руку, чтобы схватить блеснувшие в свете луны ключи, мужская нога наступила на них. Нога в ботинке из черной замши. Виктория почувствовала одновременно облегчение и отчаяние.

— Значит, вы не хотите поехать куда-нибудь со мной, чтобы поговорить? — Его голос звучал плавно и тягуче, как сироп, а сам он опустился на мостовую рядом с ней. Она больше не чувствовала страха, но сердце гулко колотилось в груди.

— П-поговорить… о чем? — заикаясь, произнесла она.

— О том, что сегодня произошло. Его удлиненное лицо, состоявшее, казалось, только из углов и прямых линий, находилось буквально в нескольких дюймах от ее лица, оно отличалось какой-то жестокой привлекательностью.

Может, чтобы подчеркнуть значение своих слов, он кончиками пальцев провел по ее щеке. И хотя при этом он ни на дюйм не приблизился к ней, расстояние между ними, казалось, улетучилось.

— Прекратите! — потребовала она, вскакивая на ноги. Незнакомец тоже поднялся, схватив ее за тонкое запястье. Она посмотрела ему в глаза, борясь со вновь вспыхнувшим в ней желанием. — Пожалуйста, — прошептала она.

Он перевернул ее ладонь и опустил в нее ключи. Потом сжал ее пальцы в кулак и поднес к своим губам. Хриплым от возбуждения голосом он произнес, глядя на нее из-под тяжелых век:

— Я пробуду в Сент-Луисе всего неделю. Каждый вечер я буду здесь, в «Десперадо», ждать, пока вы, наберетесь храбрости. — Он отпустил ее руку, повернулся и пошел к бару.

Одно короткое мгновение его фигура была четко видна в дверном проеме, затем он скрылся внутри, а она долго еще не могла прийти в себя, стоя у машины с ключами в руках. Наконец она успокоилась настолько, что смогла открыть дверцу. Добравшись до дому, она еще несколько минут просидела, положив голову на скрещенные на руле руки. Затем вошла в дом и сразу же направилась в спальню. Бросив сумочку и ключи на кровать, она села на банкетку перед туалетным столиком и пустилась в горькие размышления.

Что на нее нашло? Человек, которому она позволила такие вольности во время танца, был совершенно ей незнаком, а она полностью потеряла контроль над собой. Больше того, она поощряла эти вольности.

Что он должен был подумать о ней? А ведь ее жених Пол был совсем рядом, в своем кабинете. Что, если бы его важная встреча вдруг закончилась и он открыл дверь? Это уже не безобидные фантазии, все было наяву. Такого сильного чувства она никогда раньше не испытывала. Никто еще не заставлял ее так загораться. Ей казалось, что и незнакомец чувствовал то же самое, но поскольку сама она потеряла ощущение реальности, то не могла быть в этом уверена до конца. Она встала и пошла принять душ, чтобы смыть с себя его запах, который преследовал ее. Но от этого ей стало даже хуже, поскольку те места, которых она касалась мылом, как бы вспоминали прикосновения его тела. Происшедшее между ними одновременно и возбудило, и удовлетворило ее — такого она никогда не испытывала. Тщательно вытершись полотенцем, девушка нырнула в постель, но уснуть ей не удалось.

Она никак не могла выкинуть незнакомца из головы. Почудилась ли ей улыбка на его лице, когда он смотрел в ее глаза с таким видом, будто прекрасно понимает все, что она чувствует? Эта улыбка говорила об абсолютной уверенности в том, что он может предоставить ей все, чего она так хотела — или в чем так нуждалась? А что было бы, если бы они остались наедине? Нет, об этом лучше не думать.

Вдруг она широко открыла глаза. Боже мой, она даже не знает его имени. Если бы он не пошел за ней на стоянку, они бы не перекинулись и парой слов…

Ну ладно, она все равно больше никогда его не увидит. Он сказал, что пробудет в их городе всего неделю, а она как раз всю эту неделю будет отсутствовать. Они с Полом уже несколько месяцев планировали поездку в Колорадо. На неделю забыть обо всем — как раз то, что ей нужно. Она слишком много работала.

Ее дела пошли настолько успешно, что необходимо теперь нанять помощника. Готовясь к отъезду, Виктория выполнила все заказы своих клиентов, для чего ей пришлось перечитать объемистую картотеку, содержащую сведения о вкусах, размерах, служебном положении и запросах каждого из них. Она должна была знать все о наличии товаров, поддерживать знакомства с работниками магазинов, для того чтобы они вовремя сообщали ей о том, какие поступления ожидаются, когда будет распродажа.

