– Ах вот вы кто, проходите, пожалуйста…

– А я хотел бы побеседовать с вами. Давайте познакомимся и поговорим, – вежливо попросил Сойка.

Старушка решила, что если усадить Сойку рядом с собой, ей будет гораздо легче разговаривать – не надо задирать голову. Звали ее театрально – Корделия Павловна, и Сойка в душе сначала поразился этому шекспировскому совпадению, но потом решил не обращать внимания.

– Ваша коллега, – начал капитан, – к моему глубокому сожалению, не смогла сообщить нам ничего интересного.

По лицу старушки пробежала тень, но она ничего не сказала.

– Возможно, с вами мне повезет больше, – продолжал капитан.

– Возможно, – согласилась Корделия Павловна. Злословить о коллегах было не в ее правилах.

– Убийство произошло позавчера, вы, верно, уже знаете подробности.

Старуха молча кивнула.

– И вы дежурили накануне вечером…

– Не только вечером, но и весь день, – прервала она капитана, – у нас так положено, смена по двенадцать часов, начинаем в одиннадцать утра. Заканчиваем в одиннадцать или полдвенадцатого вечера. Потом приходит ночной сторож, он запирает все двери и спит где-то там…

– Валерия Кликунец была накануне в театре?

– Была, разумеется, она редко пропускала спектакли.

– И вы помните, когда и с кем она ушла?

– Очень хорошо помню, потому что она ко мне специально подошла. Она, видите ли, потеряла свою брошку.

– Что? – Капитан вскочил со стула.

– Сядьте, пожалуйста, – слегка поморщилась Корделия Павловна и добавила учительским голосом: – Я повторю, если вы не поняли. Покойная Валерия Борисовна обратилась ко мне с просьбой. Она, дескать, потеряла свою брошку, так что если кто-то найдет и принесет, то пускай оставит ее у меня, она назавтра заберет.

– Она была расстроена, что потеряла такую дорогую вещь?

– Нет, выглядела она совершенно спокойно. А когда я выразила сомнение в том, что брошку ей вернут – люди-то ведь разные, не все честные, – она так рассмеялась и сказала, что вещь эксклюзивная, продать ее не будет никакой возможности, так что умный человек это поймет и вернет брошку, а глупый обязательно попадется.

– Ну и ну, – поразился капитан. – Значит, на следующее утро брошки при ней не было…

– И не могло быть, – невозмутимо ответила старуха. – Видите ли, покойная одевалась всегда с большим вкусом. По моим наблюдениям, драгоценностей у нее было очень много, но никогда она не носила лишнее. Это ведь только малокультурные люди считают, что чем больше золота и дорогих камней на пальцах, шее и в ушах, тем больше окружающие будут им завидовать и уважать. – Старуха снова заговорила учительским голосом. – С Валерией Борисовной такого никогда не случалось. Драгоценности она носила только к вечернему туалету. А днем одевалась хоть и элегантно, но просто. Во что, например, она была одета в то трагическое утро позавчера?

– Ну, – вспомнил капитан, – черные брюки, черный тонкий свитер… сверху, кажется, жакет…

– Серый, мягкого трикотажа… – добавила старуха. – Ну сами посудите, можно к такому костюму носить бриллиантовую брошь?

– Да уж, – буркнул капитан, – но тогда это совершенно меняет дело.

– Я знаю, что брошку нашли в столе у Ольги Чижовой, – добавила старуха, – и скажу вам, что наверняка это подбросили недоброжелатели. Просто нашла какая-нибудь злобная завистливая баба и подбросила ей в стол. Сделать гадость – большая радость, так ведь говорят, верно?

