крайней вши несколько капель крови.

– Ну, пей, кровопийца! – скомандовала вше Лариска. Ей сразу стало интересно.

Но вша не подавала никаких признаков жизни. Замерло её тщедушненькое тельце и уже совсем не гребло ни одной лапкой, не поворачивалось ни в одну сторону.

– Да она захлебнулась! – сразу сообразила Лариска.

– Что-то она быстро… Эй, вставай… – напрасно Вика подпихивала вошь то в правый бок, то в левый. – Да. Утопила я её.

– Конечно, утопила. Ты бы у меня сначала спросила, и я бы тебе сразу сказала, что насекомые тонут в воде, то есть в жидкости. – Лариска умела всё знать в пустой след.

– Ох… Ладно, у нас ещё три остались, уж их-то я не утоплю. Пусть лежат, воздухом дышат. – Вика подгребла оставшихся в живых вшей к лужице крови. – Пусть, может, эти сами попить подползут. Они же чуют кровь, да, Ларис?

– Да. – Лариска посмотрела на часы – прошло всего двадцать минут…

Пэтэушники изредка гоготали и торопливо рисовали – им хотелось поскорее расправиться с этим делом. Но один, совсем маленький, худенький, так и не снявший кепочку с черепашками-ниндзя, всё вертелся, крутился, заглядывал в тетради к своим соседям, маялся и приставал к сидящему около него короткостриженому парнишке:

– Ушан, пойдём отсюда… Ну пойдём, ладно, дома нарисуешь…

– Отстань, Поня, не хочешь – катись, а мне надо…

Бедный, тот, которого Ушан назвал Поней, продолжал маяться, вертеться во все стороны, затем вытащил из кармана булку с изюмом и глазурью, причмокнул и сказал:

– Ушан, давай похаваем?

– Я не хочу сейчас…

– Ну доставай, ты там шоколадку заныкал, я знаю…

– Отстань.

Поня решительно отодвинул от себя тетрадь, ручку и книжку, обнюхал булку и вновь предложил:

– Ушан, ну давай похаваем.

Ушан ничего не сказал, только повернулся к нему спиной. Вика, наблюдавшая искоса за ними, хихикнула. Тогда Поня положил булку на ладони, поднёс к самым глазам, посмотрел на неё и нежно сказал:

– Тогда я съем булочку.

И съел. Облизал руки, незаметно вытер их об штаны и заглянул в чертежи сидящего сзади:

– Работай, работай, солнце ещё высоко.

На него зашикали, кто-то звонко шлёпнул ему по кепке.

В это время на тонких каблучках в зал вошла девушка с пышными-пышными распущенными волосами. Покосившись на подозрительную возню подростков, она подошла к столу, что стоял впереди того, за которым сидели Лариска и Вика, сгрузила на него стопу английских книг и словарей, отодвинула стул и уселась. Вика едва успела от её взгляда загородить ладонью вошек. Девушка сразу погрузилась в работу.

А мальчик Поня не унимался. Он громко захлопнул книжку, затем снова её открыл, перевернул вверх ногами, внимательно осмотрел. Потом порылся в кармане, ткнул соседа в бок:

– Ушан, а давай в книге деньги искать?

– Чего?

– Деньги, говорю, давай в книге искать.

– Ты что, дурак, что ли? – с раздражением спросил сосед. Ему, видимо, оставалось дочертить совсем чуть-чуть, и он спешил.

– Ты чё, у меня один друг всегда так делает. Приходит в библиотеку и начинает в книгах деньги искать…

Вика и Лариска скосили глаза в сторону Ушана и его неугомонного соседа.

– И что, находит? – вяло спросил Ушан.

– А то! Он между страниц денег наложит, а потом их находит. Смотри, – и Поня положил несколько бумажных денег среди страниц своей книги. – Вот. Сидит так, книжку листает, а тут раз! – деньга! И он тут же кричит: «Ой, я в книге деньги нашёл! Ой, а вот ещё!» И все оборачиваются.

Тут и правда на его возглас несколько человек с интересом обернулись, Поня сделал сразу удивленно- обрадованное лицо, Вика и Лариска засмеялись – и сдули всех лежащих на бумажке вшей прямо на впереди сидящие волосы.

Что там вытворял Поня, ободрённый успехом, было уже не интересно.

– Ой… – только и смогла сказать Вика, зажимая рот рукой.

– Все, – констатировала Лариска, рассматривая опустевшую бумажку.

– Неужели на неё? – прошептала Вика и показала на пышные волосы ничего не подозревающей девушки.

– А чего она тут села и волосы распустила…