как и он. И потом, она милая. Улыбается ему, спрашивает, как дела. Надо только собраться с духом, пригласить ее на ужин в ресторан, и все получится...

Но обитавший в его голове гнусавый голос нашептывал, что Лилиана — не Рамона.

'Помнишь ее с тем парнем на мотоцикле?'

Дело было вечером, Четыресыра прохлаждался в городском парке и как раз подобрал с земли безрукого Кинг-Конга для своего вертепа, когда увидел, как блондинка подъезжает с парнем на мотоцикле. Спрятавшись за деревом, Четыресыра наблюдал, как они целуются, а потом она достала у парня из штанов его причиндал и сжала в ладони.

Вверх-вниз. Вверх-вниз.

Эта сцена засела у него в мозгу осколком гранаты. Он просыпался в ночи, и она вставала у него перед глазами. Пальчики, обнимающие твердый ствол. И Четыресыра поневоле закрывал глаза, спускал резинку и...

Вверх-вниз. Вверх-вниз. Вверх-вниз.

... он был лесник Боб, и блондинка с Рамоной ему дрочили.

Средняя школа 'Махатма Ганди' располагалась на вершине насыпанного посреди равнины искусственного холма окружностью тридцать метров. Здание имело форму параллелепипеда с большими застекленными проемами, которые в редкие солнечные дни заливало светом. Склоны холма покрывал аккуратный английский газон, снизу вверх поднималась дорожка, ведущая к стоянке для инвалидов и преподавателей. Позади школы находились спортивные сооружения, включая спортзал и ни много ни мало олимпийский бассейн.

Учебное заведение, построенное под Мурелле в восьмидесятые годы, было задумано, чтобы собрать вместе всех ребят из десятков окрестных городков. На сегодняшний день здесь обучались семьсот пятьдесят школьников, разделенных на восемь параллельных классов.

Кристиано Дзена сидел на задней парте и глядел на терзаемую ливнем волейбольную площадку, на засыпанный прошлогодней листвой газон и на проступающие вдали сквозь дымку бетонные бастионы торгового центра 'Четыре башни'

Ему удалось войти в класс в середине первого урока. Он выдал первое пришедшее в голову оправдание: из-за холода прорвало воду, и, поскольку отец был на работе, пришлось дожидаться водопроводчика. Учительница итальянского сделала вид, что поверила.

Некоторое время назад Кристиано заметил, что преподаватели перестали его особенно доставать. И он знал почему.

Несколько месяцев тому назад выпускным классам раздали анкету, в которой спрашивалось, кто куда собирается поступать по окончании средней школы. Кристиано поставил жирный крест против строки 'Намерен оставить учебу' А в трех строчках графы 'Чем определен твой выбор?' отписал: 'Потому что хватит с меня учебы, все равно толку от этого никакого, я хочу работать вместе с отцом'.

С того самого дня он, будто по мановению волшебной палочки, стал невидимым, как Сью, девушка из команды 'Фантастической четверки' [10]. Теперь эти уроды вызывали его нечасто, а если прогуливал, не пердели. Крест, который он нарисовал на том листочке, они ему вывели на лбу.

Остаток первого и весь второй урок Кристиано провел, с отрешенным видом положив голову на парту. Эти шлюхи Понтичелли и Гуэрра не выходили у него из головы. Опять они его обвели. Как же он их ненавидел!

Надо им отомстить. Типа замутить с Лаурой Ре из третьего ' D ', которую они обе не выносили, потому что она была еще красивее.

— Ты чего там? Сочинение писать не будешь? — вернул его в класс тихий шепоток.

Это был его сосед по парте. Колицци. Убожество, которое посадила с ним учительница математики, потому что с Минарди Кристиано вечно устраивал бедлам.

Колицци казался старичком. Он и передвигался как старичок. И на парте идеальный порядок. И писал он перьевой ручкой, ни разу не размазав чернила. Больше всего в жизни ему нравились картриджи со светло-синими чернилами, которые он вставлял в свой 'Монблан' Подобное ничтожество не имело даже смысла дрючить, потому что стоило его тронуть мизинцем, как он бросался на землю и вел себя как некоторые жуки: коснешься его — а он притворится мертвым.

— Какого хрена тебе надо, Колицци?

Весь класс склонил затылки над партами, корпя над сочинением по истории. Учительница листала глянцевый журнал. Полная тишина, ни мухи не слышно.

— Учти, осталось... — Колицци взглянул на свои огромные часы с калькулятором, — всего час и шесть минут. А ты еще ничего не написал.

— Слушай, тебе какое на фиг до этого дело?

Колицци подался назад, словно пятящийся под камень краб:

— Нет... никакого... я только...

— Вот-вот. Не теряй время. Пиши себе, а то скоро сдавать. Нет, есть идея получше: поскольку ты у нас гений, свое сочинение ты уже накатал; напишешь за меня — подарю игру для приставки.

В крабьих глазах вспыхнула жизнь, но Колицци, размазавшись по парте, недоверчиво прошептал: 'У тебя же их нету, видеоигр'

— А я могу пойти в торговый центр и стащить. Скажешь, какую тебе надо.

Колицци секунду поразмыслил, нервно потирая рот пальцами.

— А ты мне ее потом отдашь? Не продинамишь, как обычно?

Кристиано положил руку на сердце: 'Даю слово'

— Ладно. Но ты потом его своей рукой перепишешь. А то она нас вычислит.

— Само собой.

Колицци принялся строчить, не поднимая головы. Кристиано в первый раз взглянул на доску, на которой была написана тема сочинения.

Он улыбнулся:

— Брось, Колицци. Сам справлюсь. Не трудись. В этом я секу.

По части нацизма он был эксперт. Отец только о нем и твердил.

Кристиано взял ручку, перевел дух и застрочил.

Рино Дзена начал работать в 'Евробилде' в Богоньяно где-то в середине восьмидесятых. После смерти нотариуса Боккьолы приняли на работу Четыресыра, а в 2002 году, после того как в транспортном агентстве ему указали на дверь, пришел Данило Апреа.

'Евробилд' поднялся в девяностые на волне крупных господрядов, потом, начиная с 2003 года, дела пошли все хуже, и постоянный штат постепенно сократился до минимума. Теперь хозяин вызывал Рино и его приятелей на поденную работу, и то лишь когда получал более или менее крупные заказы. Случалось это два-три раза в год. И тогда у них несколько недель была работа.

В остальное время каждый пробавлялся чем мог. Мелкие перевозки. Очистка подвалов и выгребных ям. Доставка растений из питомника. Побелка стен. Починка крыш. Всякая работенка, которую подкидывали в последний момент.

Они вечно сидели без гроша и с трудом сводили концы с концами. Но если Данило и Четыресыра жили по-холостяцки, у Рино на попечении был Кристиано.

По данным последних исследований, Варрано и соседние городки относятся к районам Италии с самым высоким доходом на душу населения. Благодаря поколению мелких и средних предпринимателей, которые сумели наилучшим образом распорядиться промышленными и человеческими ресурсами региона, безработица здесь практически сошла на нет.

Вполне возможно, что наши герои были единственными обитателями Варрано с месячным доходом