открывать огонь – существенное достижение, учитывая, какие суда порой причаливали к его шлюзам.

Сеть обороны «Магелланик ИТГ» произвела сама, разработав уникальный софтвер и изготовив все компоненты на собственных заводах, – политика сдачи «под ключ» приносила компании немалое количество экспортных заказов. А еще она позволила Рубре перевести сеть под контроль основной личности. Доверять собственную оборону своим убогим потомкам он не собирался.

С появлением одержимых система рухнула. Рубра контролировал сеть СО при помощи сродственной связи, через управляющие биотехпроцессоры, встроенные в командные сети каждой платформы. Так что он не подозревал, что контроль за платформами утерян, покуда не попытался перехватить адовых ястребов, когда те впервые проявили себя. Уже потом он понял, что кто-то – без сомнения, этот засранчик Дариат! – подчинил элемент его личности, ответственный за управление СО, достаточно надолго, чтобы отправить на каждую платформу приказ отключить питание.

А без энергии восстановить контроль над биотехпроцессорами было невозможно. Каждую платформу приходилось активировать вручную. Именно этим и занялась Кира. Челноки облетали платформы по очереди и заменяли биотехпроцессоры Рубры новыми, электронными, в которые были впечатаны новые командные коды.

Новый командный центр СО устроили в неподвижном космопорте, вне зоны влияния Рубры. Он не мог очистить его, как очищал звездоскребы. Запустившие сеть одержимые техники были уверены, что сделали ее независимой и подчинится она только Кире и ее свежеинсталлированным кодам.

А вот чего ни они, ни Дариат не осознали в полной мере, это числа физических переходов между нейронными слоями и комм-сетью Валиска. Самыми очевидными примерами были поезда метро и лифты в звездоскребах, но такой же контакт имелся в каждой бытовой системе, механической или электронной, – небольшой процессор, переводивший импульсы, текущие по волоконно-оптическим кабелям, в нейронные и обратно. А кроме того, что «Магелланик ИТГ» построила комм-сеть Валиска, она еще и поставляла девяносто процентов электронных систем для неподвижного космопорта. Очень немногие люди даже в самой компании знали, что в каждый ее процессор была заранее впечатана возможность обходного доступа и ключ к ней имел один лишь Рубра.

Он вошел в систему через несколько секунд после того, как одержимые ее восстановили. Что за великолепная ирония, подумалось ему, – призрак в машинах зомби! Хитроумные интерфейсы, установленные им, чтобы пробиться в систему, не могли пропускать через себя достаточный поток данных, чтобы Рубра мог вернуть себе полный контроль над платформами, но поступить с другими, как они поступили с ним, ему было вполне под силу.

По сигналу когистанского Согласия Рубра отправил платформам СО целый блок команд – стирая и перезаписывая коды запуска, снимая софтверные блоки, переформатируя контрольные программы термоядерных реакторов.

В кабинете менеджера космопорта, приспособленном под штаб СО, разом взвыли все аварийные сигналы. Комнату затопил алый свет проекторов и голоэкранов. Потом энергия отключилась вовсе, и комната погрузилась во мрак.

– Какого хрена тут творится? – вскричал недавно назначенный командир сети.

На его пальце зажегся неяркий огонек, озарив не менее потрясенные лица остальных операторов. Он потянулся было к комм-блоку, чтобы вызвать Киру Салтер, и заранее холодея при мысли о том, что она скажет. Но не успел.

– Ой, блин! – пискнул кто-то.

Сквозь единственный иллюминатор в кабинет засочился безжалостный белый свет.

В сорока пяти термоядерных реакторах плазма под воздействием грубо взбаламученных магнитных