из глаз.
Иоланда больно сжала руку старика. Маленькая черная шапочка с красным пером неведомо как держалась на ее гладких волосах. Японец не изменил своего застывшего лица и лишь попытался поправить прыгающие очки.
Заяц почему-то не менял взятого направления и мчался по прямой.
Тросс свернул немного в сторону и поравнялся с зайцем метрах в пятнадцати от него.
Иоланда подняла лук и сузила глаза. Раздался легкий звон тетивы. Заяц несколько раз перевернулся через голову и заплакал, заплакал по-ребячьи — жалобно-детским криком.
Тонкие ноздри Иоланды раздувались.
Тросс затормозил. Охотница выскочила первая и, слегка нагнувшись, побежала к зайцу. Подняв его за уши, она торжествующе рассмеялась. Потом бросила свой трофей в ноги Троссу. С воткнутой стрелы еще стекала кровь.
— Прекрасный выстрел римлянки! — сказал итальянский военный эксперт, сидевший рядом с шофером. — Выстрел, достойный Дианы!
Иоланда улыбнулась, обнажив ровные и, наверно, острые зубы.
От холма к автомобилю несся второй заяц, показываясь на пригорках и исчезая в ложбинках. Он мчался по той же самой прямой, что и первый.
Снова глаза итальянки сузились.
— Теперь очередь вашего превосходительства, — сказала она.
Заяц приближался. Старик нехотя поднял свой лук и, когда заяц проскочил мимо, не целясь, выпустил стрелу.
Стрела полетела было совсем не в зайца, но тут произошла странная вещь. На глазах у всех стрела повернула и погналась за зайцем. Как и первый, этот тоже перевернулся несколько раз через голову, но не закричал.
За убитой дичью отправился Тросс.
Третьего зайца, совсем не целясь, убил итальянец. Вернее, он даже нарочно пустил стрелу в сторону, но она повернула в пути и настигла несчастного зайца, по необъяснимой причине никак не свертывавшего с роковой прямой.
Автомобиль тихо поехал к замку.
От холма скакал новый заяц, а наперерез ему мчался автомобиль с англичанином и французом.
— Замечательно! — сказал итальянский военный эксперт, рассматривая стрелу. — Значит, в этом наконечнике находится следящий и направляющий фотоэлектрический глаз! Стрела как бы видит свою цель. Замечательно!
— Производство фирмы «Вельт», — деловито сказал Тросс.
— Замечательная фирма, — невозмутимо заметил японец. Потом добавил: — Первые удачные опыты были проделаны еще полтора года назад.
Иоланда удивленно посмотрела на своего соседа.
Служители в звериных шкурах, суетившиеся около закрытых машин, увидев, что очередной заяц, как и предыдущие, убит, направились к клетке. Там у стенок все еще жалось с десяток пугливых зверьков.
Служитель вытащил за уши беспомощного зайчика и, нежно поглаживая его по спинке, понес к решетчатому параболическому зеркалу. Это зеркало направляло поток радиолучей. Попадавший в этот поток заяц уже не мог больше из него выбраться и сойти в сторону. Вместе со стрелами, летящими наверняка, все это дедало охоту занятием неутомительным, привлекательным и обставленным комфортабельно.
Охота была в разгаре.
Автомобили один за другим мчались за обреченными жертвами. Каждый военный эксперт выпускал по одной стреле и каждый раз с удовольствием отмечал попадание.
Довольные, слегка возбужденные, возвращались охотники в замок.
Вдали виднелось стадо мирно пасшихся на лугу коров. По прихоти Вельта, владельца этих земель, арендаторы обязательно должны были выгонять своих коров в поле для оживления сельского пейзажа, а не держать их в усовершенствованных стойлах.
Солнце давно взошло, поднялся ветер, столь обычный для Ютландии, продувающий ее от моря до моря.
Ведя машину твердой рукой, Тросс непринужденно объяснял как бы Иоланде, но адресуясь, конечно, к сидящим сзади экспертам:
— Надеюсь, никому не составит труда представить себе, что такие устройства могут быть помещены не только на игрушечных стрелах.
Придерживая рукой срывающуюся фуражку, итальянский эксперт глубокомысленно заметил:
— Думается, что такое видящее и направляющее фотоэлектрическое устройство может иметь место на любом снаряде, ракете, летающей торпеде…
— О да! — сказал японский военный эксперт. — Фирма господина Вельта блестяще продемонстрировала нам свои достижения.
Гости въезжали в замок.
Сзади них ехали автомобили с радиостанцией и пустыми клетками. Содержимое клеток перекочевало теперь в ноги к «бравым» и «метким» стрелкам.
Через два часа развеселившихся и проголодавшихся охотников ждал ленч, приготовленный из убитой ими дичи.
В неурочный час, когда хозяина заведомо не могло быть дома, доктор Шварцман возился у двери квартиры Кленова.
Ключ, сделанный по слепку, неумело снятому доктором, никак не хотел открывать замок.
— Может быть, вы думаете, доктор, что годитесь в грабители? — сам себе бормотал Шварцман. — Ничего подобного!
И с этими словами он открыл дверь.
— Только для истории болезни, — утешал он себя, тихо входя в квартиру. — Нечто вроде рентгена.
Доктор снял пальто, вынул из кармана затрепанную книгу по криминалистике и связку отмычек, с помощью которых он рассчитывал открыть тайну профессора.
Итак, картина Левитана с изображением тихой речки…
Доктор стал ощупывать раму, стараясь найти отверстие для ключа. Но все получилось иначе, чем он рассчитывал. Шаря по раме, он задел кнопку, и картина сама со звоном откинулась.
— Кто сказал, что у взломщиков тяжелый труд? Оказывается, ничего подобного! Сейфы вежливо открываются сами собой.
Доктор пододвинул стул, уселся на него и стал выкладывать на столик, в который превратилась картина, содержимое сейфа.
— Представим себе, что это легкие, — рассуждал Шварцман, сняв пенсне и близоруко заглядывая в первую папку. Увидев там формулы, он отложил ее в сторону. — Нас интересует, — он отодвинул еще две папки, — не столько почки или печень, сколько сердце…
В руках у доктора оказалась изящная папка из японской соломки и приложенное к ней письмо, написанное по-русски, но, по-видимому, иностранцем.
Шварцман перелистал папку. Ему попались чьи-то рукописи, какая-то фотография, документы — кажется, на датском языке — и вырезки из американских газет.
Шварцман озабоченно потер височки, где еще курчавились когда-то густые волосы, потом отыскал в
