задержав от нескрываемой радости гнилостный выдох.

Надо полагать, что с подавлением будущих беспорядков эти деполитизированные наемники прекрасно справятся только лишь из-за одной боязни потерять работу. В случае же необходимости, наши вооруженные силы им помогут. Правда, для быстрого и эффективного вмешательства требуется уже сейчас придумать способ и облетать американским военным специалистам все ваши крупнейшие аэродромы, а также обревизировать самые секретные предприятия, работающие на оборону.

— Думаю, что здесь проблем не будет, — деловито, на радость инструкторов, включился Собчак, — в настоящее время уже наметилась устойчивая тенденция с нехваткой продовольствия, и поэтому, если правительства Соединенных Штатов, а также других вассальных им государств под видом оказания помощи, назовем ее для куража «гуманитарной», предложат доставлять в Союз продукты своими авиасредствами, то остальное утрясти с нашими руководящими дураками, да еще с помощью широкой рекламы в СМИ, уверен, не представит большого труда. Что же касается ВПК, то здесь для обеспечения рассекречивания и допуска ваших специалистов во все центры «оборонки» требуется скорее протолкнуть единую программу конверсии военной промышленности, а также постараться добиться лишения ее госзаказов, разумеется, вместе с финансированием, заодно порвав все внутренние хозяйственные связи, вкупе с изданием законодательных актов, дающих право каждому предприятию самостоятельно спасаться за счет заключения прямых договоров с любыми заказчиками, включая зарубежных. Такая свобода, в свою очередь, откроет все потайные двери представителям и экспертам заказчиков, комплектация состава которых, надо думать, будет уже вашей проблемой! — как всегда, уверенно улыбаясь, напористо заключил Собчак.

Было похоже: американец нашего бывшего «коммуниста-мутанта» понял без перевода, начав что-то быстро говорить политпрощелыге, при этом косясь на Собчака и показывая Гинзбургу большой палец.

— Мистер Собчак, — с воодушевлением принялся переводить первооткрыватель предателя, — наших заокеанских друзей интересуют ваши возможности в деле полной остановки работы некоторых избранных ими ленинградских предприятий, таких как: завод «Арсенал», в части производства спутников надводного базирования и крылатых ракет; Кировский завод — производство № 3 по выпуску танков; объединение «Большевик», производящее суперсовременное вооружение, особенно это касается скорострельных пушек проекта Б-203А. Ну и, конечно, для Америки и ее союзников значительную угрозу представляет продукция предприятий судпрома вашего города, где, как известно, сосредоточен основной кораблестроительный потенциал Союза. Среди этих предприятий особую озабоченность наших друзей вызывают Балтийский завод с его тяжелым крейсером 1144-го проекта и проект № 1052 строительства крупнотоннажного атомного ледокола с неограниченным районом плавания. Американские специалисты знают, что русские конструкторы предусмотрели возможность его вооружения самым современным ракетно-ядерным оружием за два дня. Поэтому в случае военного противостояния такие ледоколы, став ракетными плавбазами, сделают недоступными для Америки весь Ледовитый океан и Северный полюс, а также Антарктиду, ибо у Штатов ничего подобного нет в помине и не предвидится. Кроме того, завод имени Жданова, строящий крейсеры 955-го проекта; Адмиралтейское объединение, выпускающее атомные подводные корабли. Ну и, разумеется, разные, обеспечивающие эти проекты своей интеллектуальной мощью конструкторские бюро типа «Айсберг», 'Алмаз', «Гранит», среди которых наиболее вредоносным американцы считают ПКБ «Северное».

Наши друзья также предлагают принять неотложные меры к скорейшему закрытию любыми методами и распылению теоретической базы вместе с уникальными научными кадрами Оптического института имени Вавилова, так как уровень отдельных проектных разработок этого НИИ намного превосходит мировой, что в области создания космического оружия для США чрезвычайно опасно.

За каждый выводимый из строя объект наши заокеанские друзья готовы корректировать ваш банковский счет в Швейцарии по заранее согласованной смете, — удовлетворил вопросительный взгляд Собчака отпрыск коренных жителей российской 'зоны оседлости'.

