Утреннюю почту доставили, пока Эймос Кэйбот ходил по магазинам, и она валялась на рахитичном столике в вестибюле. Он перебрал ее, хотя совершенно точно знал, что для него ничего не будет — не тот день. Тринадцатого ему приходил чек от департамента социального обеспечения, а двадцать четвертого чек от профсоюза, а больше он никогда и ничего не получал, если, конечно, не считать все сокращавшегося количества открыток с рождественскими поздравлениями. Нет, ему ничего не могло прийти, это он знал точно. Большой голубой конверт стоял прислоненный к зеркалу, но он не мог прочесть имени адресата и в очередной раз обругал эту скрягу миссис Пиви и ее двухваттные лампочки. Он наклонился пониже и прищурился… затем поморгал и снова прищурился. Боже всемогущий, этот пакет прислали ему, в этом не могло быть никакого сомнения! На ощупь содержимое конверта напоминало толстый журнал или каталог. Что это могло быть такое, и кто мог ему это прислать? — спросил он себя. Прижимая конверт к груди узловатой, покрытой старческими коричневатыми пятнами рукой, он начал долгое восхождение по трем маршам лестницы к себе в комнату. Положив авоську с двумя банками бобов и батоном вчерашнего белого хлеба на тумбочку, он тяжело опустился на стул перед окном. Распечатав конверт, он увидел, что в нем находится толстый журнал с черной глянцевой обложкой. Он положил журнал на колени и, словно не веря своим глазам, пристально уставился на него.

Посреди черной обложки на зеленовато-сером поле черными же колючими готическими буквами было напечатано название: «На краю могилы». Ниже шел подзаголовок: «Журнал помощи в подготовке к вечному упокоению». Остальная часть обложки была черной, черной, как полночь, и единственным пятном в этой черноте была выполненная в форме надгробия фотография кладбища, усаженного цветами, среди которых возвышались выстроившиеся в ряды могильные памятники и задумчивые мавзолеи. Неужели все это было просто шуткой самого дурного толка? Вряд ли, решил Эймос, быстро перелистывая страницы, на которых мелькали разнообразные гробы, кладбищенские участки и урны для праха. Зарычав от отвращения, он бросил журнал на стол, и в этот момент оттуда выпало письмо и плавно спланировало на пол. Это письмо, отпечатанное на той же самой бумаге, что и журнал, было адресовано ему; тут не было никакой ошибки.

Эймос трясущимися руками поднял журнал и швырнул его через всю комнату. Упав, журнал лопнул по корешку и развалился надвое, отчего он испытал некоторое удовлетворение.

— Вы что, хотите сказать, что я скоро умру? Вы это хотите сказать? выкрикнул он, но тут же понизил голос, так как Антонелли, обитавший в соседней комнате, немедленно забарабанил в стену. — Что за дурацкая мысль послать человеку такую вот пакость? Омерзительная затея!

Но ведь это делалось с какой-то целью! Он прошел через комнату, подобрал обе половинки журнала и аккуратно положил их на стол. Все это было слишком красивым, слишком дорогим для того, чтобы быть шуткой, — это были самые настоящие объявления. Немного покопавшись, он нашел страницу с содержанием и принялся водить пальцем по строчкам мелкого шрифта, который ему с трудом удавалось читать, пока не нашел издателя: «Саксон-Моррис Паблишерс Инк». У этих должны были водиться денежки — Эймос знал здание Саксон-Моррис-билдинг; один из этих похожих на гранитные блоки новомодных домов на Парк-авеню.

Им это просто так не пройдет! Во впалой груди Эймоса Кэйбота затеплилась и смело вспыхнула искра гнева. Он ведь заставил автобусную компанию Пятой авеню послать ему письмо с извинениями по поводу грубости, которую допустил в разговоре с ним водитель в День святого Патрика; и компания автоматов по продаже напитков «Трайборо» тоже была вынуждена возместить ему в виде почтовых марок те пятьдесят центов, которые автомат проглотил, не выдав взамен банку с газировкой. Теперь и «Саксон-Моррис» тоже предстоит убедиться в том, что они напрасно нарывались на неприятности!

С утра на улице было тепло, но мартовская погода изменчива, так что он надел тяжелое шерстяное кашне. На всю экскурсию — поездку в автобусе и чашку чая в автомате — должно было с лихвой хватить двух долларов, и он взял из-под сахарницы пару помятых бумажек. Ну, погоди, «Саксон-Моррис», ты еще узнаешь, с кем связался!

Увидеться с кем бы то ни было в «Саксон-Моррис» без предварительной договоренности оказалось очень трудно. Девчонка с высоко зачесанными ярко-рыжими волосами и многослойной, отливавшей глянцевым блеском косметикой на лице не смогла вспомнить журнал с таким названием. На стене позади ее красного, похожего на запятую стола имелся список всех изданий «Саксон-Моррис», но Эймосу было трудно в тусклом свете читать золотые буквы на фоне темно-зеленого мрамора. Уступая его настояниям, она перелистала буклет с фамилиями и номерами телефонов, после чего все-таки неохотно признала, что это действительно один из их журналов.

— Я хочу видеть редактора.

— Которого из редакторов вы хотите видеть?

— Любого редактора, черт бы их всех побрал. Резкость посетителя, видимо, задела секретаршу, и ее холодные манеры стали совершенно ледяными.

— Могу я спросить, по какому вопросу?

— Это мое дело. Свяжите меня с редактором. Прошло больше часа, прежде чем она нашла кого-то, кто мог принять незваного посетителя, а может быть, она просто устала от того, что он сидел рядом с нею и прожигал ее негодующим взглядом. После множества негромких переговоров, она наконец положила трубку телефона.

— Прошу вас пройти вот в эту дверь, первый поворот направо, подняться на один пролет по лестнице и отыскать четвертую дверь слева. Кабинет семьсот восемьдесят два. Вас примет мистер Мерсер.

Эймос немедленно заблудился в лабиринте коридоров и серых дверей, но, начав второй обход, он наткнулся на экспедицию, и один из сидевших там скучающих юнцов проводил его к двери с номером 782. Он распахнул ее без стука.

— Вы Мерсер, редактор журнала «На краю могилы»?

— Да, я Мерсер. — За столом, занимавшим половину крошечного, без единого окна, кабинета, сидел полный человек с круглым лицом, украшенным очками с круглыми стеклами. — Но я занимаюсь вопросами распространения, а не содержания. Секретарша из приемной сказала мне, что ваш вопрос связан именно с распространением.

— Да, у меня есть вопрос… Какого черта вы прислали мне ваш проклятый журнал, который мне совершенно не нужен?

— Что ж, возможно, я смогу помочь вам… Так о каком издании вы говорили?…

— Это называется «На краю могилы».

— Да, это журнал из моей группы. — Мерсер открыл одну папку, затем другую, и лишь третья