— Согласен, Сесил. Кроме того, что вас тоже пытались отравить, вам, не в обиду будь сказано, не под силу поднять тот камень, которым был убит Страйкер. Мистер Джерран также вне подозрений. Во-первых, он сам стал жертвой покушения, во-вторых, в момент убийства Страйкера он находился в жилом блоке. Разумеется, Аллен не имел никакого отношения к убийствам, как и мистер Гуэн, хотя тут вы должны поверить мне на слово.

— Что вы хотите этим сказать, доктор Марлоу? — спокойно спросил Гуэн.

— Когда вы впервые увидели убитого Страйкера, вы побледнели как полотно. Люди умеют владеть собой, но никто еще не научился краснеть и бледнеть когда ему вздумается. Если бы вы были подготовлены к подобному зрелищу, вы бы не побледнели. А вы изменились в лице, следовательно, для вас это явилось неожиданностью. Обеих Мэри придется исключить из числа подозреваемых, ни у одной из девушек не хватило бы сил бросить такой камень в Страйкера. То же самое касается и мисс Хейнс. Итак, по моим подсчетам, подозреваемых тринадцать. — Оглядев присутствующих, я всех пересчитал. Совершенно верно. Тринадцать. Будем надеяться, что число это для одного из вас окажется очень несчастливым.

— Доктор Марлоу, — произнес Гуэн, — полагаю, вам следует пересмотреть свое решение оставить службу у нас.

— Считайте, что я его пересмотрел. А то я начал уже ломать голову над тем, как заработать кусок хлеба. — Взглянув на свой пустой стакан, а затем на Отто, я продолжал:

— Поскольку я, так сказать, снова в штате, вы мне позволите?..

— Конечно, конечно. — Отто, с виду потрясенный услышанным, опустился на табурет и как-то разом обмяк, словно проколотый футбольный мяч, если такое сравнение применимо к груде сала. — Господи Боже! Один из сидящих здесь убийца. Один из нас загубил пять жизней! — Он содрогнулся всем телом, хотя в помещении стало значительно теплее. — Пять мертвецов! И негодяй, который отправил их на тот свет, среди нас!

Закурив сигарету, я пригубил виски и стал ждать новых замечаний. Ветер усилился, было слышно, как он стонет и воет, точно оплакивая погубленные жизни. Жутко было слышать этот реквием, но все превратились в слух, цепенея от леденящего ужаса.

Прошла целая минута, но никто не произнес ни слова, и я продолжал:

— Выводы напрашиваются сами собой. Во всяком случае, если подумаете хорошенько. Страйкер убит, как и четверо других наших товарищей. Кому нужна была их смерть? Зачем им было умирать? С какой целью их убили? Не маньяк ли их убил? И достиг ли он своей цели? Если нет или если убийца — психопат, то кто из нас на очереди? Кому предстоит умереть сегодня ночью? Можно ли спокойно разойтись по комнатам спать, зная, что в любую минуту к вам может войти убийца? Может, это сосед по комнате, который только и ждет, чтобы ударить ножом или задушить подушкой? Думаю, последнее наиболее вероятно.

Кому придет в голову, что преступник может действовать так безрассудно?

Разумеется, за исключением маньяка. Итак, нам предстоит бессонная ночь.

Возможно, мы сможем организовать бдение в течение одной ночи. Но сумеем ли мы продолжать такое дежурство двадцать две ночи? Может ли кто-либо из нас быть твердо уверен в том, что к возвращению «Морнинг роуз» он останется жив?

Судя по выражению лиц и гробовой тишине, такой уверенности не было ни у кого. Задумавшись над вопросом, который сам задал, я понял, что в гораздо большей мере он относится ко мне. Если преступник не маньяк, убивающий без разбору, а хладнокровен, расчетлив и поставил перед собой определенную цель, то следующая его жертва — это я. Не потому, что устранить меня входит в его планы, а потому, что я помеха их выполнению.

— Какова же должна быть наша тактика? — спросил я. — Разделимся на «чистых» и «нечистых» и перестанем общаться друг с другом? Возьмем, к примеру, завтрашнюю съемку. Мистер Джерран и Граф, насколько мне известно, отправляются к скалам — один «чистый», второй потенциально «нечистый». Может быть, мистеру Джеррану следует иметь при себе еще одного «чистого» для страховки? Хейсман на рабочей шлюпке намерен обследовать побережье вдоль бухты и, возможно, чуть южнее. Насколько мне известно, Юнгбек и Хейтер вызвались помочь ему. Невиновность всех троих, как вы заметили, не доказана.

