— Что вы скажете? — обратился к собравшимся генерал Мацумура.

— Предлагаю, — раздался писклявый голос подполковника Судзуки, — расстрелять десять железнодорожных рабочих со станции Ванцин.

— Что это нам даст? Мы должны схватить диверсантов! Диверсантов!

Судзуки закусил верхнюю губу до самых усиков.

— Я только и слышу каждый день: диверсия, саботаж, шпионы, бандиты! — выкрикнул он, срываясь на фальцет. — Они здесь все виновные! Стрелять! Вешать! Жечь! Иначе мы не наведем порядка! Вы чересчур гуманны, господин Мацумура!

— Подполковник, не забывайтесь! — осадил генерал рассвирепевшего Судзуки.

Атмосферу разрядил полковник Унагами.

— Повреждения семафора и взрыв магнитных мин — события взаимосвязанные, — раздался его спокойный голос. — Некая диверсионная группа получила информацию о том, что в район боевых действий отправляется бронепоезд. Диверсанты не знали, где бронепоезд остановится. Сведения о маршруте, по которому пойдет состав, поступили к ним, вероятнее всего, уже после выхода бронепоезда из Харбина. Диверсанты при приближении поезда повредили семафор, задержали состав и подложили мины. Господин Замура, отправляйтесь с группой к семафору и поищите следы по обе стороны от железнодорожного полотна. Убежден, что мое предположение подтвердится.

— Что вы предлагаете конкретно? — спросил Мацумура.

— Репрессивные меры, о которых говорил подполковник Судзуки, разумеется, будут необходимы. Такие бандитские акции нельзя оставлять безнаказанными. Нас должны бояться. Но главная наша задача — ликвидировать тех, кто направляет действия диверсантов. Предлагаю, господа, попробовать решить свежую головоломку. Вчера днем наши радиооператоры зафиксировали работу какого-то таинственного передатчика. Интересно, что радист — замечу, господа, радист очень высокой квалификации — вел передачу из Харбина.

— Из этого следует… — нетерпеливо перебил полковника генерал.

— Из этого следует моя версия, — подхватив слова генерала, продолжал полковник. — Радист передавал информацию о бронепоезде какому-то партизанскому отряду. Отряд этот, как мне думается, дислоцируется где-то между Муданьцзяном и Ванцином. Отсюда и выбор места для диверсии — семафор у въезда в Ванцин.

— Хитроумно, — снова перебил генерал Мацумура. — Но что же из этого все-таки следует?

— Из сказанного мною следует, — выдержав паузу, ответит полковник, тщательно выговаривая каждое слово, — если хочешь поймать большую рыбу, закинь сеть поглубже и наберись терпения.

— То есть?

— Надо добраться до радиста, — победоносно глянул полковник Унагами на генерал-майора Мацумуру.

В это самое время, когда в кабинете шефа разведки Квантунской армии шло совещание, к пристанционному городку Аньда, ютящемуся вблизи отрогов Большого Хингана в ста с лишним километрах к северо-западу от Харбина, мчался по гудронированной дороге пестро раскрашенный штабной лимузин. На заднем сиденье, откинув голову, спал доктор Лемке. Передряги минувшей ночи оставили заметные следы на его астматическом лице, которое даже после горячих компрессов все равно выглядело помятым. Как только машина выбралась за контрольно-пропускной пункт у выезда из Харбина, доктор Лемке, поклевав носом, погрузился в тяжелый сон.

В километре от станции водитель резко вывернул руль вправо. Доктора Лемке подбросило на сиденье, и он проснулся. Впереди был железнодорожный переезд, а дальше над всхолмленной равниной сияло неправдоподобно синее небо и по его краю лиловыми силуэтами возвышались горы.

За переездом гудрон сменился бетонкой, и минут через пятнадцать машина затормозила перед полосатым шлагбаумом.

У въезда на территорию полигона, окруженного высоким забором из трех рядов колючей проволоки, часовые и дежурный офицер долго и тщательно проверяли документы, прежде чем пропустить доктора Лемке в проходную. В сопровождении Мицубиси он направился к небольшому двухэтажному зданию из силикатного кирпича с квадратными окнами, забранными решетками.

Невысокого рота лейтенант с круглым лицом выбежал им навстречу.

— Меня зовут Масаоми Китагава, — с сильным акцентом, но на вполне приличном немецком языке представился он. — Генерал Исии просил извинить его, события последних дней лишили генерала удовольствия лично быть вашим гидом. Эту приятную обязанность генерал Исии возложил на меня, герр Лемке.

В японском языке отсутствует звук «л», а потому вместо Лемке у лейтенанта Китагавы получилось Ремке.

— К эксперименту все готово, ждали только вас, — продолжал лейтенант. — Однако прежде чем пройдем на полигон, прошу вас заглянуть на минутку в это здание. Необходимо надлежащим образом экипироваться.

Через несколько минут все трое снов а вышли на свежий воздух. Однако теперь разве что только по росту можно было догадаться, кто из них Лемке, а кто Мицубиси и Китагава. Зеленые комбинезоны с капюшонами, надвинутыми на глаза, на руках — резиновые перчатки, ноги облегали сапоги с высокими голенищами, тоже резиновые.

В отдалении стояла группа людей, облаченных точно так же. К ним и подвел Китагава своих спутников.

— Доктор Китано и доктор Вакамацу, научные руководители эксперимента, майор Икари, начальник второго отдела, доктор Футаки, бактериолог, — поочередно представил лейтенант Китагава людей в неотличимо одинаковых комбинезонах.

Доктор Футаки что то громко сказал.

— Сейчас начнем, — перевел Китагава. — Погода самая благоприятная — ни дождя, ни ветра, — и температурные условия идеальные. К сожалению, такая погода здесь редкость. В последние дни нам мешали сильные ветры. Приходилось переносить сроки.

Лейтенант Китагава пригласил доктора Лемке осмотреть площадку, на которой, как он пояснил, будет проводиться запланированным эксперимент. Они завернули за угол здания и вскоре оказались на обширном пустыре. Доктор Лемке увидел изможденных людей, привязанных ремнями к вбитым в землю столбам. Они стояли полукругом на расстоянии нескольких метров друг от друга, обращенные лицами к столбам. Эти жалкие существа были закутаны с головы до ног в стеганые одеяла. Открытыми оставались лишь голые ягодицы.

— Мы позаботились, чтобы их жизни были вне опасности, — усмехнулся лейтенант Китагава. — Правда, после эксперимента они неделю–другую не смогут сидеть, но в их положении лежать полезнее, нежели сидеть.

— Что это за люди? — поинтересовался доктор Лемке.

— Китайские партизаны. Получили их несколько дней назад из жандармерии в Харбине. Есть среди них и женщина, вон она возле третьего столба.

Сзади послышался голос доктора Футаки.

— Нас зовут в укрытие, — пояснил Китагава. — Сейчас будет произведен взрыв.

Весь обслуживающий персонал и гости опустились в блиндаж и встали воле