лапками, поглотив под собой входную дверь и коридор. Все дрожало от мерцания маленьких точек, от переливов блестящих крыльев и чешуи. Саша забыл, куда шел. Только пощелкивание и тихий шелест... Куда они ползут?! Первые уже повернули к гостиной. Он схватил с пола коврик, прижал его к стене. Еще, еще! Мелкие тушки падали на пол, но остальные, не обратив внимания на скоропостижную гибель товарищей, ползли, огибая места опустошений. Коврик был мал, Саша не успевал, а их все прибывало. Он схватился за голову - дверь-то осталась открытой! Захлопнул ее, на всякий случай повернул ключ. Теперь дело пошло быстрее и, прыгая весь взмыленный со стула к потолку, он перебил всех насекомых. Коврик имел вид плахи после кровавых дел, было очень противно, и тут он ощутил какой-то новый и необычный запах.
В ванной, где он отмывал руки, этот запах был почти неуловим, но ближе к гостиной начал усиливаться, и Саша удивился: как он просидел там столько времени, не заметив его? И как же запах силен, несмотря на мешанину сигарет... Пожалуй, сладкий, хотя это не точно. Скорее, сложный, с массой едва различимых полутонов, как иногда в одном блюде парадоксально возникают разные вкусовые оттенки. Ему никогда не попадался этот запах, он бы сразу его узнал, но, однако, как он необычайно притягателен... 'И для мух, что ли?' Саша подошел сзади к Грегу: запах шел от него. 'Одеколон какой-то новый', - понял он.
Грег рассматривал белого единорога на голубом фоне.
- Хорош, правда?
Тот машинально кивнул, опять глубоко вдохнул и заметил муху и кузнечика, ползущих из коридора. У него хватило выдержки не подать вида, он медленно прошелся в ту сторону и прикончил их.
- Опять машина сломалась, - сказал Грег, - дым подозрительный, клапана, что ли... Ведь у тебя мотоциклетка еще заводится - одолжи машину на пару дней?
- Забирай, - Саша засмеялся на добродушную физиономию друга и весело разворошил пятерней свои волосы.
- Ну, мне пора, - беспечно сказал тот. - Скоро увидимся, дружище!
Он повернул к двери, а Саша еще раз посмотрел на его пятки: дымок почти не шел.
Взревел длиннющий Сашин турбо-крокодил угольного цвета, пугающий старушек рыком 'бар-бар-бар...' Закрывая дверцу, Грег крикнул: 'Ба-а-ай!', второй раз, когда открыл окно, потом когда выгнал машину со двора, напоследок прокричал еще четыре раза и скрылся за поворотом.
Саша помчался в коридор. Стены заляпаны, гадость вокруг, а главное - ничего не понятно. Какой дикий день! И запах впился во все: его хочется нюхать, уловить эти зовущие, неустойчивые переливы. Может, от долгой дороги в Державу? Говорят, что после перелета в организме все расстраивается, и даже время. Вот и с носом что-то, вылезло какое-то непонятное нюхание... то в аэропорту запах замучил, даже в носу свербило, а теперь еще и этот. Сашино лицо стало нервным. Он притащил ведро воды и начал возиться с тряпкой, заливая все вокруг и оттирая стены. Когда он закончил, настроение стало еще хуже, хотя и повернуло в другую сторону. Он хорошо жил, умел зарабатывать, последние годы отлично совместил это с интересной работой. Но блеск задумок принадлежал Грегу: жить так, как жил Грег, не умел никто, и он в том числе. Только хотел ли он так жить?..
До поездки ему в голову не приходили такие мысли. Все было налажено, работа шла, бизнес крутился. Саша правдиво подумал, что Грег для него старается, чтобы он заработал. Хорошо, когда все само делается, без возни и труда... С другой стороны, он и сам знает, как заработать и продать, кому и за сколько. У них в отношениях с Грегом давно ничего нет, кроме денег... Не потому, что Саша высоколобый, а потому, что уже через это прошел. Он уже не с этим, просто - ушел. Он зачем-то включил торшер и пришлепнул на ярком свету невинного мотылька. 'С Грегом интересно, - сказал он в раздражении на самого себя за честное признание. На абажуре появилась целая горсть мотыльков. - Двойники скачут. Одинаковые, как мы. Кто этот: жулик, ученый или официант? - не отличишь. А Грег ни на кого не похож. - Саша погасил лампу и неожиданно прибавил: - Был. - Он пересел на другое кресло. - Вранье, Грег тут ни при чем, - сказал он себе, - ты зачем во Францию поехал?' Потому что мама покончила с собой, должен был он ответить себе, но не ответил. Рывком встал и вышел из комнаты.
