землёй, чтобы свернуть на узенькую, петляющую дорожку, окольным путем приводящую в аббатство.
Отсюда начинался самый увлекательный отрезок путешествия. По обеим сторонам дороги зеленели и обильно пахли естественными удобрениями поля с копошащейся на них техникой. Здесь же, утопая в сочной траве, паслись флегматичные коровы, мирно жующие свой привычный вегетарианский рацион. То там, то тут попадались раскидистые деревья и небольшие островки лесопосадок, а по окраинам каждого надела торчали приземистые, без изысков, краснокирпичные дома фермеров, с примыкающими к ним большими гаражами, амбарами и животноводческими постройками.
Казалось, вся мировая цивилизация вдруг удалилась на тысячи километров, прихватив с собой гламурные офисы, небоскрёбы, заводы, автобаны, железные дороги, уличный шум, суровые физиономии пиджачно-галстучных клерков и доводящую до резей в желудке рекламу.
Бог здесь жил действительно «не по углам». Человек, привыкший рассуждать в терминах популярной в наши дни «геоэнергетики», непременно заметил бы, что аббатство святого Сикста и прилегающие к нему угодья располагаются на обширном месте силы. И был бы, наверное, не далёк от истины. Ведь в старину божеские обители на плохих местах не закладывались…
Монахи и пиво. Кому-то такое сочетание может показаться странным и противоречивым по своей сути. Но стоит только вспомнить некоторые примеры из истории, и противоречие мигом исчезает. Ведь никого не удивляет в наши дни, что монахи-картезианцы изготовляют в своём монастыре недалеко от Парижа известный на весь мир ликёр Шартрез. И никто не проклинает за «святотатственный» поступок знаменитого монаха-бенедиктинца Дона Периньона, подарившего миру рецепт шампанского.
Во времена, когда единственными путешественниками в Европе были крестоносцы и пилигримы, гостиниц в городах и сёлах не существовало. Единственным пристанищем для путников являлись монастыри, где долг гостеприимства обязывал хозяев не только устроить путника на ночлег, но также и обильно попотчевать.
Первый монастырь в Европе возник во времена святого Бенедикта (480–547 гг.), чьей заповедью, оставленной потомкам, были следующие слова: «твои руки да прокормят тебя». Организованное им христианское братство в Монте Кассино на юге Италии радушно встречало каждого странствующего человека и угощало его вином собственного приготовления. Впоследствии эта традиция прочно укрепилась во всей южной Европе, где любая религиозная община непременно держала свои виноградники и передавала из поколения в поколение рецепты вин.
А на севере, где солнца было гораздо меньше, варили пиво.
В средние века и эпоху возрождения в Европе существовало около 500–600 аббатств, готовивших пенный напиток. В девятнадцатом веке их число стало резко сокращаться в связи с появлением огромного количества секулярных пивоварен. Частные предприниматели активно скупали древние монастырские рецепты, чтобы не проигрывать в качестве и иметь возможность пользоваться именем монастыря в рекламных целях.
На сегодняшний день в Бельгии единственными немирскими пивоварами остались только лишь монахи ордена Траппистов. Шесть бельгийских аббатств получили от Папы Римского эксклюзивное право выделять свой пивной продукт специальным лого, гарантирующим самое высочайшее качество напитка и удостоверяющим его подлинное монастырское происхождение.
Траппистов часто называют «орденом безмолвствующих монахов». Устав действительно запрещает им общаться между собой, кроме тех случаев, когда обмена информацией требует выполняемая монахами работа. Это самый ригористичный из ныне действующих христианских орденов, исполняющий скрупулёзно все нормы и предписания. Неудивительно, что именно им удалось выстоять в условиях жесточайшей конкуренции, подкосившей в двадцатом веке всех их братьев по вере.
Трапписты не только выстояли! По качеству пива они уверенно держат пальму первенства в мировом производстве. Ведь монах с такими убеждениями никогда не отступится от составленного путём многолетних экспериментов уникального пивного рецепта, никогда не ошибётся при добавлении какого-либо ингредиента и, конечно, не додумается разбавлять пиво водой или выискивать, с целью увеличения прибыли, более дешёвые хмель и солод. Если сто пятьдесят лет назад его предшественники возили ячмень из Новой Зеландии, то, хоть хляби небесные перед ним разверзнись, но именно там он его и будет заказывать.
