Я повернулась и бросилась бежать как слепая, наступая на край юбки, спотыкаясь. Я не могла понять, что случилось. Слезы выступили у меня на глазах.

Дверь, ведущая в западное крыло, открылась: там стояла миссис Денверс. У нее было лицо торжествующего Мефистофеля. Она стояла и злорадно улыбалась мне.

Кларисса ждала меня в спальне, бледная и расстроенная. Увидев меня, она разразилась слезами. Не промолвив ни слова, я начала расстегивать крючки на платье. В нетерпении я никак не могла расстегнуть застежку и рвала тонкую ткань.

– Отстегните крючок на спине и второй, немного пониже.

– А что же вы теперь наденете, мадам?

– Не знаю, не знаю. – Я, наконец, освободилась от белого платья. – Я хотела бы побыть одна. Идите, Кларисса, и не обижайтесь. Прошу вас никому не рассказывать, что произошло. Хорошо, Кларисса?

– Ну конечно, я буду молчать, – и она залилась слезами.

Раздался стук в дверь, и в комнату вошла Беатриса. Странная фигура в каком-то диком платье со звенящими браслетами на руках.

Я почувствовала вдруг страшную усталость, села на кровать и стащила парик с головы.

– Вы очень бледны. Вам нехорошо? Подождите, я дам вам стакан воды.

Она принесла мне воды из ванной комнаты, и я из вежливости выпила немного.

– Конечно, я сразу поняла, что это просто недоразумение, ошибка! Откуда и каким образом вы могли бы узнать?

– Ваш туалет, платье, которое вы скопировали с портрета мисс Каролины. Точно такое платье было на Ребекке, когда она давала свой последний бал-маскарад. Когда вы стояли на верхней площадке лестницы, то и я в какой-то момент вообразила… Бедная моя девочка, какая неудача! Вы ведь не могли об этом знать.

– Мне следовало знать об этом, следовало!.. – повторяла я бессмысленно.

– Чепуха! Вы никак не могли этого знать. Но для нас всех это было так неожиданно, это было шоком… Никто этого не ожидал. И Максим тоже.

– Максим?

– Он думает, что вы это сделали сознательно. У вас было какое-то дурацкое пари, и вы сказали ему, что поразите его до глубины души. Я ему уже сказала, что вы никак не могли знать того, что знали мы.

– Это моя вина. Я должна была знать, – твердила я.

– О нет, не огорчайтесь. А теперь давайте одеваться. Прибыли уже гости. Я поручила Френку и Жилю объяснить, что вам доставили испорченное платье, и что вы очень огорчены.

Она подошла к гардеробу и вынула мое голубое платье.

– Вот это, например, очень красиво. Почему бы вам не надеть его? Одевайтесь скорее и войдем вниз. Никто ничего не узнает.

– О нет, я не пойду вниз.

– Вы должны, дорогая. Невозможно, чтобы вы не вышли к гостям.

– Нет, Беатриса, я не пойду. В конце концов, меня никто не знает, и мое отсутствие останется незамеченным.

– Но, моя дорогая, и Френк, и Жиль все прекрасно поняли, и Максим, когда оправится от шока, тоже все поймет. Возьмите себя в руки, дорогая, сделайте над собой усилие, – увещевала она, поглаживая меня по руке. – Вы должны спуститься вниз – ради Максима.

Снова раздался стук в дверь. Боже, кто это еще ломится сюда?

За дверью стоял Жиль.

– Максим прислал меня узнать, что случилось с вами обеими?

– Она говорит, что не выйдет к гостям.

– Что же нам теперь делать? Что я скажу Максиму? – спросил Жиль.

– Скажи, что она чувствует себя неважно и спуститься вниз немного позднее. Пусть они не ждут и садятся обедать. Я присоединюсь к вам через минуту.

– Не могу ли я быть чем-нибудь полезен?

– Нет, – сказала Беатриса, – иди вниз, я иду следом за тобой.

– Не хотите ли выпить немного бренди? – спросила Беатриса. – Конечно, оно только ненадолго повышает настроение, но иногда именно это и нужно.

– Нет, спасибо, мне ничего не нужно.

– Ну хорошо. Тогда я иду вниз. Вы уверены, что не нуждаетесь во мне?

– Нет, благодарю вас, Беатриса.

– Боже, какой у меня дикий вид в этом костюме с чадрой! – сказала она, быстро взглянув на себя в зеркало. – Но ничего не поделаешь, – и она ушла.

Она совершенно не поняла меня. Она принадлежала к другой породе людей – получивших настоящее