Хьюго улыбнулся.

— А у вас железная выдержка. Чуть не одурачили меня. — И он пошел на мостик.

Джонни Ленс и Сержио Капоретти плечом к плечу стояли на мостике «Кингфишера». Море перехлестывало через нос корабля сплошной стеной воды, ветер рвал пену и бросал ее на бронированные стекла рулевой рубки.

«Кингфишер» освобождался от уз, оставив над якорными цепями большие желтые буи. Теперь его с помощью двигателей и руля удерживал на месте компьютер.

— Нехорошо, — мрачно заметил Сержио. — Мы слишком близко подошли к скалам. У меня болит сердце, когда я на это смотрю.

Так далеко в море даже сильнейший ветер не мог пригнать облака пыли. Видимость была свыше мили, вполне достаточная, чтобы разглядеть мрачные утесы Молнии и Самоубийства. О них ударялись гонимые бурей волны, на двести футов в небо бросая столбы пены, потом отступая и обнажая сверкающие белые скалы.

— Держите его, — проворчал Джонни. Дважды за ночь они меняли позицию, каждый раз приближаясь к щели между островами. «Кингфишер» храбро удерживал позицию против сильного всасывающего течения, которое добавлялось к волнам и ветру.

Джонни не собирался основательно обрабатывать какой-нибудь желоб, он хотел взять как можно больше образцов за оставшееся ему время. Буря его не остановит — «Кингфишер» приспособлен для работы в таких условиях. Компенсирующая часть шланга удерживала головку на дне, несмотря на колебания корпуса.

— Успокойтесь, Сержио, — слегка смягчился Джонни. — Компьютер предусмотрит опасность.

— У проклятого компьютера нет глаз, чтобы видеть эти скалы. У меня глаза есть. И от этого болит сердце.

Дважды за ночь Джонни спускался в контрольное помещение и приказывал компьютеру доложить о найденных алмазах. Каждый раз ответ был неудовлетворительным: ни одного камня крупнее четырех карат, несколько более мелких.

— Пойду взгляну. Смотрите за ним, — сказал Джонни Сержио и вошел в рубку.

Он задержался у монитора и увидел, что компьютер проводит начальные фазы и все идет нормально. Он миновал экран и склонился к столу с картой.

На столе была закреплена большая крупномасштабная карта Юго-Западной Африки от Людерица до Валвис Бея. Карандашом были отмечены глубины и координаты кораблей.

Джонни взял измерительный циркуль и мрачно посмотрел на карту. Неожиданно в нем поднялась волна гнева. Эти острова так много обещали и так мало дали.

Он смотрел на названия «Молния» и «Самоубийство», написанные курсивом среди множества данных, и его гнев превратился в безудержную ненависть.

Концами циркуля он ударил по карте, разорвав толстую прочную ткань, ударил вторично, сделав крестообразный надрез.

От этих действий его гнев улегся. Он почувствовал замешательство и смущение от такого детского жеста. Попытался расправить края пореза и в щель увидел листок бумаги, который кто-то сунул под карту. Он просунул палец в щель и вытащил листок. Посмотрел на заголовок, на ряды цифр и букв.

Листок был озаглавлен «Вторичная программа очистки Каминикото».

Удивленный, он разглядывал листок, узнавая в нем программу для компьютера. Надпись была сделана заостренным почерком Сержио Капоретти. Легче всего разрешить загадку, спросив Сержио. Джонни пошел обратно на мостик.

— Босс, — с беспокойством позвал Сержио, когда Джонни вышел. — Смотрите!

Он указывал вперед, прямо по направлению ветра. Джонни торопливо подошел к нему, забыв о сжатом в руке листочке.

— «Дикий гусь». — Сержио узнал маленький корабль, который приближался к ним в полутьме.

— Какого дьявола он здесь делает? — вслух удивился Джонни. «Дикий гусь» на несколько секунд исчез за стеной зеленого моря. Потом взлетел высоко на волне, показав красное днище; вода лилась сквозь желобы, потом корабль погрузил нос в кипящую воду и снова исчез между двумя волнами. Он быстро приближался, огибая корму «Кингфишера».

— Что там происходит? — сказал Джонни и тут же увидел, как из рубки появилась стройная фигура и подошла к ближнему борту.

— Это Трейси! — крикнул Джонни.

Она ухватилась за поручни: волна обрушилась на палубу и захлестнула ее. Джонни думал, что ее смоет, но она продолжала цепляться за поручень.

Сунув листок в карман, Джонни побежал через мостик, скатился по лестнице на палубу, прыжком преодолел последние десять футов, и, приземлившись, тут же побежал.

Он добрался до борта и посмотрел вниз на мокрую Трейси.

— Возвращайся! — крикнул он. — Возвращайся! Не пытайся переправиться!

Она что-то крикнула в ответ, но он не услышал: его ударил фонтан брызг; когда он протер глаза, то увидел, что она приготовилась прынуть через пропасть между двумя кораблями.

Он перелез через борт «Кингфишера» и быстро спустился вниз по кольцам.

Он был еще в десяти футах, когда она напряглась для прыжка.

— Вернись! — в отчаянии крикнул он.

Она прыгнула, не дотянулась до кольца и упала в кипящую воду между корпусами. Голова ее показалась под Джонни, и он увидел, как на них надвигается следующая волна. Она бросит «Дикого гуся» на «Кингфишер», раздавив между ними Трейси.

Джонни преодолел последние десять футов; держась одной рукой, второй обхватил Трейси и с усилием, от которого затрещали мышцы и суставы, вырвал ее из воды как раз в тот момент, когда корпуса кораблей с грохотом соединились: обшивка «Дикого гуся» затрещала, на борту «Кингфишера» остались следы краски.

«Дикий гусь» отвернул и с ревом двигателей начал удаляться.

Трейси стояла в центре гостевой каюты «Кингфишера» в луже морской воды, набежавшей с ее мокрой одежды. Темные волосы прилипли к лицу и шее, она так сильно дрожала от шока и ледяной воды, что не могла говорить. Зубы ее стучали, губы посинели.

Она отчаянно пыталась заговорить, не отрывая взгляда от Джонни.

Он быстро раздел ее, набросил ей на плечи полотенце и начал сильно растирать, чтобы вернуть в тело тепло.

— Ты маленькая идиотка, — бранился он. — Совсем с ума спятила?

— Джонни, — выдохнула она сквозь стучащие зубы.

— Боже, да ведь ты чуть не погибла! — прикрикнул он и склонился, растирая ее ноги.

— Джонни, послушай.

— Замолчи и вытри волосы.

Она покорно повиновалась, дрожь уменьшилась, он подошел к шкафу и отыскал в нем толстый свитер, который натянул на нее через голову. Свитер висел на ней почти до пят.

— Ну, теперь давай, — сказал он, грубо взяв ее за плечи. — Что случилось?

И из нее полился поток слов, как вода из прорванной плотины. Потом она расплакалась и стояла, маленькая и жалкая в необъятном свитере, мокрые волосы свисали на плечи. Она рыдала, будто у нее разбилось сердце.

Джонни обнял ее.

Несколько долгих минут Трейси наслаждалась в его тепле и силе, но отпрянула первой.

— Сделай что-нибудь, Джонни, — умоляла она, в голосе ее все еще звучали слезы. — Останови их. Они не должны уйти с этим.

Он вернулся к шкафу и, роясь в нем, напряженно обдумывал услышанное.

Он смотрел, как она надевает брюки из саржи и связывает их у талии куском веревки. Она закатала штанины и опустила их в толстые шерстяные носки. Потом сунула ноги в сапоги всего на два размера