Неатеистически настроенному человеку вполне понятно, что расположение пивоварни на территории действующего аббатства, равно как и сам производственный процесс, выполняемый людьми целиком и полностью посвятившими себя Богу, может только лишь способствовать улучшению тонкой структуры напитка, проявляющейся в дополнительном, «сверхчувственном», удовольствии от его потребления. Ведь если можно освятить простую воду, то почему нельзя сделать то же самое с пивом?
Монастырский бар под названием «In de Vrede» («В умиротворении») представлял из себя огромный пивной холл с высокой треугольной крышей, как в русских избах, оформленный целиком в стиле модерн. При входе располагался небольшой магазинчик, торгующий аббатской продукцией, а чуть дальше начиналась длинная барная стойка.
Внутреннее помещение было спроектировано в виде латинской буквы «Т», в правом рукаве которой, в самом конце, находилась дверь, ведущая в траппистский музей.
Пять или шесть официанток с невообразимой скоростью метались от одного столика к другому. Зал гудел как потревоженный улей. Многие лица здешних гостей излучали тихую, светлую радость, ощущение которой становилось особенно ярким всякий раз, когда стенки тюльпанообразных стаканов касались губ.
Можно было сесть внутри — бар отлично кондиционировался, но погода настолько благоприятствовала принятию горячительного на свежем воздухе, что молодые люди протопали через весь зал и вышли на открытую террасу, где, по счастливому случаю, как раз освобождался один из столиков, рассчитанный на четырёх человек.
— Ну, вот, мои любезные други, мы с вами и прибыли к месту нашего духовного паломничества, — елейным голосом молвил Костя.
— А я здесь всего только в третий раз, — смущённо признался Алекс.
— Да, приятель… Не уважаешь ты настоящее пиво.
— Почему это не уважаю? — обиделся голландец. — Не обязательно ведь за ним каждый раз в такую даль мотаться. И потом, кроме Westvleteren, есть много других замечательных марок.
— Э-э… Да ты, братец, как я погляжу, в этом вопросе не больно-то сведущ… Ладно, учитывая твоё голландское происхождение, сообщаю: в прошлом году самый крупный рейтинговый сайт по вопросам пива (www.ratebeer.com) провёл глобальный опрос. В нём участвовало 750 тысяч человек из 65 стран. Выясняли любительские приоритеты пьющего населения земного шара по всему спектру выпускаемых на планете пивных изделий. Всего в анкетах фигурировало около 48 тысяч наименований. Так вот на первом месте списка оказался никто иной, как наш любимый Westvleteren. Это я к тому, дружище, что через несколько минут ты будешь наслаждаться пивом № 1 в мире.
К столику подбежала, наконец, совершенно запыхавшаяся от интенсивного физического труда официантка. На правах знатока Костя сразу же заказал всем по «восьмёрке», две порции монастырского паштета и мягкого аббатского сыра.
— А чего же вы раньше молчали? — спросил Алекс, когда официантка ушла.
— Бог, или мировой разум (если тебе это слово больше нравится), даёт человеку информацию только в тот момент, когда он в ней действительно нуждается, — ответил ему Костя. — Так ведь, Рене?
— Совершенно верно, — отреагировал уже начавший, было, рассеянно поглядывать на сидевшую за соседним столиком женскую компанию бельгиец. — Я вот тоже как раз подумал, что Господь всегда показывает своим детям именно то, что их внутреннее существо особенно желает увидеть…
— Святой отец! — засмеялся Костя. — Мы пришли сюда не за этим!..
И как бы в подтверждение его слов из дверей бара выскочила их официантка с большим круглым подносом в руках.
Когда пиво и закуски оказались на столе, Костя первым взял в руку стакан и торжественно провозгласил:
— Дабы осознание внутренней сути вещей никогда не мешало нам любить роскошества мира внешнего!
