— Пожалуй, это все.

Он на минуту задумался. Потом произнес:

— Хотя… Есть у меня одна просьба…

— Просьба? — переспросил Лин. — Готов и просьбу передать…

— Просьба эта не совсем моя, — помолчав, внес уточнение Сей Ваньсун. — Дело в том, что в Харбине я оказался после побега из тюрьмы при бактериологическом центре. Там заключенные гибнут от чумы, холеры, тифа. Японцы проверяют на людях действие болезнетворных микробов, чтобы в случае войны взять на вооружение заразные болезни. В этом рассаднике тихой смерти сейчас набирается опыта один немец — ученый из фашистской Германии. Скоро он должен возвратиться на родину, и японцы решили преподнести ему на прощанье памятный подарок — копию фильма, снятого во время проведения чудовищного эксперимента на жителях моего родного города Нинбо. Когда делается одна копия, можно сделать и вторую. Так вот, коробку с фильмом мне удалось вынести из Бинфана. Не знаю, говорил ли вам об этом Фу Чин?..

Сей Ваньсун посмотрел на Лина вопросительно и вместе с тем испытующе. Лин отрицательно покачал головой и сделал вид, что никогда ни о чем подобном не слышал.

— Да, мне удалось вынести из Бинфана коробку с таким фильмом, — повторил Сей Ваньсун. — Друзьям, помогавшим мне убежать, я дал клятвенное обещание, что документальная кинолента, изобличающая японских милитаристов, попадет к тем, для кого борьба за свободу Китая такое же кровное дело, как и наше с вами… К нашим северным соседям, — шепнул он, наклонившись к Лину. — Просьба у меня и у моих друзей-узников Бинфана, такая: организуйте мне личную встречу с человеком, у которого есть прямой выход — туда…

Теперь настал черед Лина вопросительно. И вместе с тем испытующе посмотреть Сей Ваньсуну прямо в глаза.

— Я не знаю такого человека, — ответил он.

Сей Ваньсун молчал, и Лин заговорил опять:

— Люди, которые меня к вам прислали, тоже вряд ли смогут вам чем-то помочь в этом деле.

Сей Ваньсун вздохнул, и губы его скривились в извиняющейся улыбке.

«Игра в конспирацию, выдержка и осторожность принесли долгожданные плоды: мне удалось наконец напасть на след резидента. Кличка его — Дракон…»

Прочитав эти строки, полковник Унагами сделал паузу и с триумфом во взгляде посмотрел сперва на подполковника Судзуки, а потом и на своего шефа — генерала Мацумуру.

«Через одного из моих «диверсантов» — небезызвестного вам Фу Чина — подпольщики сами вышли на меня. Связной, которого ко мне прислали, даже в разговоре с глазу на глаз держался крайне осторожно, а когда я, сославшись на «долг перед товарищами по заключению», обратился к нему с просьбой помочь мне вступить в непосредственный контакт с кем-нибудь из тех, кто смог бы переправить «нашим северным соседям» коробку с известным вам фильмом, связной ответил отказом, заявив, что ни он, ни его руководители не знают таких людей. Тем не менее двумя днями позже все тот же связной назначил мне встречу на базаре и уведомил, что насчет моей просьбы об «отправке коробки из Бинфана заинтересованному лицу» ко мне на днях зайдет человек. Пароль: «Я от Дракона. Меня зовут Ю Канвей». Отзыв: «Я не знаю, кто такой Дракон, но о вас мне писали наши уважаемые друзья». Кроме того, связной сказал, что этот самый таинственный Дракон хотел бы получить от меня подробный отчет об «ужасах Бинфана». Отчет этот я должен передать «господину Ю». Я ответил, что не в моих правилах доверять незнакомым людям документы, написанные моей рукой. Связной ответил, что ему понятна моя подозрительность. Остановились мы на том, что об «ужасах Бинфана» я при встрече расскажу «господину Ю» во всех подробностях, а он потом составит с моих слов отчет для Дракона. Подозреваю, что с Фу Чином такая беседа уже состоялась, а потому, чтобы Дракон не усомнился в моей правдивости, в своей исповеди перед «господином Ю» я вынужден буду обрисовать положение вещей, близкое к действительному, умалчивая, разумеется, обо всем, что содержит в себе информационную ценность…»

Полковник снова оторвал глаза от строчек донесения.

— Каков, а? — окинул он своих слушателей все тем же торжествующим взглядом. — Когда в человеке японская кровь, это сразу чувствуется!

— Плюс японская школа! — добавил генерал. — Продолжайте, полковник.

«Кто скрывается под кличкой Дракон, где он живет и кем работает — это мне пока неизвестно. Но, судя по отрывочным сведениям, которые удалось собрать, субъект этот скорее всего европеец. Как давно он обосновался, в Харбине, не знаю. Не сомневаюсь, что ответы на эти и многие другие вопросы Дракон даст вам лично, и произойдет это очень скоро. С нетерпением жду свидания с «господином Ю», чтобы условиться с ним, когда и где я встречусь с Драконом. Как только встреча состоится, Дракон получит в свои руки «подарок из Бинфана», а вы из моих — его самого…»

Донесение Сей Ваньсуна произвело большое впечатление. Генерал Мацумура осыпал полковника Унагами похвалами. Остался верен себе лишь подполковник Судзуки.

— Унагами-сан, — поднял он тощие брови, — неужели вы и вправду пошли на то, чтобы в руки противника попала кинолента с грифом «совершенно секретно»?

Унагами многозначительно улыбнулся.

— Не думал я, Судзуки-сан, что вы, с вашим интеллектом, сами, не догадались, какую ленту запаковали мы в коробку. Уверяю вас, господин подполковник: между нашей приманкой и лентой, которая по личному предписанию главнокомандующего будет на днях вручена покидающему нас доктору Лемке, общего очень немного — только кадры со вступительными титрами. Да еще коробки одинаковые…

— Ваши дальнейшие планы, полковник? — счел нужным перевеем разговор на деловые рельсы генерал Мацумура.

— Возвращаюсь в Харбин и, как только агент даст знать о месте и времени встречи с этим Драконом, устраиваем засаду поблизости.

Подполковник хотел что-то вставить, однако генерал жестом остановил его.

— Действуйте, полковник! — обратился он к Унагами. — Действуйте быстро, решительно, а главное — наверняка!

Сей Ваньсун ждал встречи с Драконом. «Первой и последней», — говорил он себе, обегая глазами комнату, меблированную без особых претензий, но по-европейски: несколько жестких стульев, стол посередине, в углу, возле окна, комод со множеством ящиков и ящичков.

Встреча откладывалась уже трижды.

В первый раз Дракон прислал вместо себя какую-то «темную лошадку». Но Сей Ваньсун был тверд и несговорчив. «Предмет, интересующий Дракона, я могу передать только ему лично, из рук в руки».

Потом Сей уклонился от встречи сам. «Мне показалось, что за мной увязался хвост, и я, чтобы не подвергать риску ни себя, ни товарищей, почел за лучшее вернуться с полдороги», — оправдался он перед Драконом через одного из его связных,

Что касается третьего раза, то у Сей Ваньсуна не было и малейшего