Глава 6
Оседлав свой драндулет, он долетел до холма, где улица 'Достижений Демократии' плавно переходит в 'Проспект Богатства'.
Закрыв полмира, впереди лежал океан. Пронизывая мерцанием глубокий воздух, исходя лучами, поднимающимися в небеса, он наполнял печалью, понять постоянство которой не удавалось пока никому. Саша повернул к кафе 'Морской аперитив'.
Океан испускал воздушный свет. Громады торжественного света. Цвет еще не появился, это было не его время. Озаренный собственной мощью, в неиссякаемом величии он держал корону и, мерцая, лежал в ее сиянии. Эта невыносимая в своей огромности величина, насыщенность тайной жизнью, ничем не связанная с человеком. Она волнует и притягивает потоптаться у его могущественных ног, пряча страх, песью преданность и невозможность оторваться. Толща слегка двигалась, поводя краями, как поводят плечами томным движением, едва поднимая и опуская шаль.
'Откуда у воды край?' - Саша подошел к воде и с головой опустился в этот другой мир.
Растеревшись, он пошел в 'Морской аперитив', куда ходил всегда, заказал кофе, слизнул с губ соль. 'В океане вода не такая, как в море, - подумал он, - на вкус много жизни и разных существ'.
Дул прохладный, пахучий бриз, то сильный, то слабый, но неизменный - в жару единственное спасение Великого Города. Саша радостно крутил головой: вчера какая-то дурная кривда испортила весь приезд, но он все-таки вернулся домой! - жизнерадостный гудеж летнего Города обещал новую жизнь. У кафе мама загорает с сынишкой. Мальчишка встал и потащил за собой купальную доску - на ней возвышался песчаный город. Он таращил глаза и едва волочил эту громаду, как будто это была не песчаная куча, а пространство с новой жизнью, известной только ему. Саша смотрел, как маленькая фигурка тянет за собой на веревке сотворенный мир, проводил взглядом нового создателя...
Рассеянно посмотрел в свою чашку и вдруг почувствовал, как в него вошло лето. Потянулся, хрустнул всеми суставами и одним взглядом окинул все вокруг. Было раннее, дрожащее утро и много влаги, и еще весна. Уже вошли в силу травы и цветы. Их крупные головки похожи на островитян: тонкие ножки и пальма на голове в пышном и жарком цвету. Малые птахи сосут мед, не смущаясь, теребят толстые цветы, бросают и мчатся к новым, изменяя красным на оранжевый и синий, а над песками отмелей проплывают скаты, волнуя крылами океан, как большие орлы. Ласточки, примчавшиеся сюда через моря, трепеща - как дельфины - ныряют в зеленый воздух. Там, где вода хочет стать сразу изумрудной и синей, плывут киты - попарно, легко, наполняя пространство собой. Вдали, трепеща - как ласточки - дельфины прыгают в зеленую воду, и мир целует тебя в губы, розовея подвенечными щеками...
Сашины руки развернули свежую газету, мелькнул заголовок на весь разворот: 'Найдено бессмертие!' Как давно он газет не читал... Стволовые клетки, колоссальный потенциал, поразительная возможность достичь вечной молодости... Уж не Грегова ли затея? Только странным показался ему восторженный тон статьи, газета-то солидная, не чья-нибудь, а Марка, 'The New Times'. А дальше вообще бред: Клуб... слияние медицин... глобальное клубное счастье... Саша отложил газету и посмотрел вокруг.
В кафе как всегда поутру несколько человек. Их всех можно узнать по особому виду праздного одиночества: это пляжные завсегдатаи и любители беглых знакомств, вон как тот, справа. В руках тискает газету. Ведь не усидит, пойдет знакомиться к соседу. Точно! Встал, полотенце с собой прихватил и кофе. Второй со стула сумку снял, на пол бросил. Зацепились. В газету пальцами тычут, раскинулись вольготно, кричат так, что отсюда слышно. У обоих плешь, яркий загар и особое выражение дружелюбия людей, месяцами сидящих под солнцем. Они, может быть, и холостяки, но это уже другая порода. Подтянутые, не болтливые, холостяки спозаранку тренируются в спортзале, потом до работы сидят в кафе. Мужчины и женщины - они убежденно живут в одиночку, дорожат своей свободой, но завтракать идут туда, где можно встретить людей. Саша узнал бы их в любом месте по особому выражению лица. Несмотря на то, что у него есть Кэти, он сам близок к этим людям, он знает, как они станут вести себя, чувствует их, и это тоже
