Она нашла среди воинов старого Мункача и пошла с ним к южным воротам. Впереди шли мужчины с железными топорами, позади – женщины и подростки.

За воротами городища было светлее, но солнце еще не взошло, только небо алело на востоке. Они спустились к шумевшему Меркашеру и пошли один за другим по зарастающей тропинке к пастбищам.

Когда заблестело выглянувшее солнце, люди из рода черных орлов стояли уже в густой и мокрой траве и слушали своего старейшину.

– Видите! – показывал старый Мункач людям на кусты и ели. – Лес наступает на наши пастбища.

Старейшина черных орлов подошел к ближней ели, выбежавшей из лесу, и ударил ее под корень широким железным топором. Она устояла, только качнулась. Он подскочил к ней с другой стороны и опять взмахнул топором. Дерево задрожало и повалилось на землю.

В ряд с Мункачем, лицом к наступавшему лесу, встали десять мужчин-воинов с тяжелыми железными топорами. За ними шли подростки с острыми, как болотная осока, косыми ножами. Они секли кусты, рубили длинные и хрупкие корни сосняка. Ложился под ноги воинов побежденный лес, топтали его подростки, ломали женщины и волокли на отлогий берег Меркашера. Только широкий вереск упрямо держался за землю, люди рвали его волокнистые корни, секли косырями и топтали. До позднего вечера бились они, очищая пастбища. Люди победили лес.

Когда выполз белесый туман из оврагов, уставшие и повеселевшие угры потянулись один за другим к городищу, оставив подростков жечь на песчаном берегу кучи срубленного леса.

Всю ночь горели костры над Меркашером. Свет от них, рассекая туман, ложился блестящими полосами на гладкую серебристую воду.

Кончился мокрый серый день, пришла безглазая ночь. Она накрыла город угров черной крышей и расползлась по земле.

Раб маленького шамана Калмез знал: люди боятся темноты, они бегут от нее в юрты, к родному очагу. Раб маленького шамана дождался ночи и поднялся по крутому валу городища. Он крался к войлочной юрте шамана Урбека, как враг, прячась от своей тени за широкие верески. Калмез нес своему хозяину подарок, который стоил десяти коней. Никто не видел раба, никто не стал на его дороге…

Сорок угорских воинов сидели вокруг ярко горящего очага в высокой юрте вождя… Старый Кардаш умер, ему хорошо, его душа теперь в стране счастливых предков. А что делать живым? У них нет вождя, послы не пришли с мудрым словом Большого шамана.

Старейшина быстроногих дзуров ударил тяжелым щитом о крепкий глиняный пол юрты.

– Надо уходить, – сказал он. – Булгары вернутся на нашу землю.

Суровые воины стучали окованными щитами и спрашивали его, куда идти народу, кто поведет племя всадников лесными тропами.

– Пусть говорит шаман Урбек, – отвечал им торопливый старейшина дзуров. – Он ест мясо наших коров. Мы отдаем ему десятую часть нашей добычи…

Маленький шаман качался перед серебрянолицым идолом и молчал. Он знал: слабеющее племя покорится воле богов. Угры вернутся в родные типчаковые степи и будут жить по закону предков. Старый Урбек смеялся над гордыми воинами и думал: «Для сильных я сын шакала, а для слабых – вестник богов…»

– Спаси народ, Урбек!

– Открой нам волю богов.

Маленький шаман отполз от идола, протянул руки к очагу и заговорил:

– Я скоро умру, упаду на землю, как старая лиственница. Я спрашиваю предков на закате солнца и глухой ночью, когда спят птицы и люди. Посылайте, воины, послов к булгарам. Великие предки зовут нас в степь.

– Кто поведет народ угров? Кто будет вождем племени всадников? – спросил его брат Кардаша, старейшина черных орлов, подняв над головой большие старые руки.

Брат Кардаша давно был стариком. Люди не помнили его молодым.

– Ты знаешь законы нашего народа, брат Кардаша, – ответил ему маленький шаман. – Вождем племени всадников будет муж Илонки. Смелый и мудрый воин не нашего рода.

– Илонка ждет Оскора. Бродягу-певца из рода дзуров.

– Оскор посол племени.

– Где наши послы, шаман Урбек?

Спорили и шумели угры, стучали окованными щитами о крепкий пол, но никто не сказал мудрого слова.

Уставшие воины к концу ночи стали похожи на смирившихся в яме зверей, сердито рычали, но слушали шамана и верили ему. Он говорил им, что завтра они перед большим костром племени принесут в жертву великим богам белого коня… Завтра угры узнают, где Оскор и Шавершол. Ходят послы по земле или души их поднялись в страну предков. Завтра племя всадников выберет мужа Илонке и отправит булгарам красные ковры и родовое серебро.

Молча выходили из юрты вождя невеселые воины. Они не били друг друга по крепким плечам, не желали здоровья и силы. За дверями их встречала ночь, темная и ветреная. Шумели молодые березы, стонали старые ели. Буйный ветер хлестал воинов по широким спинам.

Старейшина черных орлов оглядел опустевшую юрту вождя и, вздохнув, направился к маленькой двери. Он поднял тяжелые шкуры и зашел к женщинам. Они спали на шкурах, у высокого каменного очага, будто уставшие дети. Старейшина бросил затухающему огню вересковых сучьев и сел на пол, к Илонке. Девушка тихо спала, свернувшись, как лесная куница. Старик любил дочь брата. Когда Илонка была ростом не выше кожаного ичига, он носил ее в корзине на берег Меркашера. У него умер сын от булгарской стрелы, у Илонки