Келли с трудом повернулась к сыну:
– Что?
– Я спросил: можем мы идти? Тут так скучно. Словно опять попал в школу. Зачем нужны каникулы, если постоянно приходится приезжать в библиотеку?
Она посмотрела на устройства для чтения микрофишей, перевела взгляд на зал периодики. Газета, вот что ей требовалось.
– Почему бы тебе не подобрать видеофильм, который мы потом сможем посмотреть дома?
Плечи Тревора поникли.
– Ну ладно.
Келли и не заметила, как он отошел. Его кроссовки недовольно заскрипели по плиткам пола. Ей просто не терпелось покопаться в старых газетах. Речь шла уже не о том, чтобы почерпнуть, необходимые сведения, которые позволят и в дальнейшем избегать встреч с Райли. Ею двигало жгучее любопытство.
У нее не было никакой необходимости вызнавать все подробности личной жизни Райли. Будь у нее хоть капелька стыда, одна-единственная капелька, она этого не делала бы, ругала себя Келли.
Но само собой, остановиться уже не могла.
Ей потребовалось время, чтобы найти некролог Джоанны Чемберлен Ломбард, который оказался достаточно большим. И автору удалось передать то потрясение, которое испытали ее родные и близкие, потеряв такую молодую, прекрасную и, судя по всему, обаятельную женщину. Келли с трудом удалось заставить себя прочитать некролог до конца. С фотографии на нее смотрели Джоанна и маленькая девочка в одинаковых платьях. А потом взгляд Келли зацепился за второй абзац.
Дочь Ломбардов, Эбигейл, также погибла в аварии.
Авария. Келли нахмурилась и быстро просмотрела микрофишированную страницу некролога. Учеба в частных школах и путешествия по экзотическим местам, корона «Мисс Даллас» и отличные оценки. Свадьба, короткая счастливая семейная жизнь. Благотворительная деятельность, работа в различных комитетах. И за несколько абзацев до конца Келли нашла то, что искала:
Келли, потрясенная, откинулась на спинку стула. Эту самую аварию описал ей Райли в своем кабинете, подтверждая свои сверхъестественные способности.
По ее телу пробежала дрожь. Она похолодела.
А что почувствовал Райли? Как повел себя, когда случился этот кошмар? Келли не могла и представить себе, каково это – в мгновение ока потерять двух самых близких тебе людей. Она вернула на экран фотографию, и на глаза навернулись слезы. Она просто не смогла бы такого вынести.
Неужели Райли действительно предвидел эту жуткую аварию? Или озарение пришло позже… показывая, что он ничего не мог поделать, не мог предотвратить трагедию? В любом случае этот человек жил с Эверестом горя на плечах. Вновь Келли зарделась от стыда. Как она могла упомянуть его жену в разговоре с ним, да еще так злобно, так бездушно?
Теперь прояснилось многое из того, что он ей говорил. К примеру, почему он не ходит на свидания. Глядя на умершую жену, белокурую, ослепительно красивую, Келли понимала, что остальные в сравнении с ней выглядят как бледные тени. И этот эмоциональный груз так давил на него. Оставалось только удивляться, что этот человек еще не сломался. А может, это уже произошло?
Вот и еще одна причина, по которой ей следовало постоянно оглядываться. Быть осторожной. Принять всевозможные меры, чтобы вновь не встретиться с Райли.
– Скорее, мамочка! Я опа-а-а-а-аздаю!
И это говорила девочка, которую приходилось чуть ли не за уши вытаскивать из ее комнаты, чтобы не опоздать в школу или летний лагерь. Но когда предстояло провести ночь в доме Маргарет Тарстон, Тина превращалась в мисс Пунктуальность. Она стояла в дверях спальни Келли с розовым чемоданчиком в руке, подпрыгивая от нетерпения.
Келли – она только-только вернулась домой с работы – не помешали бы десять минут для того, чтобы перевести дух. Но судя по всему, у нее не было и десяти секунд. Не оставалось ничего другого, как подниматься и идти к двери.
– Не понимаю, к чему такая спешка. Миссис Тарстон сказала: в любое время до…
– Мать Маргарет во второй половине дня печет самые вкусные булочки, – ответила Тина, словно объясняя, почему следует поторопиться. – Из овсяной муки с изюмом. Все делает сама.
У Келли домашняя выпечка давно уже ассоциировалась с замороженным полуфабрикатом, который доставался из морозильной камеры, освобождался от целлофана и ставился в духовку. Теперь же, шагая за дочерью, хватая сумочку, роясь в ней в поисках ключей, она вдруг представила себе, как тощая, как спичка, Барбара Тарстон жнет овес и высушивает виноград во внутреннем дворике.
По пути к дому Тарстонов Тина сидела, сжавшись в комок нервов, как бывало всегда, когда она ехала в «тойоте» (ее отремонтировали и вернули, к ужасу детей и к огромному облегчению и тихой радости Келли). Вдруг девочка шумно выдохнула:
– Как бы мне хотелось, чтобы у нас что-нибудь случилось.
Келли повернулась, бросила на дочь озабоченный взгляд:
– Что-нибудь? Например?
