— Ты этого не посмеешь сделать.

— Джессика, неужели вы хотите провести остаток дней в Дауэре с деспотичной бабушкой… Ухаживать за ней, когда она станет полусумасшедшей… А может, предпочтете жизнь, полную радости и приключений? Выбирайте сами. Ни одного из вас я заставить не могу. Но жизнь после моего ухода станет невыносимой, если вы не подчинитесь.

Мы смотрели друг на друга.

— Это абсурд, — начала я.

Но Джосс Мэдден не отозвался, явно обдумывая перспективу потери компании.

Со мной Бен тоже попал в точку. Я уже представляла себя через десять или двадцать лет с поджатыми злыми губами, украшающую церковь, относящую еду беднякам и стареющую, пока жизнь проходит мимо. Бен словно читал мои мысли.

— Представьте, что это — игра в карты. Как вы поступите?

Он откинулся на подушки и закрыл глаза. И я тут же сказала, что он устал.

— Во всяком случае, я дал вам, над чем подумать, — кивнул Бен. Джосс Мэдден проводил меня до двери.

— Я вернусь через мост, — сказала я.

— Его поведение, должно быть, шокировало вас?

— Вы правы. А разве могло быть по-другому?

— Я думал, что молодые дамы вашего круга привыкли к тому, что мужей им выбирают.

— Это не упрощает дела.

— Жаль, что я вызываю у вас отвращение.

— Вы тоже не горите желанием вступить со мной в брак.

— Полагаю, мы оба — те люди, которые хотели бы делать выбор сами.

— Похоже, что Бен сходит с ума.

— Он так не считает. Клейверинги его околдовали своими грандиозными предками, родовым замком и прочей белибердой. Он хочет, чтобы ваша голубая кровь текла в венах нашей семьи.

— Ему придется придумать что-нибудь другое.

— Если вы не согласитесь, то ничего не выйдет.

— Неужели вы сами пойдете на это?

Джосс внимательно посмотрел на меня, губы скривила скептическая улыбка:

— Сейчас для меня многое поставлено на карту.

— До свидания, мне надо уходить.

— До встречи! — крикнул он вслед.

Я возвращалась в Дауэр, как в тумане. В холле меня встретили знакомые запахи, вазы с цветами. Из гостиной доносились голоса бабушки и Ксавьера. Наверное, вместе пилят дедушку. На секунду я задумалась, не открыть ли дверь и заявить, что получила предложение и скоро выйду замуж и уеду в Австралию. Однако предполагаемый жених так же не хотел вступать в брак, как и я, а посему объявлять не о чем. Но я бы испытала истинное наслаждение, если бы эта новость оказалась правдой и ошарашила моих родственников.

Я вернулась в свою комнату с портретом Маргарет Клейверинг, родившейся в 1669 году. На меня смотрела красивая молодая женщина с хитроватой усмешкой. Я не знала, что она натворила в жизни, но бабушка всегда вспоминала эту особу с презрением. Ее дурное поведение связывали с королем. Бедняжка Маргарет дурно кончила. Она погибла при падении с лошади, когда убегала с любовником от одного из своих мужей. Первых у нее было много, а вторых — только три.

Со стен комнаты дедушки смотрели предки-картежники. Эдакая веселая компания — сплошные моты. Но они выглядели значительно лучше, чем известный предок, живший в восемнадцатом столетии и сколотивший большую часть нашего состояния. Что-то у него было общее с бабушкой.

Огромная кровать заполняла мою маленькую комнату. Меблировку дополняли небольшая кушетка, бухарский ковер, сувенир из Оуклэнда, и больше ничего. Неужели мне придется провести остаток жизни с этими вещами?

Я не могла оставаться в спальне. Есть единственный человек, с которым можно посоветоваться, — Мириам. Хотя еще несколько месяцев назад эта кандидатура показалась бы мне невозможной.

Я выбежала из Дауэра по направлению к церкви. Коттедж, в котором поселились Мириам с мужем, выглядел симпатичным. Мириам оказалась дома. Как она изменилась! Заметно помолодела и приобрела достоинство. Не нужно было даже спрашивать, счастлива ли она.

Я вошла прямо в гостиную, рядом с которой располагалась кухня, а на втором этаже — две спальни. Все было начищено до блеска, а на красной скатерти стояла ваза с цветами. Комнаты украшали шифоновые занавески и цветы на камине, перед которым расположились два удобных кресла. Медные подсвечники и серебряная утварь казались очаровательными и дополняли обстановку.

У Мириам была новая прическа, и она выглядела очень домашней в цветастом платьице с тряпкой в руке.

— Мириам, нам нужно поговорить. Я так хотела увидеть тебя.

Она обрадовалась моему приходу.

— Я сделаю чай. Эрнст ушел. Викарий просто эксплуатирует его.

Я склонила голову, чтобы получше рассмотреть Мириам.

— На тебя приятно смотреть. Ты олицетворяешь счастливый брак.

Должно быть, Мириам оценила свое положение замужней дамы по достоинству, ибо слишком долго ждала его.

— Мне сделали предложение! — выпалила я. Глаза Мириам вспыхнули.

— Кто-то из Оуклэнда?

— Да.

— Только не это, Джессика! — Она стала похожей на прежнюю Мириам и, видимо, вспомнила, как покойная Джессика Клейверинг сообщила ей о том же. — Ты уверена, что примешь его?

— Нет, — ответила я.

Она вздохнула с облегчением.

— Будь осторожна.

— Обязательно. Мириам, если бы ты не вышла замуж за Эрнста и жила как раньше…

На ее лице появилось выражение ужаса.

— Не хочу даже думать об этом.

— Но ты слишком долго колебалась.

— Просто собиралась со смелостью.

— Если бы с Эрнстом не сложились отношения, ты все равно была бы рада уехать из Дауэра?

— А разве с Эрнстом могло не получиться?!

— Если бы ты этого не предполагала, то вышла бы замуж раньше.

— Я боялась…

— Бабушкиных пророчеств? Но сейчас они тебя не беспокоят.

— Для меня не имеет значения, насколько мы бедны. Эрнст говорит, что я отличная хозяйка. Но, честно говоря, как бы ни сложилось, я все равно была бы счастлива покинуть Дауэр.

— Это понятно.

Я не могла представить себе, как проживу в этом доме долгие годы, не посещая Оуклэнд и Бена. Но разве замужество — выход? И все же я не переставала думать об этом.

Брак по расчету… Можно заключить соглашение. Пожениться, как просит Бен, а потом каждому жить своей жизнью.

Я внезапно задрожала от радости. Нет смысла проводить годы в мрачном Дауэре.

— Давай поговорим. Кто этот мужчина? — поинтересовалась Мириам.

— Сын Бена Хенникера. Он приехал из Австралии.

— Но ты ведь его знаешь совсем мало.

— В жизни все бывает.

— Ты не можешь быть уверена в нем.