Отправится невинная овечка вместе со злым волком или волками, а потом те вернутся и скажут, что бедняжка упала за борт и, несмотря на все их героические усилия, увы, погибла. Что уж говорить о, великолепных ущельях в южной части острова... Точно рассчитанный толчок локтем, умело подставленная подножка, а высота около пятисот метров... Костей не соберешь. Сложная проблема, не так ли, господа?

— Глупости, — громогласно заявил Отто. — Совершенные глупости.

— Неужели? — удивился я. — Тогда спросите у Страйкера, каково его мнение на этот счет. Или спросите Антонио, Холлидея, Моксена и Скотта. Когда ваша душа, мистер Джерран, будет созерцать с небес, как вас опускают в яму, вырубленную во льду, это вы тоже назовете глупостью?

Сразу сникнув, Отто потянулся к бутылке.

— Что же нам делать, скажите ради Бога?

— Не представляю, — произнес я. — Вы слышали, что я сказал мистеру Гуэну. Я вновь на службе у киностудии. В организацию экспедиции я лично не вложил ни гроша, но, как заявил мистер Гуэн капитану Имри, сами вы вложили в нее все свои средства. Думаю, решение следует принимать на уровне совета директоров — трех его членов, которые все еще в состоянии это сделать.

— Не соизволит ли наш служащий объяснить, что он имеет в виду? попытался улыбнуться Гуэн.

— Намерены вы продолжать съемки или не намерены, решать вам. Если по крайней мере человек шесть будут постоянно дежурить в жилом блоке, внимательно наблюдая и прислушиваясь к происходящему, то, вполне вероятно, мы сохраним свое здоровье в течение всех двадцати двух суток. Но это значит, что вы не сделаете ни одного кадра и понапрасну потратите вложенные средства. Не хотел бы я столкнуться с такой проблемой. У вас превосходное виски, мистер Джерран.

— Вижу, оно пришлось вам по вкусу, — отозвался Отто, попытавшись съязвить, но в голосе его прозвучала тревога.

— Не будьте — скаредным, — ответил я, наполняя стакан. — Настало время испытания душ.

Ответа Отто я не слушал, занятый собственными мыслями. Однажды, когда мы уже вышли из порта отправления, Граф что-то сказал по поводу хрена, и тут, точно фитиль, к которому поднесли спичку, в голове у меня вспыхнула догадка. То же самое произошло и сейчас.

Граф внимательно взглянул на меня.

— Снять с себя ответственность проще всего, но как бы вы сами поступили? — Улыбнувшись, он прибавил:

— Считайте, что я снова кооптировал вас в совет директоров.

— Предложил бы самое простое решение, — сказал я. — Я бы застраховал себя от нападения сзади и снимал бы этот окаянный фильм.

— Ах так, — кивнул Отто. Граф и Отто переглянулись, явно удовлетворенные предложенным выходом. — Но что бы вы посоветовали в данный момент?

— Когда у нас ужин?

— Ужин? — заморгал глазами Отто. — Около восьми.

— А сейчас пять часов. Соснуть на три часа, вот что бы я предложил.

Только не советую никому подходить ко мне ни под каким предлогом — попросить ли аспирина или пырнуть ножом. Нервы у меня на пределе, и я за себя не ручаюсь.

— А если я сейчас попрошу аспирина, вы меня не пришибете? откашлявшись, спросил Смит. — Или чего-нибудь посильней, чтоб уснуть. А то голова раскалывается.

— Уснете через десять минут. Только имейте в виду, проснувшись, будете чувствовать себя гораздо хуже.

— Хуже быть не может. Ведите меня к себе, давайте свое снотворное.

Войдя к себе в комнату, я повернул ручку окна с двойными стеклами и с трудом открыл его.

— А у вас открывается?

— Ты ничего не упускаешь из виду. Незваным гостям трудно будет проникнуть к тебе.

— Как же иначе? Неси сюда раскладушку. Можешь забрать ее из спальни мисс Хейнс.

— Хорошо. Там как раз есть лишняя.