На двери не было ручки, только кнопка на косяке. Питт нажал ее, и дверь бесшумно скользнула в сторону. Он, хромая, вошел внутрь. Привлекательная девушка, одетая, как все медсестры, посмотрела на него из-за стола серьезными темно-карими глазами, когда он вошел. Она заговорила с ним по-японски, и он непонимающе пожал плечами.

— Простите, — сказал он. — Я говорю только по-английски.

Она молча встала из-за стола, прошла через комнату с шестью пустыми койками и исчезла за дверью кабинета. Через несколько секунд молодой улыбающийся японец в джинсах и водолазке под обычным белым халатом с болтающимся на шее стетоскопом подошел к нему в сопровождении следовавшей за ним медсестры.

— Мистер Питт, мистер Дирк Питт? — спросил он, выговаривая слова совсем как жители Западного побережья США.

— Мне сообщили, что вы должны прийти. Я Джош Ногами. Для меня встретиться с вами — большая честь. Я был вашим поклонником с тех пор, как вы подняли Титаник. Фактически именно из-за вас я увлекся плаванием с аквалангом.

— Очень приятно, — сказал Питт почти застенчиво. — У вас не местное произношение.

— Я родился и вырос в Сан-Франциско, в тени знаменитого моста через бухту. А вы откуда?

— Из Ньюпорт-Бич, что в Калифорнии.

— Надо же. Я проходил ординатуру в госпитале Св. Павла в Санта-Анне. В те времена я все свободное время занимался серфингом в Ньюпорте.

— Далеко же вы ушли от прежних занятий.

— Не дальше, чем вы, мистер Питт.

— Сума сделал вам такое заманчивое предложение, которое вы были не в силах отклонить?

Улыбка доктора стала холодной.

— Я также почитатель талантов господина Сумы. Четыре года назад я пошел к нему на службу и вовсе не потому, что был куплен.

— Верите в то, что он делает?

— На все сто процентов.

— Извините меня за это допущение, но мне кажется, вы дезориентированы.

— Я не дезориентирован, мистер Питт. Просто я японец. Я верю в превосходство нашей интеллектуальной и эстетической культуры над зараженным пороками обществом, в которое превратилась Америка.

Питт нисколько не был настроен дискутировать на отвлеченные темы. Он показал на свое колено.

— Завтра оно должно мне понадобиться. Наверно, я растянул связки. Вы можете достаточно ослабить боль, чтобы я мог им пользоваться?

— Пожалуйста, закатайте штанину.

Питт сделал это и изобразил нужные гримасы и прерывистое дыхание, пока доктор осматривал и ощупывал сустав.

— Оно не выглядит отекшим или ушибленным. Признаков разрыва связки тоже нет.

— Боль, однако, адская. Я не могу его согнуть.

— Повредили его, когда неудачно приземлились на курорте господина Сумы?

— Слухи здесь разносятся быстро.

— Система обмена сплетнями среди здешних роботов почище, чем у узников тюрьмы Сан-Квентин. Когда я узнал, что вы появились здесь, я поднялся посмотреть на обломки вашего аппарата. Господину Суме не доставило большого удовольствия, что вы угробили породистых карпов, призеров выставок, стоивших свыше четырехсот тысяч йен.

— Тогда вы знаете, что я выступаю первым номером в завтрашней резне, — сказал Питт.

Улыбка сбежала с лица Ногами, и его глаза помрачнели.

— Мне бы хотелось, чтобы вы знали, что, хоть я и подчиняюсь приказам господина Сумы, мне ничуть не нравятся кровожадные охотничьи игры Каматори.

— Не хотите ли дать какой-нибудь совет приговоренному?

Ногами широким жестом обвел помещение.

— У этих стен больше глаз и ушей, чем у публики в театре. Если бы я посмел болеть за вас, меня бы заставили присоединиться к вам на поле. Нет уж, спасибо, мистер Питт. Я очень огорчен тем, в какую вы попали переделку, но вам некого упрекать, кроме самого себя, за то, что погрузили весла в опасные воды.

— Но вы посмотрите, что можно сделать с моим коленом?

— Как врач я сделаю все, что смогу, чтобы уменьшить боль. Кроме того, Каматори приказал мне позаботиться о том, чтобы вы смогли принять участие в завтрашней охоте.

Ногами сделал в колено Питта инъекцию какого-то болеутоляющего лекарства с непроизносимым названием и обмотал его эластичным бинтом. Затем он дал Питту небольшой пузырек с таблетками.

— Принимайте по две штуки каждые четыре часа. Не передозируйте, не то будете вялым и станете легкой добычей для Каматори.

Питт внимательно следил за сестрой, несколько раз заходившей в небольшое складское помещение то за таблетками, то за бинтом.

— Вы не будете возражать, если я немного полежу на одной из ваших пустых коек, чтобы чуточку расслабиться. Эти японские подстилки для спанья мало подходят для моих костей.

— Я не против. Я сообщу вашему роботу-охраннику, что буду час-друтой присматривать за вами. — Ногами пристально посмотрел на Питта. — Даже не думайте пытаться бежать. Здесь нет ни окон, ни запасных выходов, и роботы настигнут вас прежде, чем вы успеете сделать два шага к лифту.

— Не беспокойтесь, — сказал Питт с дружелюбной улыбкой. — Я сейчас способен думать только о том, чтобы набраться сил для завтрашней забавы.

Ногами кивнул.

— Ложитесь на первую койку. У нее самый мягкий матрац. Я сам на ней сплю. Это единственный западный порок, с которым мне не хочется расставаться. Я тоже не выношу этих проклятых татами.

— Ванная тут есть?

— Через кладовку слева от вас.

Питт пожал доктору руку.

— Я весьма признателен вам, доктор Ногами. Жаль, что мы по-разному смотрим на вещи.

После того как Ногами вернулся в свой кабинет и медсестра снова уселась за столик у входа спиной к нему, Питт проковылял к ванной, но не зашел внутрь, а просто открыл и закрыл дверь, произведя соответствующие звуки, чтобы отвести все подозрения. Медсестра была занята заполнением бланков на своем столе и не обернулась, чтобы проверить, чем он занимается в кладовке.

Тогда он тихо обшарил ящички и шкафчики с лекарствами и перевязочными средствами, пока не нашел коробку пластиковых мешочков, к которым были присоединены тонкие трубочки, кончавшиеся толстыми иглами для переливания крови. На этих мешочках была маркировка: «Си-Пи-Ци-Эй-1 для эритроцитов с противосвертывающим раствором». Он вытащил один мешочек из коробки и засунул его под рубашку. Снаружи он был совершенно незаметен.

В углу кладовки он нашел какой-то переносной медицинский прибор. Он секунду глядел на него, и ему в голову пришла одна мысль. Он ногтями отодрал пластмассовую пластинку с названием фирмы-изготовителя я, действуя ею как отверткой, отвинтил заднюю панель прибора. Он быстро отвернул клеммы контактов, подключавших к схемам два сухих аккумуляторных шестивольтовых элемента, извлек один из них и опустил себе в трусы. Затем вырвал из прибора провод, сколько можно было извлечь без лишнего шума, и обмотал его вокруг талии.

Наконец он тихо прошел в ванную, воспользовался ею и спустил воду в унитазе. Медсестра даже не взглянула на него, когда он устраивался поудобнее на койке. В своем кабинете Ногами, видимо, был занят делами, громко разговаривая по телефону.

Питт смотрел в пустой потолок спокойно и расслабленно. Вряд ли Джордан и Керн назвали бы то, что было у него на уме, потрясающим мастерским планом, но другого у него не было, и он твердо решил довести его до конца.