двустворчатую дверь, к которой они как раз приближались.

— Здесь у нас что-то вроде постоянно действующей выставки маленьких шедевров, изготовленных нашими изобретательными мастерами.

Услужливый майор Мицубиси открыл дверь, и доктор Исии подошел к одному из стендов. Он взял в руки вечное перо, показал его доктору Лемке.

— Не правда ли, с виду самая обыкновенная авторучка? А в действительности это пистолет. Достаточно утопить вот эту пружинку, и из вот этого отверстия вылетит струя бактерий.

Положив авторучку на место, доктор Исии взял бамбуковую трость.

— Или вот. Тросточка как тросточка. Но если свинтить колпачок. нажать вот этот стержень. Вы понимаете? А здесь, — задержался он у соседнего стенда, всевозможные шприцы для впрыскивания бактерий и ядов в продукты питания.

— И каков эффект? — поспешил с вопросом доктор Лемке.

— Как мы выяснили, — не замедлил с ответом доктор Исии, — для распространения холеры, дизентерии, тифа и паратифа как нельзя лучше годятся овощи. В особенности те, у которых много листьев.

— А фрукты?

— Фрукты тоже неплохие разносчики инфекции. Но когда имеешь дело с фруктами, бактерии следует впрыскивать внутрь, а не разбрызгивать по поверхности.

— Заражение воды или продуктов питания обязательно ни провоцирует вспышку эпидемии? — поинтересовался пытливый доктор Лемке.

Доктор Исии наморщил лоб.

— Увы! — развел он тонкими в запястьях руками. — Никаких гарантий на сей счет мы, к сожалению, дать не можем. В умах люден, далеких от науки, глубоко укоренилось заблуждение, что вызвать эпидемию совсем нетрудно. Между тем, как убеждает практика, эпидемии вспыхивают и затухают в строгом соответствии с особыми, объективно существующими законами природы, фактически не изученными. Мы не знаем, почему в одних случаях эпидемия вспыхивает сразу и распространяется со скоростью тайфуна, а в других — при идентичных, казалось бы, условиях — не возникает вовсе. И почему она внезапно затухает, мы тоже не знаем. Мы можем только констатировать, что существуют какие-то сложные взаимосвязи между этими явлениями и климатическими условиями, жизнестойкостью человеческого организма, интенсивностью атаки болезнетворных микробов. Человек, который выпил кружку зараженной воды, съел зараженное яблоко или был укушен зачумленной блохой, такой человек, как правило, заболевает. Однако возникнет ли в результате этого эпидемия? Вот вопрос, на который ни от меня, ни от моих коллег вы не услышите определенного ответа.

Доктор Лемке постарался придать своему астматическому лицу выражение искреннего сочувствия.

— Я вас вполне понимаю, — почти натурально вздохнул он.

Доктор Исии пропустил этот сочувственный вздох мимо ушей.

— Впрочем, — не останавливаясь, продолжал он, — даже эпизодические случаи заболевания нельзя сбрасывать со счетов. Согласитесь, герр Лемке, что действующей армии на руку, когда в тылу у противника поднимается паника. Во всяком случае, в основе применения бактериологического оружия лежит принцип массированной атаки. Именно поэтому мы стараемся поставить производство болезнетворных микроорганизмов на промышленную основу…

Доктор Исии умолк и бросил быстрый взгляд на ручные часы.

— Постараюсь, герр Лемке, чтобы вы еще сегодня смогли увидеть бактериологическое оружие в действии.

Однако поездка на полигон в этот день не состоялась.

Они уже были в вестибюле, когда входная дверь с шумом распахнулась и дежурным офицер, стремительно подлетев к генералу Исии, голосом, в котором отчетливо различались тревожные нотки, произнес какую то длинную прерывистую тираду.

Выслушав сообщение с неподвижным, как маска, лицом, доктор Исии повернулся к Лемке.

— Наша поездка на полигон, к моему глубочайшему сожалению, откладывается, — сообщил он. — Меня вызывают в штаб армии.

— Что-нибудь случилось? — не удержался от вопроса доктор Лемке.

Генерал криво усмехнулся:

— Ничего особенного.

Он провел ладонью по жестким, коротко подстриженным волосам, надел форменное коричневато-зеленое кепи с прямым козырьком.

— Ничего особенного, — повторил он. — Но, возможно, представится случай испробовать кое-что из бактериологического оружия в боевых условиях.

Брови доктора Лемке напряглись и дрогнули.

— Война?! — почти шепотом выдавил он из себя смелую догадку.

Генерал Исии коротко засмеялся.

— Пока всего лишь только военные действия. В районе озера Чанчи, которое русские называют озером Хасан. Правда, с применением артиллерии и авиации, но всего лишь военные действия…

Длинноногий рикша бежал стремительно и без рывков. Сергей Белау — торговый агент галантерейного отдела фирмы «Кунст и Альбертс» — сидел, упираясь спиной в заднюю стенку плавно катящегося экипажика с поднятым верхом. Ничего похожего на удовольствие не испытывал он от этого способа езды, слывущего экзотическим. Да и что, скажите на милость, может быть приятного, если повозка, в которой везет тебя человек-лошадка, — размерами с обыкновенное кресло и ты едешь, поджав под себя ноги, а руками придерживаешь неохватный кожаный чемодан с никелированными застежками, занимающий две трети твоего кресла на колесах?

Одетый в синюю куртку рикша, худой и жилистый китаец, исполняющий одновременно обязанности коня, возницы, проводника и телохранителя, вез господина Белау на деловое свидание с известным харбинским негоциантом господином Гу Таофаном.

В последние годы фирма «Кунст и Альбертс», некогда процветавшая, шаг за шагом отступала к краю финансовой пропасти под натиском японских коммерсантов, заполонивших Маньчжоу-Го дешевыми товарами. Крупные оптовики все реже прибегали к услугам германской фирмы, предпочитая ей конкурирующие, японские.

Тем радостнее было заведующему галантерейным отделом фирмы господину Антону Луйку услышать от нового торгового агента господина Белау, что с фирмой «Кунст и Альбертс» не против возобновить деловые связи такой солидный негоциант, как господин Гу Таофан, что торговый дом господина Гу Таофана, возможно, заключит с «Кунстом и Альбертсом» долгосрочный контракт на поставки крупных партий пуговиц, кнопок, крючков и французских булавок.

Господин Луйк знал, что харбинский купец Гу Таофан — и от своего имени и через подставных лиц — снабжает товарами сотни и тысячи мелочных лавочек, рассредоточенных по всему Маньчжоу-Го, а бесчисленные бродячие торговцы, которые получают всевозможную галантерею для торговли вразнос с товарных складов все того же господина Гу, проникают и за пределы Маньчжурии — во Внутреннюю Монголию, в Синьзцянь, в различные провинции как Северного, так и Центрального Китая и даже в Тибет. Да, господин Гу был действительно очень и очень солидным негоциантом, и сделка с ним — к тому же еще и долгосрочная! — помогла бы тонущему судну «Кунст и Альберте» продержаться до лучших времен.