— Как здорово! — крикнул он Майскому. — Ваш друг Мигель больше всего на свете любит такие камни.

— Да, — кивнул Аркадий Александрович, — Переда будет доволен нашим уловом.

— И все это за несколько стеклянных трубочек, — рассмеялся Константин. — Когда вы вернулись из- за границы и рассказали мне о таком, я даже не поверил.

— А сейчас веришь? — спросил Майский.

— Вот они, мои родные, — засмеялся Костя, — теперь они всегда будут со мной.

— Еще два часа, — возразил Майский, — через два часа мы с ними расстанемся. Зато станем миллионерами. И ты, Костя, и я.

Всеволд встал со своего места, сладко потянулся.

— А почему вас так мало? — спросил он. — Где все остальные?

— Там остались, — махнул рукой назад Майский.

— А их доля? — оживился Всеволд.

Все посмотрели на него. Эдик радостно захихикал.

— Ты дурака не валяй, — строго сказал Майский, — голову оторву. Получишь свой миллион и отвали. Скажи спасибо, что такие деньги зарабатываешь. За несколько телефонных звонков это не так мало.

— Ты бы слышал, как они со мной разговаривали, — оживился Всеволд, — там один такой настырный был, грузин явно. Он меня вообще вопросами допекал.

В салоне самолета раздался громкий смех.

Улыбались даже Карина и Седой. Только Абуладзе хмурился, глядя в сторону.

— Вон там сидит твой грузин, — показал в сторону полковника Майский, — мы его решили с собой взять.

— Правда? — Всеволд подошел к креслу, где сидел Абуладзе. — Так это вы были? Ну и вопросы вы мне задавали, меня прямо в дрожь от них бросало.

— Дурак ты! — громко сказал Майский. — Они играли с тобой, а ты, как карась, на удочку ихнюю попался. Они ведь твой второй телефон тоже засекли. А через него и нашу фирму. Хорошо, что друг позвонил и предупредил. А то остался бы ты в Германии или в Чехии без денег и друзей. Или еще хуже — сел бы в ихнюю тюрьму.

— Ты откуда знаешь, что они мой второй телефон вычислили? — возмутился Всеволд. — Ты же сам говорил, что если я по нему к ним звонить не буду, его найти невозможно.

— Но нашли же, — возразил Майский, — мы еле ноги унесли. Иначе прихлопнули бы нас там всех до единого.

Появился Бармин, пришедший из кабины экипажа.

— Командир спрашивает: вы не передумали? Точно в Абиджан летим?

— Пусть поменьше вопросов задает, — разозлился Майский, — куда надо, туда и летим.

Скажи, точно в Абиджан. А если понадобится курс изменить, у нас Всеволд есть. Он нам курс подскажет. Он знает, как по карте ориентироваться, и штурманом служить сможет.

Бармин повернул обратно.

— Который час? — спросил Майский. — Мне кажется, мои часы иногда отстают.

— Уже половина одиннадцатого по Москве, — ответил Костя.

— Всеволд, — решил Аркадий Александрович, — иди в кабину. Нам важно не пропустить наш аэродром. Ты не забыл, где мы должны садиться?

— Я это место даже во сне вижу, — засмеялся Всеволд, проходя по салону вперед и направляясь к кабине экипажа самолета. — Екепа. Либерия. Местное время 22 часа 00 минут.

Когда самолет вошел в пределы африканского государства Кот-д-Ивуар, Всеволд снова отправился к экипажу.

— Сворачиваем на Либерию! — крикнул он командиру самолета.

— Нельзя, — ответил командир, — здесь высокие горы.

— Сворачиваем, — махнул рукой Всеволд, — самая высокая гора не больше двух километров. Тысяча семьсот пятьдесят два метра. От Дананы возьмете направо.

— Откуда я знаю, где эта Данана находится, — зло сказал командир.

— Курс правее гор! — крикнул Всеволд. — Данану вы сразу увидите. Это единственный городок в этой части страны. Сегодня хорошая погода.

— Что? — не понял командир.

— Погода, говорю, хорошая. — Всеволд наклонился над картой, которую достал из кармана. Развернул ее. — Все правильно, — сказал он, — пройдем от Дананы правее. Там будет город Зеале. Пролетаем над рекой Сессе и выходим к Либерии. Город Екепа.[3]

— Что за названия! — нахмурился командир. — Здесь и аэропорта приличного не будет. Куда мы сядем?

— В Екепа большой заброшенный аэродром, — показал вниз Всеволд, — там сумеем сесть.

— Если заброшенный, то как мы сядем?

— Там уже приземлился один самолет до нас, — пояснил Всеволд, — поэтому не волнуйся, командир. Сядем и мы. Местные племена держат эту дорожку в сохранности, считая, что на ней когда-нибудь приземлится их местный бог.

— Какой там самолет?

— Испанский. Компании «Иберия», — пояснил Всеволд.

— Я спрашивал тип самолета.

— «ДС-10». Не волнуйся, командир. Сядем нормально.

— Потом далеко не улетим. Баки почти пустые.

— Ничего. Мы и не собираемся далеко, — сказал Всеволд, выходя из кабины пилотов.

Командир корабля Симаков посмотрел на Комарова, исполнявшего обязанности штурмана. Тот пожал плечами. Он тоже не понимал, что происходит. Почему они летят в маленький городок, расположенный на севере Либерии?

Но про самолет он запомнил и теперь мучительно размышлял, как поступить дальше.

Седой, сидевший весь путь в своем кресле чуть позади Абуладзе, внезапно обратился к Карине.

— Там будет другой самолет, — сказал он, — и ты должна будешь улететь на нем. А я потом приеду.

— Какой самолет? — удивилась Карина.

— Неважно. Ты улетишь?

— Конечно, не улечу. Куда я без тебя улечу?

— Не спорь, — строго сказал Седой, — я лучше знаю. На месте решим.

Карина обиженно замерла и отвернулась.

Ровно в час ночи по московскому времени самолет пошел на посадку, пройдя над рекой Сессе, находящейся уже на территории Либерии. У городка Екепа действительно оказался неплохой аэродром, на котором уже стоял громадный «ДС-10» с характерным оперением оранжевого цвета испанской авиакомпании «Иберия». Летчики с изумлением смотрели вниз.

Было непонятно, что делает здесь этот самолет.

Симаков не зря получил звание Героя Советского Союза. Он был действительно классным летчиком. И мягко посадил самолет, несмотря на очень трудные условия. Самолет замер в ста метрах от чужого, испанского самолета.

— Открывайте аварийные люки, — распорядился Майский, — здесь лестниц аэропортовских нету.

Два люка с левой стороны были открыты и сброшены надувные лестницы-трапы, которые доходили до земли и были предусмотрены в случае аварийной посадки. Первым осторожно спустился, вернее,