Она безумно устала от этой деятельности. Когда вернется из путешествия, обязательно наймет помощника. Кроме того, скоро она выйдет замуж за Пола, и ей придется уделять время семье.

Почувствовав себя гораздо лучше, она спокойно уснула и спала до тех пор, пока ее рано утром не разбудил резкий звон будильника. Привычным жестом она высунула руку из-под одеяла и отключила его. Потом босиком прошла в ванную, чтобы накинуть шелковое кимоно, так как опять забыла задернуть занавески на кухне и не хотела шокировать соседей.

Завязав пояс на тонкой талии, девушка направилась на кухню и достала из холодильника банку холодной колы. Эта привычка начинать утро с колы пугала ее жениха, он считал, что в коле слишком много кофеина. Виктория сделала большой глоток, наслаждаясь приятной кислотой холодного напитка, и постепенно начала просыпаться. Она всегда спала очень крепко и видела множество снов. Особенно когда дела не клеились. Казалось, она не в состоянии отключить свое воображение, которое так помогало ей в бизнесе.

Вдруг она вспомнила свой вчерашний сон. Или это был не сон? Нет! Нет… это, наверное, все-таки сон. Все ее сны были как наяву. Забавно, во сне вы способны совершать такие вещи, о которых в жизни и подумать не можете. Только представить себе, что она целуется с абсолютно незнакомым человеком! Многие считают ее чересчур чопорной, ошибочно трактуя ее застенчивость. Она усмехнулась и покачала головой. Счастье, что Пол не может читать ее мысли. Он был бы шокирован фантазиями своей «застенчивой» невесты.

Виктория вспыхнула, вспомнив, что привиделось ей вчера вечером.

Вдруг пронзительно засвистела птичка, которую Пол подарил ей на день рождения. Если бы выбирала она, то наверняка предпочла бы что-нибудь ласковое и пушистое, например котенка, но Рэкет быстро завоевал ее сердце своим вспыльчивым характером. Она выпустила его из клетки, и только он уселся на ее плечо, как зазвонил телефон.

— Привет, — бодро проговорила она в трубку. — Привет, малышка. Я прозевал тебя вчера вечером. Просто не смог выбраться. Тут такое творилось! Я не видел, но была приличная драка, пришлось все убирать. Может, приедешь на ланч?

— Через часок, ладно? Мне надо по дороге купить корм для Рэкета.

— Хорошо, крошка, жду тебя через час. Пока.

Виктория пошла в спальню одеваться, а Рэкет слетел с ее плеча к блюдцу с водой, которое она поставила для него на туалетном столике. Рэкет купался, отряхивал перышки, покрывая зеркало миллионами капелек, и флиртовал со своим отображением.

Виктория надела топ, шорты и свободную рубашку, предполагая, что утром может быть еще прохладно. Рэкет уселся ей на макушку, чего она терпеть не могла, и он прекрасно знал об этом. Он внимательно наблюдал, как она надевает босоножки, чуть не падая каждый раз, когда она наклонялась. Наконец ему надоело это занятие, и он снова перелетел на туалетный столик и принялся целовать себя в зеркале.

Виктория тоже взглянула в зеркало. Она уже успела загореть, поэтому решила наложить минимум косметики. Рэкет расхаживал между хрустальными флаконами, наблюдая, как она завязывает волосы в хвостик и сразу становится похожей на девчонку-школьницу. Попугай пронзительно закричал, когда Виктория вновь водворила его в клетку, но она успокоила его и направилась к выходу, захватив с собой шоколадку, ведь Пол вполне может передумать приглашать ее на ланч после того, как она серьезно заявит ему о своих правах. Она открыла сумочку и надела обручальное кольцо, ярко засверкавшее в солнечном свете. Может, она и в самом деле погорячилась вчера, когда сняла кольцо, но она не собирается поддаваться очарованию Пола и совершать только благоразумные поступки.

А Пол Брукс мог очаровать кого угодно. Природное обаяние, приветливая улыбка и серьезный взгляд — все создавало впечатление, что перед вами молодой преуспевающий политик, хотя на самом деле его карьера еще даже не началась. На прошлой неделе ему наконец удалось убедить ее в том, что хватит уже дожидаться рыцаря в сверкающих доспехах. «А кто, как ты думаешь, будет чистить до блеска эти проклятые доспехи, когда ты выйдешь за него замуж?» — улыбаясь, добавил Пол.