— Вряд ли с ходу можно говорить о какой-то моей конкретной помощи в этом деле. Хотелось бы сперва обдумать, — заметно помрачнев, несмотря на жажду корректировки счета, молвил кандидат в ленинградские суперрезиденты ЦРУ. Поворот темы в сторону от столь милого собчачьему сердцу общеполитического «большака» ему не очень понравился. Даже не будучи юристом, можно легко догадаться, что за подобные «дружеские» контакты с такими «любопытными» разговорами заблудших участников этих бесед по законам почти всех, даже «нецивилизованных» стран мира в итоге ожидает расстрел. И только в горячо любимой Собчаком «сверхцивилизованной» Америке применяют менее гуманный метод — электростул. Сомнений не вызывало: разговоры о преданности СССР в этих стенах не ведут. Их расценили бы тут в лучшем случае как тяжелый психический недуг. Но все же быстро сменить свое подаренное избирателями служебное кресло на электростул не хотелось, поэтому откровенно- прямолинейная постановка диверсионных задач этим американцем с вечной сигаретой в зубах претила и была больше свойственна каким-либо завсегдатаям пивных на рыбных базарах портовых городов, а не вышколенным представителям всемирно известной, уважаемой Собчаком спецслужбы Соединенных Штатов.

Такой манерой общения этот лакомка до госсекретов Союза ставил Собчака в щекотливые рамки двоичной системы ответа: да, нет. Что явно не соответствовало понятиям главы Ленсовета об утонченности дипломата, каковой, по собственному глубокому убеждению, он вполне обладал, а поэтому не видел необходимости публично и вслух признаваться, что между Родиной и собственной шкурой им уже давно была выбрана последняя. И потом, какой наглый подход! Ведь он не какой-нибудь забубенный вульгарный диверсант, а весьма известный советский парламентарий. К тому же, с отменной репутацией и прекрасной перспективой государственного деятеля, считающего, что политические взгляды, как и любые другие нормы морали, являются частной собственностью гражданина, поэтому могут продаваться. Однако, не зная конкретной суммы, Собчак вовсе не собирался менять свои убеждения и, тем более до получения денег вперед, позволить себе продать Родину. Честность всегда была ему очень обременительна, поэтому на всякий случай хотелось бы эту встречу рассматривать, допустим, как 'подготовку к конференции по вопросу развития попрошайничества Ленинграда на паперти Европы', а не конспиративный контакт для получения оперативного задания. Людям, берущим взятки, всегда хочется, чтобы деньги вкладывали в розовые конверты, дабы все вокруг думали, будто тут обычная любовная интрижка.

Общеизвестно: в историю можно войти либо попасть, но можно и влипнуть. А влипать никому не надо. Поэтому мысли нашего «политкоммерсанта» пошли вразброд. Очень хотелось выразить на лице муку, чтоб все видели, как тяжело предавать Родину, но мучений не получалось. Даже наоборот. Имитация страшной муки обернулась известной теперь всем телевизионной улыбкой, при этом «патрон» попытался глуповато острить и повел себя так, словно пуританин, неожиданно попавший в варьете, где стали танцевать очень нескромные танцы, закончившиеся его обручением с солисткой кордебалета, к тому же совершенно голой.

Плохо, конечно, что население Европы говорит на непонятных Собчаку языках. Причем один другого нелепей. Все такие путаные и бессмысленные, что не уразуметь ни слова без переводчика, само присутствие которого в подобных беседах меньше всего нужно. Любой из них, особенно с собой привезенный, может вмиг превратиться в благоразумного доносчика, По возвращении домой нужно будет наконец серьезно взяться самому за какой-нибудь импортный язык, да еще приложить максимум усилий для окончательного разгрома КГБ, чтобы не было страшно приближаться к опасности. Когда же вместе с КГБ не станет самой опасности, то и мужество не будет понижаться до минимума. Зато появится страшный коммерческий аппетит. Нет, разумеется, до прямых диверсий дело доводить не следует, да и сам «патрон» прекрасно понимал, что на них не способен, как, впрочем, и на кражи всяких секретных документов с последующей их продажей ЦРУ. Подобная деятельность, при всей декларируемой им любви к 'демократии закрытого типа', вовсе его не влекла и не вдохновляла. Но что же касается создания трудностей в работе поименованных янки объектов, да еще исподволь, к примеру, тому же ГОИ имени Вавилова, то тут Собчак никаких проблем и опасностей не усматривал. Так как эту операцию можно провести вполне легальным способом, используя лишь весь арсенал уже имеющихся в его руках рычагов развала экономики региона, вплоть до внезапного назначения непомерно высокой арендной платы за использование НИИ основных фондов вместе с энергоносителями, одновременно при этом добиваться сокращения бюджетного финансирования и требуемого кредитования. Вот и конец НИИ, причем безо всяких пошлых диверсий. Помучается ученый люд с грошовой зарплатой несколько месяцев и разбежится по кооперативам да ларечкам, радуясь обретенной