Виктория услышала за спиной шаги и поежилась от ворвавшегося в комнату холодного ветра. Она обернулась и увидела Зака, входящего в салун с охапкой дощечек от расколотых ящиков.

— Скоро я тебя согрею… — Он помолчал и добавил:

— Или ты предпочитаешь, чтобы я развел огонь?

— Смотри, не рассыпь дрова, — сказала Виктория, раздраженная его постоянным подшучиванием.

— Женщина, ты начинаешь действовать мне на нервы, — предупредил он.

— Отстань, Зак, я вообще никак не хочу на тебя действовать.

Он положил дрова возле печки и, подойдя, обнял Викторию за плечи.

— Я получу тебя тогда, когда захочу, — заявил он, губами почти касаясь ее губ.

Она закрыла глаза, но он вдруг отпустил ее и отошел к печке.

— Значит, насилия не будет, — с тайным сожалением произнесла она. — Ты, видимо, все-таки не тот человек, которому нужен только секс.

— А ты все-таки намерена выйти замуж за человека, которого не любишь?

— Я никогда не говорила, что не люблю Пола.

— Тебе и не надо ничего говорить. Твое тело говорит мне об этом каждый раз, когда я его касаюсь. — Он посмотрел на нее и зажег спичку. — Когда мы целуемся… — Он поднес спичку к дровам, и они мгновенно вспыхнули. Потом подошел к ней и начал нежно поглаживать ее шею, неотрывно глядя ей в глаза. Медленно, как бы гипнотизируя ее, он произнес:

— Прислушайся к себе… ты хочешь меня.

— Еще я хочу шоколада. Я много хочу такого, чего нельзя, — ответила она, с трудом отодвигаясь от него.

— Меня-то можно, — сказал Зак с уверенностью опытного сердцееда. Прислонившись к печке, он бросил на девушку долгий, изучающий взгляд. Потом добавил:

— Я подожду, пока ты сама не попросишь меня об этом.

— Ты забываешь, что это твои фантазии, а не мои, — прошептала она, на всякий случай отступая от него на безопасное расстояние. — А я выхожу замуж за Пола.

— Правда? Думаю, что нет. Он протянул ей сухую одежду.

— Вот переоденься. Я нашел это наверху. Виктория понимала, что сейчас не самое подходящее время раздеваться. У Зака было явно слишком игривое настроение. Но она просто дрожала от холода.

— Отвернись, — приказала она, забрав у него платье.

Не слишком доверяя Заку, на всякий случай Виктория сама повернулась спиной к нему и к печке. Потирая руками замерзшее тело, она стала натягивать красное шелковое платье, которое дал ей Зак. Пока она возилась с неподдающимися пуговицами, до нее вдруг дошло, что стало как-то уж слишком тихо. Почему-то Зак вдруг перестал дерзить и вообще без возражений согласился отвернуться. Взял и просто повернулся лицом к бару. К бару! Она подняла голову и тут же встретилась с ним глазами в зеркале. Черт бы его побрал! Все это время он преспокойно наблюдал за ней. Если бы даже у нее оставались какие-то сомнения в этом, его ленивая усмешка их тут же развеяла. — Получаешь удовольствие? — саркастически спросила она.

— Огромное, — подтвердил он. Она так и не смогла справиться с пуговицами на спине и стояла, придерживая на груди низкий вырез красного платья. Она чувствовала, что ее тело как бы выставлено напоказ. И дело было вовсе не в том, что под ним у нее абсолютно Ничего не было. Этот шелк был как вторая кожа. Но по крайней мере платье сухое. Она еще раз попыталась застегнуть пуговицы, и опять у нее ничего не вышло. Придется просить помощи у Зака.

— Не мог бы ты заняться полезным делом, а не стоять и злить меня?

Он подошел сзади, и Виктории потребовалась вся ее выдержка, чтобы не подпрыгнуть, когда теплые руки коснулись ее обнаженной спины. Неожиданно она почувствовала, что он расстегивает, а не застегивает пуговицы.

— Зак! — Она вырвалась из его рук. Он удержал ее.

— Успокойся. Незачем так волноваться. У тебя ткань попала в петлю, — объяснил он, потом оторвал какую-то мешающую нитку и расправил материю.

Виктория стояла не дыша, пока он застегивал пуговицы.

— Честно предупреждаю, — вдруг объявил он, берясь за черные брюки, которые принес вместе с красным платьем.

— Предупреждаешь? — переспросила она. — Я сейчас буду менять брюки. Мне все равно, смотришь ты или нет, но я предупреждаю тебя на случай, если ты захочешь отвернуться, как какой-нибудь синий чулок.

— О! — Его насмешка окончательно разозлила ее. Но тем не менее она отвернулась. Он снова усмехнулся.

— Меня не проведешь. Я помню, как ты подглядывала прошлой ночью.

— Подглядывала? Да мне пришлось бы все время ходить с закрытыми глазами, чтобы не видеть тебя без одежды. Ты сбрасываешь ее так же легко, как змея сбрасывает кожу.

Она слышала, как он снял промокшие брюки, надел сухие. Время шло, и она подумала, что он ждет, когда она попросит разрешения повернуться, чтобы он еще раз мог посмеяться над ее чопорностью. Она не доставит ему такого удовольствия!

Она повернулась.

И с трудом сглотнула слюну.

Он стоял перед ней по пояс голый, а его брюки — это были черные ковбойские штаны — были застегнуты не до конца.

Он улыбался.

— Извини, я думала, что ты уже оделся, — сказала она, не отворачиваясь.

— Ты моя должница, — произнес он без всякого выражения.

— Что?

— Я помогал тебе застегнуться…

— Даже не мечтай, Делука. — Правда, мне нужна твоя помощь. Мужчины раньше были как-то мельче.

Виктория проигнорировала его просьбу.