всех слоев общества — не только предметы роскоши, как впоследствии произошло с караванной торговлей.
Разумеется, развитие торгового процесса в греческих мегаполисах не было однородным. Благополучие Афин, например, во многом основывалось на экспортных и импортных пошлинах, взимавшихся с купцов прямо в порту Пирей. Кроме того, в Афинах периодически вводился комплекс мер против высоких цен: установление фиксированных цен или верхней их границы, репрессии против тех, кто торговал по договорным ценам, запрещение скупки зерна посредниками, ограничения на право перевозки хлебных грузов. Порой просто запрещали вывоз сырья, используемого в местной промышленности. Желая защитить собственных производителей ячменя, вводили запрет на импорт этой культуры. Время от времени наделяли кого-нибудь монополией на торговые операции с теми или иными товарами. Таким образом, по сравнению с древними аграрными империями афинские инновации были гигантским шагом в развитии.
Римляне, переименовавшие греческого Гермеса в Меркурия и сохранившие уважение к нему, унаследовали торговые традиции греков. Во времена расцвета Римской империи — в I—II веках нашей эры объем средиземноморской торговли был так велик, что после заката Рима его удалось восстановить амальфитанцам, венецианцам и генуэзцам только к XIV веку!
Особое отношение к торговцам, закрепленное у греков и римлян в религии, разделяли не многие конфессии. Например, конфуцианская этика считала торговлю неизбежным злом и настаивала на необходимости жесткого контроля над коммерсантами со стороны власти. Ведь в любом обществе рядом с торговлей неизбежно возникает вопрос кредита, который предполагает ростовщичество. А это значит, что власти в любом, в том числе аграрном, обществе должны следить, чтобы в неурожайный год крестьянин не был разорен ростовщиком дотла. Иначе кто же будет платить налоги?
Христианство до возникновения протестантизма — и особенно православие — торговцев не жалует. Тогда как для ислама они — люди не просто уважаемые, а считай — лучшие (заметим, торговцы, но не ростовщики — ростовщичество запрещено Кораном). Ведь и сам Магомет был купцом и будто бы сказал: «Купец равно блажен в сем мире и в будущем», «Кто зарабатывает деньги, угоден Аллаху». Мусульманские купцы издавна пользовались у владык уважением. Показателен такой пример: в мае 1288 года мамлюкское правительство попробовало привлечь в Сирию и Египет купцов Синда (области на юге нынешнего Пакистана), Индии, Китая и Йемена следующим правительственным декретом: «Мы обращаемся с приглашением к прославленным особам, крупным негоциантам, ищущим прибыли, или мелким розничным торговцам… Всякий, кто прибудет в нашу страну, сможет там жить, приезжать и уезжать по желанию своему… воистину, это райский сад для пребывающих в ней… Да будет благословение Аллаха над поездкою всякого, кто побудит к благому деянию посредством займа и совершит благое деяние посредством ссуды». Вот традиционные рекомендации государю в Османском государстве двумя веками позднее, во второй половине XV века: «Благосклонно относись к купцам в стране; неизменно проявляй о них заботу; никому не дозволяй их притеснять, отдавать им приказания; ибо посредством их торговли страна достигает процветания, а благодаря их товарам повсюду царит дешевизна».
Не стараясь извлечь из следующего сопоставления слишком много смысла, попробуем сравнить слова, которые ислам приписывает Мухаммеду: «Если бы Аллах дозволил жителям рая торговать, они бы торговали тканями и пряностями», — с поговоркой, распространенной в христианском мире: «Торговля должна быть свободной, без ограничений до самой преисподней».
Эти неписаные правила торговли исламского мира стали априори предтечей той эволюции, которую еще предстояло пройти торговой Европе. Торговля на дальние расстояния в период раннего европейского капитализма брала свое начало не в Римской империи, а, скорее, в арабской цивилизации.
Однако тот же Коран, который так благосклонно относился к торговому сословию, крайне жестко контролировал все сферы деятельности человека, представляя собой чрезвычайно негибкий свод правил жизни. С течением времени и усилением конкуренции между цивилизациями одного только поощрения торговли для быстрого экономического роста и процветания стало недостаточно. Арабский мир, преуспевший в торговле, на фоне христианского, образовавшегося после распада Римской империи, стал уступать свои позиции.
