— Таков неписаный закон. Что позволено мужчине, то не позволено женщине.

— Когда я женился, неписаным законом была обоюдная верность.

Виктория понимающе кивнула.

— Ты все еще страдаешь?

— Нет. Но я никогда ее не прощу. Давай поговорим о другом, — предложил Зак. — Расскажи лучше о себе.

— Что рассказать? — Ты была замужем?

— Нет.

— Почему?

— Наверное, никто не предлагал.

— Да ладно, что у меня, глаз нету, что ли.

— Ну, значит, не предлагал тот, кого бы я хотела.

— До Пола, — поправил ее Зак.

— До Пола, — согласилась Виктория.

— Значит, ты точно решила выйти за него. Но почему?

— Я хочу ребенка.

— Я могу дать тебе ребенка.

— Какой ты добрый!

— Нет, я эгоист.

— Не сомневаюсь.

— Я обеспечу своего ребенка… Он никогда ни в чем не будет испытывать нужды.

— А я думала, Пол — твой лучший друг.

— Да. Вот поэтому я и делаю тебе это предложение, — солгал он.

— А, ну да, я и забыла. Ты хочешь спасти своего лучшего друга от неверной жены. Господь запрещает, чтобы твой лучший друг страдал от унижения, как страдал ты сам, когда жена изменила тебе. — Голос Виктории был полон сарказма. Зак Делука был кем угодно, только не униженным страдальцем. Он полностью оправился от своего неудачного брака.

— У меня было несколько женщин после того, как я развелся с женой… — сказал Зак.

Виктория пристально посмотрела на него.

— Наверняка больше, — сказала она. И почувствовала, что ненавидит их всех. Это потрясло ее.

— Ты меня слышишь? — тем временем продолжал Зак. — Больше жениться я не собираюсь. Но, как и ты, я достиг того возраста, когда нужны дети. Положим, я даже готов оформить официально, что буду помогать его растить. У тебя будет сын, и для этого тебе не придется выходить за меня замуж. И не надо будет выходить замуж за такого надежного человека, как Пол.

— А почему ты решил, что это обязательно будет мальчик?

Зак отпил пиво из банки и с энтузиазмом сказал:

— Ну, если с первого раза мальчик не получится, попробуем еще раз.

— Забудь об этом, Делука. — Она почувствовала, что краснеет, и увидела, что ему нравится ее реакция.

— Успокойся. Мне все равно… мальчик или девочка.

— Но я живу не в Лос-Анджелесе.

— Ты можешь переехать. У нас тоже люди живут, а не звери.

— У тебя на все готов ответ.

— Да, мадам.

— А как будет зачат этот ребенок… искусственным осеменением?

Он устремил на нее пылающий взгляд. — Ну уж нет!

— Но это единственный способ, при котором я могу принять твое предложение.

— Тогда я снимаю его.

— Так я и думала. Ты не ребенка хочешь. — Она загнала его в угол. — Скажи, что именно ты хочешь, Зак Делука?

Он встал и начал собирать тарелки и пустые банки.

— Да, этот раунд ты выиграла. Думаю, ты не согласишься играть со мной в карты, чтобы решить наш спор.

— Нет, не соглашусь. Я не уверена, что ты будешь играть честно, ведь для тебя главное — получить то, чего добиваешься.

Она прочитала ответ в его смеющихся глазах и вошла в салун вслед за ним.

— Я хочу пораньше лечь, чтобы наконец выспаться.

— Спокойной ночи, — только и сказал он. Поднимаясь по лестнице, Виктория чувствовала, что он смотрит ей вслед. Хотя в комнате было еще достаточно светло, она решила зажечь свечку и тут заметила, что свеча полностью догорела. Но ведь она прекрасно помнила, что прошлой ночью ветер задул пламя недогоревшей свечи. Неужели все происходило только в ее воображении? И по Заку не скажешь, что между ними вчера что-то было.

Она разделась и упала поперек кровати, лунный свет посеребрил ее обнаженное тело. Потом она вздохнула и забралась под одеяло, кожей ощутив приятную прохладу простыней. Она физически и морально так устала, что глаза ее закрылись еще до того, как голова коснулась подушки…

Она с трудом могла разглядеть женщину, идущую по грязной улице, но город Виктория узнала — это был Питчфорк. Женщина была одета в длинное платье образца 80-х годов прошлого столетия, и она плакала. Потом Виктория заметила, как навстречу женщине из салуна вышел мужчина, одетый во все черное. Он обнял женщину за плечи, но тут из конторы шерифа показался мужчина со значком на груди.

— Отойди от нее! — крикнул шериф. Мужчина в черном даже не пошевелился.

— Я сказал, отойди от нее, или я убью вас обоих… ее первую.

Виктория увидела, как человек со значком прицелился в парочку. Они все еще были слишком далеко, чтобы она могла разглядеть их лица.

Очень неохотно человек в черном отошел от женщины. Он повернулся к человеку со значком. Между ними было ярдов двадцать. Потом человек со значком сказал:

— Вынимай револьвер, и мы решим этот спор. Ты и я. Без нее. Она достанется победителю.

Женщина рыдала, стоя в стороне, и Виктория поспешила к ней, чтобы успокоить…

В испуге она проснулась. Когда она подбежала к женщине, это оказалась она сама!

Обычно ее сны были полны теплого солнечного света и счастья, а этот оказался таким зловещим. Что было бы, если б она не проснулась? И почему эта женщина оказалась ею самой?

Но по крайней мере она знала, что это точно был сон. А вот приснился ли ей Зак прошлой ночью? Он ведет себя так, как будто и не приходил к ней. Она даже думать не хотела о другом возможном варианте. Старик у ручья уверял, что Джонни Болеро все еще бродит по своему салуну. Скоро она, кажется, поверит, что спала с призраком. Единственный способ узнать, приходил ли Зак в ее комнату, это соблазнить его прийти к ней еще раз.

Приняв такое решение, она еще долго вертелась, прежде чем уснуть. Образ человека в черном с кобурой на поясе маячил в ее затуманившемся сознании.

Когда на следующее утро Виктория спустилась вниз, она чувствовала себя разбитой; казалось, реальность постепенно ускользает от нее.

— Доброе утро, — приветствовал ее Зак. Внимательно посмотрев на девушку, он протянул банку колы, видимо вспомнив о ее привычке.

Виктория заметила переполненную пепельницу.

— Я не знала, что ты куришь, — сказала она, чувствуя облегчение при виде тех же самых тонких коричневых сигарет, которые испугали ее вчера.

— Редко, но сегодня утром я нашел открытую пачку в баре и не смог удержаться от искушения.

В его голосе слышалось сожаление по поводу собственной бесхарактерности, а Виктория невольно вспомнила о том, что произошло в ее комнате позапрошлой ночью. Может быть, он и тогда не смог побороть искушения, а теперь жалеет об этом? Если бы он хоть что-нибудь сказал! Она сама не могла