самолете...

— Вы вообще мало что понимаете. Вы были выбраны или назначены на эту должность?

— Назначен, но...

— Значит, над вами стоят не меньшие дураки.

— Послушайте!

— Да заткнитесь вы! — Я взглянул на Траски, который едва сдерживал улыбку. — Вот уже десять лет я выполняю отдельные поручения кинокомпании «Демерет пикчерз». Когда они выезжают на съемки фильма, я получаю пленку, заснятую за день, и лечу с ней в лабораторию, а на следующий забираю в лаборатории уже проявленную пленку и лечу с ней обратно. Этим я и занимался до последнего времени. А теперь все же давайте-ка ближе к делу, в которое вы пытаетесь меня втянуть.

Траски спросил:

— Если вы унаследуете «Большую К», что вы с ней собираетесь делать?

— Развивать фирму... или продам... Черт, откуда я знаю! А у вас есть идеи?

— Кое-что есть.

— Тогда выкладывайте.

— Сначала посмотрим, с чего вы начнете.

Мне все это стало надоедать — и даже немного блондинка за окном.

— А что Такер делал с ней? — спросил я собеседников.

Траски покосился на Рида и, когда прокурор кивнул, ответил:

— Наше начальство придерживается мнения, что ваш друг мог быть вовлечен в кое-какие темные делишки.

— А какие именно?

Он пожал плечами:

— Во Флориде полно мест, где можно прокручивать махинации, которые могут стоить жизни. — Они встали, и Траски сказал: — Увидимся завтра. Мы просмотрим все бумаги вашего друга — деловые и личные. Просмотрим всё. Вы вправе написать жалобу, если хотите.

Я продемонстрировал ему свою самую широкую улыбку.

— Черт! Мне-то зачем? Ради бога!

Это прошло почти не замеченным средствами массовой информации. Сообщалось только, что Такер вылетел на «стагервинг-бич», который он так любил, и больше не вернулся. До этого он сказал своему главному механику Чарли Траубу, что собирается провести предварительную аэросъемку, на которую получил заказ. Затем вылетел в южную часть штата и не вернулся. Через час после его вылета разразилась сильная гроза, поэтому предполагают, что он сначала попытался облететь ее, потом не смог сквозь нее прорваться и свалился в океан. На поиски выслали спасательное подразделение морской авиации, которое обнаружило обломки, без сомнения, его самолета.

Обычно с годами люди сильно сдают. Но в случае с Такком это правило не работало.

Я мысленно усмехнулся и смахнул газеты на пол. Да, черт возьми! Чего только не бывало! Летишь с двумя ящиками в Индию, а оттуда с кувшином для орехового масла, наполненным чистым золотом. Вот такие были неофициальные расценки. Это я из-за той девки из Денвера решился на дело и срубил приличные бабки. Сделка с африканскими бриллиантами тоже была будь здоров; и торговля травкой через страны коммунистического режима шла хорошо, пока красные наглухо не перекрыли этот канал. Последний рейс стоил мне дырки в бедре от хорошего стрелка. Без риска нет игры.

Только местная газета более подробно рассказала о происшествии. Такер Стэйси был видным человеком в Селаде, героем войны, который превратил старое вспомогательное взлетное поле ВВС в аэродром «Большая К», что заинтересовало две фабрики электронного оборудования, и те решили разместиться в этом районе. Фабричные цеха расширялись, и в результате населенный пункт Селада был нанесен на карты, а Такер Стэйси избран в городской совет.

Старый Такк, как же он изменился! Представляю, скольких трудов ему стоило разобраться во всех этих делах, чтобы не оказаться дремучим дураком. Девять сбитых самолетов противника, летавшего на «Ми- 109», а сколько было предположительно сбитых, помнишь, Такк? А помнишь ту нашу поездку в Лондон? С парочкой шотландских девчушек? Вот это было здорово! Чему мы их там только не научили, на этой ферме? Помнишь? Нет, парень, ничего ты уже не вспомнишь... Мертвые ничего не могут вспомнить. Я вытянул ноги в пыльных десантных ботинках на кушетке и уставился в потолок. В дальнем углу комнаты телевизор предсказывал погоду на следующий день. Жарко. Сухо. Местами возможна гроза во второй половине дня.

— Войдите, — ответил я на стук в дверь, не опуская глаз с потолка.

Дверь резко распахнулась.

— А я ждал тебя, — сказал я.

Лоис Хэйс склонила голову и загадочно улыбнулась.

— Самоуверенности — хоть отбавляй.

— Почему бы и нет?

Вблизи она была еще соблазнительнее, чем через стеклянную стенку бара. И хотя ее костюм больше смахивал на военную форму, он не мог скрыть ее высокую, пышную грудь и бесподобные формы бедер.

— У тебя красивые ножки, — оценил я.

— Да?

— Пневматические. С надувными мягкими прокладками.

— Что-то я не поняла: комплимент это или нет?

— Не обращай внимания. Это просто шутки-прибаутки.

— Что?

— Дорогуша, — ответил я, — не забивай себе голову. Ты продемонстрировала мне свои ножки, и мне они понравились. Так что спасибо за радушную встречу. Чем ты хочешь меня порадовать?

На мгновение она выпрямилась, ее лицо вспыхнуло, а рот скривился от негодования. Но это продолжалось всего одно мгновение. Румянец быстро сошел с ее щек, и она засмеялась грудным голосом:

— Я думаю, вы уж слишком много повидали гостиничных номеров и слишком много...

— Проституток? — добавил я за нее.

Она не смутилась:

— Вот именно.

Я повернул голову и усмехнулся. Видок у меня был что надо. Я еще не брился, и шрам на моем лице проступал отчетливее, чем обычно.

— Ошибка вышла, девочка. Я как раз отношусь к самым принципиальным ребятам. Я на это деньги никогда не трачу.

— А что же вы тогда делаете?

— Мне их доставляют, или я сам себе нахожу.

— О! Это уже опасно! — опять засмеялась она и села.

— Нет, девочка. Сегодня ничего не получится. Я устал. У меня был трудный день. — Я закрыл глаза и откинулся назад. — Что тебе надо?

— Историю.

— Ага, сейчас.

Я почувствовал, что она улыбается.

— Меня зовут Карен Морган; я работаю в газете «Баррет синдикатед фичерз», и я хотела бы получить кое-какую информацию о Такере Стэйси и, конечно, о вас и ваших планах. Вы, может быть, не в курсе, но деятельность мистера Стэйси была очень важной для всего штата, и дальнейшее развитие в этой области представляет живой интерес для наших читателей. Он...

— Дорогуша, — прервал я, — заткни фонтан.

Я открыл глаза. Она смотрела на меня, и умильное выражение сползало с ее лица. Лоис изучала меня холодным взглядом и ждала.

— Я не поняла...