загадочный комплекс труб и скелетообразных башен. Оттуда начался ответный огонь, и десантники залегли. Металл сублимировался в пар, и башни падали. Команды саперов устремились вперед, безликие в своих скафандрах из керметной брони.

Рука Питера слегка дернулась, и теперь он уже получал обзор через нашлемную камеру десантного сапера. Картинка колебалась и прыгала, пока солдат топал вперед; перед Питером маячил ствол тяжелого штурмового ружья, которое с тренированной осторожностью ходило влево-вправо, минуя какие-то полурасплавленные силуэты, густые черные тени и тягачи с гигантскими колесами, брошенные прямо на дороге в самом начале штурма. Затем над сапером нависло здание, невыразительный каменный куб с большими дверями для грузовых рольгангов, теперь надежно закрытыми. Несомненно, это был пункт доступа к подземной базе. Фигура в разодранном мокакском скафандре свисала с края блокгауза рядом с тем местом, где что-то словно бы откусило здоровенный кусок каменной стены, которая все еще светилась красно-черным. Аудиоканал гудел от приказов и сообщений, в которых преобладал десантный жаргон, кодовые слова и позывные.

Десантники достали из своего боезапаса взрывпакеты и прикрепили их к двери.

– Круши ее! – выкрикнуло визгливое от напряжения сопрано.

Картинка дернулась и перекосилась, когда десантник отскочил в укрытие. Затем стало темно, когда он обхватил шлем руками и подтянул колени к груди. Затем все заколыхалось от взрыва. Наконец солдат вскочил и бросился вслед за саперной командой сквозь искореженный металл, который прежде был дверью. Навстречу им летели лучи и гиперскоростные дротики.

– Мы побеждаем, – пробормотал Питер Редер. – Но почему мне от этого не легче?

– Первая фаза завершена, повторяю, первая фаза завершена, – произнес чей-то голос, совершенно спокойный, если не считать легкой одышки. – Переходим к следующей.

Автосалазки стремительно заскользили назад, забирая раненых. Другие, напротив, устремлялись вперед, груженные амуницией, баллонами с воздухом, блоками питания. Питер переключил монитор на глазок робота. Тот проплывал по интерьеру блокгауза, мимо неисправных аэросаней и орбитальных челноков, затем мимо толстых дверей, смятых, точно виноградина, проткнутая ножом для колки льда. Дальше – вниз по идущему под уклон коридору под оболочку спутника, по лестнице без пролета. Один последний взгляд на что-то длинное и тонкое, что вращалось и следило, и эта часть экрана погасла.

Раздался тот же спокойный голос:

– Дайте уточненную диспозицию.

– Не имеется, – ответил кто-то. – Все еще под прикрытием. Вернем компьютерную экстраполяцию, как только вы нам данные обеспечите.

– Большое спасибо. – В голосе прозвучал тяжелый сарказм. – Ладно, мальчики и девочки. Давайте покажем, за что нам тут деньги платят.

Питер вздохнул.

– Черт, мы их бьем, – пробормотал он себе под нос. – Через пару часов база будет наша.

И он ощутил бешеную, мрачную гордость. Только покажите Космическому Отряду объект, а уж он так его возьмет, что будьте-нате.

Тут подлокотник кресла не выдержал неистовой хватки его протеза и с резким щелчком сломался. Питер едва это заметил.

Сара Джеймс внимательно смотрела на разворачивающиеся перед ней показания, игнорируя краткие приливы псевдогравитации, когда движки «психа» корректировали курс. Голошлем чуть ли не целиком состоял из показаний. Гистограммы, линии статуса, колонки цифр; за всем этим потерялось даже ледяное великолепие газового гиганта. Сара озадаченно нахмурилась.

– Просто не верится, – сказала она оператору на «Непобедимом», – но все к тому, что множество льдин в этом кольце под оболочкой из обычного льда почти целиком состоит из дейтерия и трития. Это как шуга из тяжелой воды. Конфета с начинкой из термоядерного горючего.

– Вижу, о чем речь, – отозвался интерком. – Ко мне уже ваши показания приходят. – Последовал удивленный свист. – Такое редко где встретишь.

– Такое вообще нигде не встретишь, – сказала Сара. – Я даже не представляю, какой природный процесс мог это чудо создать.

– Ничего, Топографическая Служба в свое время разберется, – заметил голос с «Непобедимого». Вселенная была полна загадок. Этих загадок было куда больше, чем ученых, чтобы их разгадывать. – Что-то еще?

– Еще я нейтринные сигнатуры получаю, – добавила Сара. «И что-то наводит меня на мысль, – подумала она, – что они не естественного происхождения».

– Они фоновые? – спросил «Непобедимый». – Есть данные, что это солнце временами рыгает.

Слушая, Сара качала головой.

– Здесь не то, – сказал она. – По-моему, они больше на сигнатуры от силовой установки похожи. – «Но они слабые, – подумала она. – Может, они от выключенной силовой установки?»

– Передайте данные.

Зазвучало басовое чириканье, когда терабайты поплыли из одного компьютера в другой.

– Командир, они не соответствуют паттерну ни одной термоядерной установки из тех, которые есть в нашем досье. Но эта планета действительно ими плюется. Есть что-нибудь на микролуче или в глубоком сканировании?

– Ничего нет, – ответила Сара. «Ты ждешь, что я в такой куче мусора что-нибудь откопаю? – подумала она. – Чертовски сомнительно». Она снова обратила глаза к показаниям приборов и стала их изучать, временами добавляя свой комментарий к той информацию, которая пересылалась на «Непобедимый».

И вдруг…

– Я регистрирую резкий рост нейтринного выброса, асимптотическую кривую, – спокойным голосом сообщила Сара. «Боже мой!» – мысленно воскликнула она, пока ее пальцы машинально плясали по незримым клавишам, выдаивая нужную информацию из потока данных.

– Я определенно регистрирую корабельные силовые установки. Выключенные, но теперь активируемые. Быстро выходят на уровень. Высокомощные моторы. – Лоб Сары начал покрываться бусинками пота. – Это силовые установки военного корабля. – сообщила она затем. – «Непобедимый», вы это получаете? – поинтересовалась она, когда тишина стала действовать ей на нервы.

– Да-да, капитан-лейтенант, – с запинкой отозвался оператор «Непобедимого». Его молодой голос был так же напряжен, как и у нее. – Я передавал ваше донесение по инстанциям.

– Даю сигнатуры корпуса. Они ушли на активные датчики, – торопливо сообщила Сара, а затем нахмурилась. – Очень хитро замаскированные термальные сигнатуры, – пробормотала она.

Внезапно почти у нее под носом один из вражеских кораблей принялся вытряхиваться из окутывавшего его льда. По астрономическим стандартам это было совсем рядом; детекторы затуманились, когда кусочки льда полетели наружу, а водородная шуга сублимировалась в газ.

– Черт меня подери, – сквозь сжатые губы пробормотала Сара.

– Капитан-лейтенант?

– Тихо! Я занята!

«Псих» дернулся вбок, а затем поплыл в нулевом «жэ», когда пилот предпринял уклонный маневр и вырубил эмиссию. Боковая планка в голошлеме Сары вспыхнула красным; стрелок выбирал огневое решение.

– Отставить, Йот! – рявкнула Сара.

Все в разведывательной машине испугались и отреагировали именно так, как реагируют люди испуганные, но при этом отважные и тренированные, – они сосредоточились на поставленных перед ними задачах. Задачей Сары было скоординировать их действия. Однако оружие «психа» было просто хлопушкой по сравнению с тем, которое она отслеживала.