Китаец быстро повел их по коридору, загогулиной уходящий вглубь здания, постучал в низкую дверь и сразу открыл. Маленькая комнатка была пуста. В углу кровать, стол, над ним полки: книги по медицине, химии.
- Еще не пришел. Подождете?
- Нет! - быстро сказал Саша.
Пока Марк доставал визитку, он подошел к стене. Календари, фотографии... На одной человек двадцать, в белых халатах. Саша вгляделся: перед ним в центре группы сидела его мать.
Марк повернулся к Саше - тот загородил фотографию собой.
- Пошли! - сказал он. - Не застали человека!
В первой комнате Марк что-то записывал, Саша тяжело оглядывал стены. Он не выносил темных помещений - в этом все дело, пришло ему в голову. Запахи неприятные, пространство стиснутое. Стены увешены пестрыми открытками, ковриками со сценками в национальном духе, сделанными на скорую руку, аляповато, без всякого сочувствия. Горы сушеной, вяленой рыбы: раззявленные рты и пустые глаза. Саша уставился на мученический рот огромной рыбы, наплывающей на него засохшим ртом. Щелкая кривыми зубами, рот надвинулся и захватил его голову. Крикнув, тот ударил ее наотмашь, скинул пасть и опрометью выскочил из лавки. Марк выбежал за ним.
Китаец смотрел в пол, и на его лице неуловимо для постороннего взгляда начало проступать выражение тонкого презрения. Словно он думал: 'Я всегда знал, что в них есть что-то жалкое', - все китайцы, имеющие дело с европейцами, никогда не говоря этого вслух, убеждены в своем тайном над ними превосходстве.
Вен надменно улыбнулся и вышел в лавку. Здесь он начал распаковывать привезенный товар. Коробка была наполнена значками, вдруг ставшими очень популярными, как и все, что активно распространял Клуб: майки, флажки, сувениры. На новых значках была изображена эмблема Клуба, символ бессмертной жизни - фигура скрюченного эмбриона.
Глава 13
Саша и Марк выскочили на тротуар и налетели на прохожего. Этот дядя был толще всех людей, которых можно было повстречать, - его торс и необъятный зад целиком перегородили тротуар. Встречные обегали его мелкой рысцой, как ручеек обтекает валун. Сказать, что невиданный гражданин 'шел', было неверно. Еле двигая членами, он едва полз, и на его лице были читаемы все этапы этого мучительного испытания. Толстяк уставил глаза в землю, едва ворочая зрачками, а руки простер перед собой, пошевеливая слипшимися от толщины огузками пальцев. Он не поднял глаз, даже когда Саша отдавил ему сразу обе ноги. Марк радостно зашептал:
- Вот какие появились! Вверх не смотрит, видишь?!
Через сто метров им навстречу попался еще такой же. Этот пролезал в дверь магазина, переставляя, как тумбы, свои чудовищные ноги - тут раздался оглушительный треск, настил между дверями раскололся, и толстяк с грохотом провалился в подпол. Но не упал совсем, а повис на подмышках! Что тут началось! Со всех сторон набежали люди, запрудив улицу, зеваки, беснуясь, полезли друг другу на спины. Быстро примчалась 'Скорая', но толку от нее было мало. Саша и Марк тоже протиснулись в толпу. Подоспевшие полицейские раздвинули народ и потеснили его на тротуар. Это было вовремя, потому что к магазину подкатил вызванный кем-то подъемный кран. Рабочие готовились с удовольствием. Когда кран зацепил висящую тушу, толпа пришла в неистовство, рыдая, воя от восторга и катаясь по земле. Туша с хрустом подалась, начала приподниматься, и по лицу страдальца побежали слезы. Марк вытащил Сашу из толпы, не дождавшись финала, и твердо сказал:
- Надо других найти.
- Толстых?
- Сотрудников клиники!
- А что ты хочешь узнать? - тревожно спросил Саша.
От Марка не укрылось его волнение. Он поразмыслил, обдумывая, и спросил:
- А какой у Александры был статус в клинике?
Саша пошарил рукой в кармане, достал мелочь, начал считать, но не закончил.
- Полный профессор, декан, - с досадой шепнул он, взволнованно оглядывая улицу.
- Ты думаешь, это она? - Марк пытливо заглянул ему в лицо.
- Она другим занималась!
- Чем?
- Да многим! Например, разработала фантастическую технику очистки сосудов: микроробот ползет по сосудам и специальным веществом чистит их. Мама была специалистом высокой квалификации, изобретателем, она эликсиры не делала.
- Она была декан по научной работе? - Марк не мог сдержать возбуждения.
- Да... - промямлил Саша, - а что ты имеешь в виду?
Марк расстроился, зная о гибели Александры: было видно, что он упустил интереснейшую возможность войти в самую кухню этого дела. Некоторое время они шли молча.
- Смотри, что мне из Клуба принесли, - Марк достал из кармана буклет с пышным золотым вензелем, но почему-то в траурной рамке.
Саша прочитал: 'Принципы Новой Жизни'.
'Людям всей земли: человек приходит в мир, чтобы быть счастливым!'
Начало ему понравилось.
'- Цель жизни - счастье бессмертной жизни.
- Счастье складывается из удовольствия и покоя.
- Избегайте всего, что тревожит покой.
- Удовольствие бывает только в настоящем или в будущем.
- Воспоминание о прошлом удовольствии разрушает покой.
- Чтобы жизнь стала удовольствием, избавьтесь от памяти.
- Для этого должны быть забыты:
- Начальные и конечные события,
- Их последовательность,
- Результаты событий.
- История вашей жизни и история вашей семьи,
- Города, области, страны.
- Должно навсегда исчезнуть прошлое и слово история.
- Забудьте культуру вашей страны и язык вашего народа. Каждый из вас должен предпочесть самый удобный язык - язык Великой Державы.
- Забудьте все и наслаждайтесь бессмертием!'
- Ничего себе идеология, - сказал Саша, а Марк откликнулся:
- Мир был сработан для нас, людей, теперь он, как видно, делается для кого-то другого...
- Что же из этого выйдет?
- Бояться нечего, я думаю... - проговорил Марк, но с сомнением, отчего банан его носа оттянулся глубоко вниз, придавая физиономии выражение скорби о несовершенстве мира, в том числе того, что он слышит и в чем участвует. Только его острые глазки временами поднимались на Сашу и брови приходили в движение, как у лошади, - печально и многодумно.
Тот вертел буклет в руках. Казалось, в дурацких этих Принципах нет ничего такого, чего бы он не знал. Всем это знакомо и понятно, что составляло их силу. Но доведенные до логического конца, они удивляли завершенностью, до которой никто не додумался раньше, и такой своей завершенностью и ракурсом пугали.
Саша погрузился в размышления. По своей привычке, думая, он словно исчезал из внешнего мира, не