– Верно, – пробормотал капитан. – Спасибо, Корделия Павловна, вы мне очень помогли. Жаль, что позавчера вас не было дома, ведь вам звонили… и вчера тоже…

– Ну, молодой человек! – Старуха рассмеялась. – В моем возрасте уже нечего стыдиться, когда не ночуешь дома. Так что могу признаться: навещала приятельницу, да так там два дня у нее и прожила. Домой мне не к кому торопиться…

Капитан развернулся и направился не в театр, а в управление. Следовало срочно сообщить о брошке следователю. Одна улика против Чижовой, считай, что устранена. Кто бы ни подбросил ей брошку – убийца или «друг» из театра, – так или иначе, утром этой брошки на покойной Кликунец не было и быть не могло. Версия ограбления и раньше висела на ниточке, а теперь рухнула.

Тут капитан Сойка вспомнил, что чертова брошка очень дорогая, что ценный вещдок висит на нем, а он, капитан, как отдал его позавчера экспертам, так ничего и не знает. Что-то ему беспокойно, тем более, раз все выяснилось и брошка не является больше уликой, ее могут потребовать родственники назад. Правда, родственников у покойной вроде бы никаких нет, кроме бывшего мужа, а такое, с позволения сказать, родство не считается. Но покажите вы мне такое наследство, на которое не найдется охотников! А наследство от покойной, судя по брошечке и рассказам про остальные драгоценности, осталось неплохое. Так что мигом выплывут какие-нибудь двоюродные племянники из Саратова и троюродные тети из Мариуполя, уж это точно.

В управлении капитан направился прямо к экспертам. За столом, где он привык постоянно видеть немолодую полную Альбину Михайловну, сидела тощая очкастая девица в белом халате.

– Вам кого? – нелюбезно буркнула она, не оборачиваясь и не отвечая на приветствие Сойки.

– Альбину Михайловну! – гаркнул Сойка во весь голос.

Но на девицу это не произвело ни малейшего впечатления. Все так же не отрываясь от микроскопа, она ответила, что Альбина со вчерашнего дня в отпуске.

– А вы, значит, теперь за нее будете работать?

– Надо думать, раз на ее месте сижу! – раздраженно ответила девица и оторвала наконец голову от микроскопа.

Сойка улыбнулся самой своей обаятельной улыбкой, но на девицу не произвели ни малейшего впечатления ни его улыбка, ни гигантский рост, ни кудрявая шапка волос.

– Вы по какому вопросу? – допрашивала девица. – Если вне очереди что-то сделать, так и не надейтесь. Работы навалили – выше головы.

– Да я, собственно… – Сойка плюхнулся на стул, тот покачнулся под ним, и капитан схватился за стол рукой.

– Тихо вы! – зашипела девица. – Всю настройку мне сбили!

Она наклонилась, поправляя верньеры, сдвинув локтем множество мелких предметов на столе, среди которых Сойка с изумлением заметил ту самую бриллиантовую брошку-змейку с глазами-изумрудами.

– Слушайте, что это у вас такой ценный вещдок просто так на столе валяется? – сердито заговорил капитан, желая отомстить противной девице за то, что она не прониклась его несомненным мужским обаянием. – Брошечка подотчетная и, между прочим, очень дорогая, что случись – мы с вами за целую жизнь ее не отработаем. Вы бы, девушка, поаккуратнее с вещдоками обращались.

– Чего? – насмешливо протянула девица, окончательно оторвавшись от микроскопа. – Вы про эту брошку говорите? Да это барахло, бижутерия!

– Ну-ну, милая, тебя заносит, – усмехнулся в ответ капитан, переходя на ты, – такие люди, как ее покойная владелица, бижутерии не носят.

– Говорю – это подделка! Очень умелая, но подделка! Имитация…

– Точно? – упавшим голосом переспросил капитан.

– Абсолютно. Техника не ошибается. – Девица любовно погладила микроскоп.

– И когда ты это установила?

– Когда экспертизу проводила, тогда и установила, – буркнула девица.

– А тогда какого черта ты раньше не сказала, что брошка фальшивая? – заорал Сойка так громко, как только был способен.

От звука его голоса зазвенела лабораторная посуда на полках.

– А меня спрашивали? – Девица заорала в ответ. – Ваш Крачкин только интересовался, чьи отпечатки