Вернемся в Европу. Хаос и насилие, царящие в Италии после распада Римской империи, заставили жителей вспомнить древние принципы организации и самообороны, нравы и обычаи свободных граждан. Подобно античным полисам-государствам в Европе стали появляться города — Венеция, Амальфи, Генуя, в которых торговцы и ремесленники могли одновременно выполнять функции воинов. Иными словами: частная собственность, нажитая в том числе и торговлей, потребовала защиты.
Европейцы стали обмениваться техническими знаниями, между городами-государствами началась конкуренция за профессионалов, которые активно мигрировали туда, где их труд оценивался дороже. Генуэзец Христофор Колумб сначала предлагал свои услуги португальцам, а потом был нанят испанской короной. Торговый капитал искал новые рынки сырья и сбыта для разрастающихся ремесленных объединений. Европа нуждалась в альтернативных торговых путях, и это во многом послужило толчком к началу эпохи Великих географических открытий.
Малоизвестный факт, что примерно в то же время большие заморские экспедиции снаряжал и Китай. Кораблей в Поднебесной было больше, и в инженерном отношении китайцы были более искусными. Их джонки несли больше парусов, имели поворотный руль, корпус, разделенный на водонепроницаемые отсеки, и компас начиная с XI века. Известно, что китайцы легко плавали на юг, до Индонезии и Суматры, и не давали арабским судам проникнуть в этот регион. Известно также, что китайские мореплаватели доплывали до Индии, Аравии и даже Эфиопии, демонстрируя мощь своего государства и престиж правителей. Вместо торговых экспедиций в путь зачастую отправлялось государственное посольство с главной целью — обмена подарками. По-другому не разрешала конфуцианская этика. Ограничение свободы торговли стало препятствием для укрепления государства. Но во второй половине XIV века из-за натиска кочевников с севера Китай прекратил морские путешествия.
Одновременно начался закат и империи монголов, которая в течение нескольких столетий обеспечивала безопасный путь через Азию. Это обстоятельство также способствовало изоляции Китая.
Новый путь на восток начали искать европейцы. И нашли.
Одним из самых доказательных примеров того, насколько негативную роль в истории могут сыграть торговые ограничения, стала потеря Англией североамериканских процветающих колоний. Режим управления американскими колониями Англией был самым либеральным. Еще Адам Смит писал, что все гражданское управление стоило жителям не более 65 тысяч фунтов в год. «Это — вечно памятный пример того, с какими ничтожными издержками можно не только управлять, но и хорошо управлять трехмиллионным населением. Правда, наиболее важная часть расходов по управлению, а именно — расходы на оборону и защиту, постоянно падали на метрополию. Притом церемониал гражданского управления в колониях при встрече нового губернатора или открытии новой сессии колониального собрания, хотя и достаточно торжественный, не сопровождается чрезмерной пышностью. Управление церковными делами колоний ведется столь же экономно. Десятина здесь неизвестна, и местное духовенство, отнюдь не многочисленное, содержится на умеренное жалованье или на добровольные взносы населения. Испанское и португальское правительства, напротив, извлекают некоторую выгоду из налогов, взимаемых ими с колоний…
Решительно во всем, за исключением внешней торговли, свобода английских колонистов вести свои дела по собственному усмотрению ничем не ограничена. Она во всех отношениях не уступает свободе их соотечественников на родине и точно таким же образом ограждается собранием народных представителей, которые претендуют на признание лишь за ними одними права устанавливать налоги для содержания колониального управления. Власть этого собрания держит в узде исполнительную власть, и даже самый бедный и зависимый колонист, поскольку он не нарушает закона, может не бояться неудовольствия губернатора или любого другого гражданского или военного чиновника провинции».
Просто завидно. Вот оно, гражданское общество. Но вышел прокол с торговыми ограничениями, поскольку английские промышленники и торговцы боялись конкуренции своих североамериканских коллег.
